Женщина в белом халате деловито и буднично осматривает меня. Рюкзак с моими вещами стоит на стуле - я готова к госпитализации в психиатрическую клинику.
Когда со мной впервые случился «депрессивный эпизод», мне было восемнадцать лет. Я очень хорошо помню свои ощущения. Первая мысль была ужасна: я сошла с ума. Понять, что с тобой происходит, очень непросто: у тебя болит то, чего нет в мире физических тел, - душа. И это мучительно - пытаться понять, что не так внутри. Здесь, за грудиной. Сердце? Сосуды? Давление? Инфаркт? Инсульт? Надежда одна – это какое-то недоразумение, и оно сейчас закончится, сейчас все пройдет – надо только покрепче зажмуриться. Отдохнуть. Лечь спать. Принять ванну. Выпить чаю с ромашкой и мятой. Теплого молока с медом. Все будет хорошо, нужно всего лишь успокоиться.
Ты оглядываешься вокруг в поисках меда, молока, мяты и вдруг понимаешь, что мир изменился. Он потерял краски, как пишут в книгах. Стал не просто черно-белым, скорее зернистая сепия, будто ты смотришь на белый свет через толщу воды, потому что уже утонул. Утонул и даже не заметил, как это произошло. Не было ни пузырей, ни криков – тебя просто схватили за горло и утащили на дно. Позже, в разговорах с психиатром, психотерапевтом и психологом станет понятно, что пузыри на самом деле были - и давно. Тревожные звонки поступали, но ты не заметил их.
Иллюстрация: Мария Вересоцкая
«На свете счастья нет» (с) … покоя нет, воли нет, мята не помогает. Есть страх, тревога и апатия. Это правда очень страшно.
Тогда, в свои восемнадцать, я даже не могла объяснить окружающим, что со мной происходит: я сама не понимала этого. Поэтому и сейчас скажу: если вы видите, что ребенок или взрослый рядом с вами чахнет, теряет интерес к жизни, не ждите, пожалуйста, от него самостоятельных решений и поступков в отношении своего здоровья, не советуйте ему «встряхнуться и перестать себя жалеть», в таком состоянии это практически невозможно. Записывайте его к врачу и ведите на прием - сам он слишком обесточен, чтобы активно спасать себя.
Я каким-то образом пережила тот, первый, эпизод в одиночку. Это было тяжелое время. Но в какой-то момент мир вернулся ко мне, не в один момент, а очень неспеша, по капельке, но вернулся.
В сорок лет, когда за плечами у тебя два брака и целый рюкзак жизненного опыта, ты уже прекрасно понимаешь, что времени на хобби, прогулки, веселые развлечения с их якобы волшебной способностью избавлять от депрессии, у тебя просто нет. Есть трое детей, которым нужна мама, и есть повторный эпизод депрессии.
Принять решение пойти к врачу непросто, в том числе из-за прокрастинации и апатии, которые душат тебя. Мне помогли, подтолкнули, заставили позвонить и записаться на прием.
В назначенный день я приехала к психиатру, который после беседы предложил мне госпитализацию или вариант «дневного стационара», когда утром ты приезжаешь в больницу, а вечером возвращаешься домой. Ежедневная дорога туда-обратно от больницы к дому заняла бы у меня слишком много времени, и я выбрала госпитализацию.
Принять решение лечь в психиатрическую клинику – это шаг. Шаг, как сначала кажется, в зону отчуждения, и решиться на него непросто. Несмотря на то, что прогресс и технологии все шагают и шагают семимильными шагами вперед, поток информации превращается в лаву, а наш мозг и психика подвергаются все более интенсивным нападкам со стороны внешнего мира, отношение к психическим расстройствам остается прежним. Стигма. Клеймо.
Ты лежал в дурдоме? В психиатрической клинике? Да? А я – да. Потому что забочусь о своем психическом здоровье. Потому что не боюсь признать наличие проблемы. Не называю «нервишками, давлением, сосудиками». Я больше не прячусь от диагноза «депрессия» и «биполярное аффективное расстройство» и не скрываю его. Потому что я хочу жить.
Иллюстрация: Мария ВересоцкаяЕсли вы решились на этот шаг, готовьтесь к тому, что вас поддержат далеко не все, причем некоторые будут уверены, что поддерживают, произнося фразы, которые обесценивают ваше решение. «Совсем плохо с головой, да?», «Тебя не выпускают на улицу?», «Тебя пичкают таблетками - немудрено, что тебе плохо!», «Оказывается, у тебя психика слабенькая», «Тебя поставят на учет, лишат водительских прав и не возьмут на работу!», «Долго ты там еще собираешься отлеживаться?», «Ты потакаешь своей хандре и лени», «Нужно работать, тогда не будет времени на депрессию», «Никому и никогда об этом не рассказывай!». Интересно, что подобные комментарии я получала от людей с очень похожей симптоматикой, но которые интерпретировали ее в удобной и понятной для себя форме.
