Текст и фото: Наталья Мадильян
Построенный во второй половине XIX века, до 1953 года он всегда был казённым домом, тюрьмой. В начале 30-х тюрьма была включена в систему ГУЛАГа – точнее, Волголага. Первый мост через Согу был деревянным, проектировала его женщина-инженер. Говорят, что она была заключённой этой тюрьмы. Заключённые работали и на строительстве Рыбинского водохранилища, строили дамбу.
Фотографии, сделанные в 60-х годах в дворе нового жилого дома. Из архива семьи Киселевых.
После смерти Сталина заключённых пошехонской тюрьмы амнистировали, дом перепрофилировали в жилой. В 1958 году сюда заехали семнадцать семей.
Тётя Тося Киселева. Ее семья заехала в новый жилой дом в 1958 году. В 80-х ей дали новую квартиру.
Тогда в каждой квартире было по нескольку детей, все дружили между собой – и дети, и родители, – рассказывает Валентина Киселёва, чьё детство прошло здесь. – В доме было три баяниста. В праздники мы собирались во дворе: там стояли столики, скамейки, был «взрослый» сад и отдельный садик для детей, всюду росли цветы. Бабушки следили за порядком и в доме, и во дворе, устраивали субботники. Ребятишки работали вместе со взрослыми, всё до соринки выметали. Дети ставили спектакли, выпускали стенгазету. Именно в те годы были посажены берёзы, которые сейчас растут у подъезда. А липы посадили ещё до войны заключённые. Тут и река рядом. Тихие красивые места.
Во дворе, напротив «тюрьмы», всегда можно встретить кого-то из соседских ребят.
Постепенно квартиры пустели: люди уезжали, находили лучшее жильё, старики умирали. Сейчас постоянно живут здесь всего пять семей. Горожане, видимо, по привычке продолжают называть этот дом «тюрьмой».
Липы перед домом-«тюрьмой» посадили ещё заключённые до войны.
Капитального ремонта не было с 1958 года: подъезд, кровля, стены находятся в предаварийном состоянии. Общей канализации нет.
На втором и третьем этажах большинство квартир пустует. Владелец одной из них сидит в настоящей тюрьме.
Все необходимые коммуникации жильцы проводят сами: каждый как может устраивает свою жизнь в отдельно взятой квартире. Жители мечтают, что найдётся некий волшебник-инвестор, который выкупит здание, устроит здесь какой-нибудь исторический или туристический объект.
Ирина в своей квартире.
В комнатах справа и слева от входа живет Ирина – самая общительная из всех обитателей «тюрьмы». Она с готовностью рассказывает о соседях, кто где живёт, чем занимается, проводит экскурсию по дому, много говорит о коммунальных проблемах и безразличии со стороны государства. Соседи над ней посмеиваются: она, наверное, единственная из жильцов, кто всерьёз надеется на помощь государства. Её жизнь сложилась так, что больше ей рассчитывать не на кого. Своими силами обустроить квартиру она не может.
Муж Ирины – инвалид, почти не ходит.
Кухня в квартире Ирины.
На первом этаже заняты три квартиры. Галя работает санитаркой в больнице, живёт одна. У неё дома очень аккуратно: порядок, чистота, уют. Она единственная, кто не хочет отсюда уезжать.
«Нам говорят: как вы здесь живёте? А для нас она самая лучшая – „тюрьмаˮ», – рассказывает Галя.
В палисаднике, во дворе рядом с домом-«тюрьмой», 60-е годы. Фотография из архива Галины.
Комната Галины.
На месте её квартиры была женская камера. У Гали обустроен водопровод, канализация, на окнах цветы, рамы выкрашены, под окном палисадник, за домом огород. Ей нравится это место, здесь она живёт с рождения. В 1954 году её мама вышла замуж, и вскоре им дали квартиру. Все светлые моменты жизни связаны с этим домом. Галя вспоминает, как мама ни за что не хотела отсюда уезжать. А теперь не хочет она сама.
Дом полон тайн. Жители рассказывают о расстрельной комнате, которая находилась в правом дальнем углу дома. Случайно или нет, но сейчас на этом месте никто не живёт: здесь сложены старые вещи, на окнах паутина и пыль.
На стенах снаружи вокруг всего здания сохранились надписи «автографы» арестантов.
Ещё одна нераскрытая тайна тюрьмы связана со строительством моста. Рассказывают, что были случаи, когда тех, кто умер на стройке, хоронили прямо в дамбе, засыпав землёй. Поговаривают также, что на чердаке сохранились росписи от тюремного храма – большой молельной комнаты, которая располагалась на втором этаже, но за старыми балками, битым кирпичом, шаткими перекрытиями, верёвками для сушки белья очень сложно что-либо разглядеть.
Взгляд наружу с чердака дома-«тюрьмы».
Слева от «тюрьмы» сохранилась часть стены – то, что осталось от бани для заключённых. За баней – большой деревянный дом с заколоченными окнами. Это бывший дом настоятеля местного храма. После того как тюрьму расформировали, здесь под одной крышей жили и бывшие надзиратели, и бывшие заключённые. Дом расселили несколько лет назад.
Вид на бывший дом настоятеля.
«Иногда приходят те, кто здесь сидел, говорят: у вас здесь страшно. Но мы уже привыкли к этому».
Фотографии были сняты в августе 2019 года. Автор признателен жителям пошехонского дома на Новленской улице – за то, что поделились своими историями.
