Из показаний свидетелей: «На первом же занятии он подошёл к парню, который его обижал, и спросил, хочет ли тот жить. Парень ответил: „Ты чего, <…>, (с ума сошёл)?“ – и оттолкнул его, можно сказать, ударил. И Даниил отпросился выйти и пошёл в туалет. Там он достал из портфеля дробовик и начал заряжать его. В этот момент в туалет пришли пять человек – поболтать, покурить. Он наставил на них оружие и сказал: „ Идите, <…>, (отсюда)!“
Они потом мне сами об этом рассказывали – он так и сказал. Они испугались и убежали, хотя все внешне здоровые, вдвое больше него, и легко могли бы его прямо там уложить, но он был вооружён. Тут любой бы испугался. Они просто забежали в свой класс и завалили дверь партами.
Даниил вернулся в свой кабинет, схватил учительницу за руку – она совсем молоденькая, кстати, только в этом году вышла на работу – и вывел её из кабинета в коридор. А затем начал стрелять. Он не нападал на всех подряд, девочек не трогал. Стрелял только в тех, кто его обижал...»
Итог кровавой драмы: один учащийся погиб – это первая жертва стрелка, которую он убил выстрелом в упор. Еще трое студентов получили тяжёлые ранения. Затем Засорин устроил перестрелку с полицейскими, после которой покончил с собой.
Страна восприняла известие об очередном случае стрельбы в российской школе с обреченным спокойствием: только с 2014 года в российских учебных заведениях стреляли как минимум 17 раз. То есть один инцидент – раз в три месяца. И за это время общество уже получило ответы на все риторические вопросы, ведь хотя стреляют разные люди в разных обстоятельствах, но вот вопросы и ответы каждый раз звучат одни и те же.
Почему он решил стрелять?
Парня травили, он решил отомстить.
Где взял оружие?
Официально купил в магазине «Охотник», родителям сказал, что для охоты.
Как ученик пронёс в колледж оружие?
Да очень просто: взял и пронёс. Металлодетекторов на входе в школу нет.
Что делал охранник?
Ничего не делал, сидел на посту, решал сканворды.
Куда смотрел школьный психолог?
В отчёты и справки. Далеко не все ученики в школе знают и помнят, как психолог выглядит.
Что же делать?
Это самый сложный вопрос.
Полагаю, прежде всего нужно честно признаться самим себе: «шутинги» – стрельба в школах – это беда и проклятье не только Америки, над которой у нас так любят посмеяться. (Кстати, в этот же день произошла стрельба и в одной из школ солнечной Калифорнии: два человека погибли, трое получили тяжелые ранения, сам стрелок попытался покончить жизнь самоубийством).
Нет, теперь это и наша с вами реальность, от которой больше нельзя спрятаться за ширмой с надписью «единичные случаи агрессии».
Тенденция очевидна, и она усиливается. Так, пока в СМИ обсуждали трагедию в Благовещенске, правоохранительные органы отчитались о задержании школьника в городе Чердынь Пермского края, готовившего массовое убийство одноклассников.
В его тетрадке был изложен подробный план отмщения одноклассникам за издевательства:
«1) достать деньги;
2) достать оружия;
3) зделать СВУ;
4) выждать момент;
5) убить минемум 50 чел.» (орфография сохранена).
И расстрел сослуживцев в воинской части в Забайкалье, когда солдат-срочник Шамсутдинов застрелил восемь человек, – ведь это тоже школьный «шутинг»: как установило следствие, рядовой Шамсутдинов просто неправильно понял некоторые традиционные обороты армейских шуток, где все сексуальные действия происходят в переносном значении слов.
И тот факт, что срочник Шамсутдинов после всего случившегося стал новым кумиром российских школьниц, говорит как раз о победе нового шутингового мышления молодёжи.
По данным Центра предотвращения травли, действующего в социальных сетях, около 70 % московских школьников участвовали в буллинге – травле одноклассников в социальных сетях. Кибербуллингу подвергались и учителя: например, в Москве 17 % педагогов подтвердили, что сталкивались с травлей в Сети. Анонимность интернета провоцирует агрессоров на более изощрённые издевательства, чем в реальной жизни. Из 70 % московских школьников на буллинг в реальности способна разве что десятая часть. Но именно эта ничтожная часть и провоцирует подростков на ответную агрессию – массовые убийства.
Итак, можно ли что-то с этим сделать?
Конечно, можно в наших школах сделать такие же системы безопасности, как в аэропортах: с металлодетекторами, личным досмотром, строгими полицейскими. Но на это у школ элементарно нет денег.
Второй и более сложный путь: начать последовательно бороться с подростковым буллингом. Сделать это непросто: как говорят сами учителя, нужно радикально уменьшать количество учащихся в классах, чтобы у педагогов появилась возможность замечать каждого ученика, а для этого нужно радикально увеличить количество самих школ и денег, выделяемых на народное образование. Но в стране, где в ряде регионов из-за нехватки учителей школы работают в три смены, всё это звучит как полная ненаучная фантастика.
Поэтому сейчас наши власти уверенно идут по самому простому пути «поиска стрелочника»: в частности, после стрельбы в школе был арестован директор частного охранного предприятия «Сириус–А». По данным следствия, директор допустил к охране колледжа сотрудника, не имевшего разрешения на такую работу. К тому же у охранника была судимость, его трудоустройство не было оформлено должным образом.
И в этой ситуации, когда на государство надеяться совершенно невозможно, нам остаётся надеяться только на себя. Между прочим, мы – это весьма мощная сила, если что.
– Самое важное, что я поняла в этой ситуации, – во многом это моя вина: я долго не вмешивалась, слушала классную руководительницу и родителей: мол, дети сами должны разобраться, – рассказывает журналист и мама троих детей Наталья Цымбаленко, которая о своём личном опыте пресечения травли ребёнка в коллективе написала целую книгу. – Забегая вперед – на конец января у нас в классе нет проблем с буллингом. Нет потому, что в ситуацию вмешались родители. Ну то есть я. И ни одна травля не закончится, пока в неё не вмешаются взрослые. Пока травящие не научатся ответственности.
Специалисты свидетельствуют: вмешательство родителей практически всегда способно остановить травлю и предотвратить трагедии.
Но для этого нужно просто узнать, как дела у ваших детей.
* * *
Тем временем идея допустимого «насилия во спасение» всё больше и больше овладевает не только подростками, но и широкими народными массами.
В Екатеринбурге на улице Бажова жильцы дома закрыли в подвале аварийную бригаду и под угрозой расправы с применением оружия потребовали, чтобы ремонтники устранили прорыв воды. Испуганные рабочие сумели позвонить в полицию, и в результате спецоперации ремонтники были освобождены.