«У меня-то с головой все в порядке! У меня ВСД. Сосудики. Давленьице. Панические атаки? Это гипертония! Настроение? А кому сейчас легко?! Переходы от апатии к нервному возбуждению? Зато я купила парашют и сшила из него десять тысяч колпачков для садовых гномиков! Правда, теперь лежу месяц и не могу заставить себя помыть голову. Это, наверное, грипп. Апчхи».
Таблетки — зло. Химия. Наркотики. Начал пить антидепрессанты — потерян для общества. Транквилизаторы — наркоман. Психиатрия — карательная. Поставят на учет, обесчестят, обесславят. Не возьмут на работу. Лишат прав. Детей. Станут лечить током. Наденут смирительную рубашку. Сделают лоботомию. Хемингуэй застрелился!
То есть, если ты признаешь, что болен — ты автоматически попадаешь в касту неприкасаемых. Тех, кому в любой момент можно сказать: «У тебя же психика слабенькая». Тех, чьи слова в любой момент можно безнаказанно обесценить: «Что ее слушать - у нее с головой не в порядке». Тех, чьи поступки можно удобно увешивать ярлыками: «Да он же в дурдоме лежал».
И, разумеется, те, кто не лежал, — здоровое незакомплексованное общество. С устойчивой сильной психикой, логически грамотными рассуждениями, целесообразными поступками.
То, что кто-то просто боится посмотреть своим страхам в глаза, твердя: «нужно крутиться, вертеться, я так занят, я так опаздываю, герцогиня будет в ярости, ах, мои усики, ушки, лапки, часики»; кто-то не хочет осмыслить проблему и дочерна спивается, а кто-то и вовсе не способен к критическому мышлению, мол, «у всех так, это жизнь такая».
Я научилась вежливо и спокойно реагировать на подобную «поддержку». В конце концов, люди действительно выказывают свое участие, как умеют. Спасибо.
В больнице я начала вести дневник. Количество дневниковых дней не равно времени, проведенному в больнице. Я писала не каждый день, а когда были силы и желание.
День первый
Самое страшное в психиатрической лечебнице - приемное отделение. Или даже регистратура, куда ты впервые входишь - лучезарно-девственный аффективно-депрессивный товарищ. Ты чуть встревожен и из-за этого выказываешь спокойствие кошки, на которую брешет собака под деревом. Кошка картинно спокойна. Кошка сидит. Поводит ухом. Начинает, не торопясь, вылизывать лапу.
Иллюстрация: Мария ВересоцкаяОчередь располагается в креслах по периметру холла. В центре два окошка регистратуры и стулья возле них. То есть ты подходишь, садишься на стул и начинаешь ужасным параноидальным шепотом рассказывать в окошко, что тебя терзает и мучает. Или просто подходишь, как я, и спрашиваешь: «Как записаться к психиатру?» А тебя спрашивают: «Вам мужчину или женщину?». Нет, правда, так и спрашивают. А я говорю: «Мне все равно». Потом думаю: а что это я? Не могу сделать выбор, что ли? «Давайте, - говорю, - женщину. То есть мужчину. Хорошего. Специалиста, в смысле». Мне велят подождать в холле, перед кабинетом. И вот это - совсем страшно.
Иллюстрация: Мария ВересоцкаяСижу, волнуюсь, делаю безразличный вид, как та кошка на дереве.
Следующими подходят к окошку мама с дочерью лет пятнадцати. «На что жалуетесь?» - спрашивает медрегистраторша. «Ни на что!» - бодро отвечает девочка. «Апатия, бессонница, истерики. Она целыми днями придумывает, как бы быстро и безболезненно умереть», - говорит ее мама. Им дают талон, они уходят. Я сижу с чуть расширенными зрачками. Через пять минут мама возвращается: «Дайте другого врача: с этим она разговаривать не будет! Я так долго ее уговаривала записаться на прием, войдите в положение. Дайте направление к другому специалисту!» «А что такое?» - спрашивает женщина в окошке. «Слушайте, у него внешность такая... я и сама бы с ним разговаривать не стала!»
Сижу, покачиваю ногой, внимательно ее рассматривая. Ногу. Мысль одна: «Зачем я здесь?»
Когда разговариваешь с психиатром, все сказанное тобой незамедлительно приобретает странный, я бы даже сказала, безумный оттенок.
Врач обо всем расспрашивает подробно, смотрит прямо в глаза, кивает, шевелит усами. Сидишь, рассказываешь свои вроде бы драмы, а получаются комические куплеты.
Иллюстрация: Мария Вересоцкая- Я писала стихи (а про себя: позор!). Я поехала к возлюбленному в Беларусь, прихватив телефон, зарядник и загранпаспорт (про себя: Наташа, замолчи!). Я бы очень хотела работать в зоопарке. Я очень люблю животных (про себя: сейчас мне рукавчики-то на спине завяжут; хорошо, что я в футболке).
А врач говорит: «Хорошая вы, Наташа». А потом добавляет, покашливая: «Но без царя в голове». Соглашаюсь. В понедельник ложусь в больницу.
Продолжение следует...
