Продолжение. Часть 1,часть 2, часть 3, часть 4, часть 5 21 апреля 1921 года. Командарм Тухачевский вернулся из Кремля мрачнее тучи, хотя звали его вроде бы на банкет по поводу дня рождения Ленина. Его сестра Ольга позже вспоминала: «Миша молчал весь вечер, таким расстроенным я до тех пор никогда не видела, потому и запомнила этот случай. Потом, уступив нашим просьбам, всё-таки назвал причину: – Меня посылают в Тамбов, там крестьяне бунтуют. Владимир Ильич приказал покончить... Брат повторил: – Теперь – крестьян... Ушёл к себе и двое суток пил. Миша всю жизнь был равнодушен к спиртному, это единственный случай, когда он стал смертельно пьяным. Это тоже врезалось в память. Я мало что поняла, но почувствовала, что происходит что-то очень страшное. Больше Миша эту тему с нами никогда не обсуждал». Кандидатуру Тухачевского на роль главного усмирителя тамбовских крестьян Ленину предложил Эфраим Склянский, заместитель председателя Реввоенсовета республики. Склянский писал Ленину: «Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания. Последнее время там нет улучшения и даже местами ухудшение. Получается несколько больший эффект от этого назначения. В особенности за границей. Ваше мнение?». Что имел в виду Склянский, понять несложно. Командарм Тухачевский был в то время самым популярным командиром Красной Армии. Историк Роман Гуль писал: «Тухачевский победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смертельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал тяжелораненый Ленин. На Урале он выиграл „советскую Марнуˮ и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые армии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири. Он добил и опрокинул на французские корабли армию генерала Деникина. В войне с Польшей, отчаянным маршем во главе беспримерной полуазиатской армии он пришёл к стенам Варшавы с криком –„Даёшь Европу!ˮ. Он взял штурмом на льду Финского залива мятежный матросский Кронштадт...» Вдобавок ко всему он был русским дворянином, выпускником престижного Александровского военного училища, офицером лейб-гвардии Семёновского полка, который не просто пошёл на службу к большевикам как какой-нибудь генерал-военспец, но сам стал большевиком, вступив в ВКП(б) в самом начале 1918 года. Он было популярен и среди белых: многие русские эмигранты верили, что именно Тухачевский и является тем самым «красным Бонапартом», который рано или поздно перевешает большевиков-якобинцев и построит в России «нормальную» военную диктатуру, раз уж с демократией не получилось. Разумеется, Склянский всё это знал и видел, посему и рассчитывал ещё больше повязать Тухачевского с большевиками пролитой кровью русских крестьян.
Михаил Тухачевский. Фото: Государственный музей политической истории России* * *
В Тамбов новый командующий прибыл лишь 12 мая 1921 года. От Ленина Тухачевский получил директиву – ликвидировать тамбовское восстание не позже чем в месячный срок, получив под своё начало внушительные силы. Численность советских войск с тылами, размещённых в Тамбовской губернии, превышала 120 тысяч человек. Непосредственно же на линии фронта против повстанцев действовали 53 тысячи бойцов (включая элитные отряды курсантов Московских и Орловских пехотных и Борисоглебских кавалерийских курсов), а также 10 тысяч сабель – частей 134-й отдельной бригады, выделенной из состава 17-й кавалерийской дивизии «адского атамана» Григория Котовского, и отдельной 3-й Кубанской кавалерийской дивизии под командованием Варфоломея Дмитриенко. Кавалеристам было придано 5 автобронеотрядов, 4 бронепоезда, 6 бронелетучек, 2 авиаотряда, а также 63 артиллерийских орудия и 463 пулемёта. Всей этой силе повстанческие полки, насчитывавшие 18 тысяч бойцов, могли противопоставить всего 5 орудий и 25 пулемётов, к которым катастрофически не хватало снарядов и патронов. На помощь Тухачевскому были командированы именитые красные командиры: его заместителем был назначен помощник командующего Киевским военным округом Иероним Петрович Уборевич, а начальником штаба – помощник командующего Западным фронтом Николай Евгеньевич Какурин. Наконец, от ВЧК прибыли знаменитые мастера «красного террора» Генрих Ягода и Василий Ульрих: они давно уже готовили спецоперацию по похищению лидеров повстанцев, которых чекисты терпеливо выманивали из Тамбовских лесов.
* * *
Главную роль в «зачистке» Тамбовской губернии сыграл бывший член партии эсеров Евдоким Фёдорович Муравьёв, бывший глава исполкома Воронежского совета и бывший председатель Рязанского губревкома. После подавления мятежа левых эсеров Муравьёв был арестован и дал согласие работать с ВЧК. Позже Муравьёв вспоминал: «В марте 1921 года я приехал из Рязани в Воронеж, и вместе со своей ближайшей помощницей М.Ф. Цепляевой с ведома и согласия руководства Воронежского губкома РКП(б) мы открыли „Клуб левых социалистов-революционеров (интернационалистов)ˮ, наметили провести конференцию...
Евдоким Муравьев. Фото: stopgulag.org* * *
Тухачевский прибыл в Тамбов тоже не с пустыми руками. Первым делом он довёл до сведения подчинённых собственноручно написанную им «Инструкцию по искоренению бандитизма», которую тут же разослали по всем штабам боевых участков. Читая этот документ, невозможно отделаться от ощущения, что его автор был брошен на подавление мятежа в тропической Африке середины XIX века. Ни слова сочувствия соотечественникам, только холодный расчёт на планомерные карательные акции и стравливание крестьян между собой, а также царапают глаза слова «оккупация», «жестокость» и «расстрел». «Военные действия во время оккупации будут не только узко территориальные, ограниченные границами участка, но будут также действия вполне самостоятельных отрядов, непрерывно преследующих странствующие, наиболее важные банды. Необходимо против каждой выдающейся банды выделить особый надёжный и сильный отряд, который должен иметь своей целью непрерывное преследование и наседание на банду, должен не давать ей нигде останавливаться и отдыхать, а тем более комплектоваться...» «Для внушения уважения к силе Советской власти и Красной Армии необходимо провести следующие меры:
- Никогда не делать невыполнимых угроз.
- Раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца.
- Переселять в отдалённые края РСФСР семьи несдающихся бандитов.
- Имущество этих семей конфисковывать и распределять его между советски настроенными крестьянами. Это внесёт расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть.
- Советски настроенные крестьяне должны прочно и надежно охраняться нашими силами от покушений бандитов. Вообще, проведение успокоения сразу создаст много сторонников Советской власти и среди крестьян, так как бандитизм и утомителен, и разорителен для крестьянской массы.
- Советски настроенных крестьян надо всячески втягивать в советскую работу, в организацию разведки против бандитов и проч. Это поставит между этими крестьянами и бандитизмом непреодолимую грань...»
* * *
Однако «Инструкция по искоренению бандитизма» была всё-таки документом для «служебного пользования». Поэтому в тот же день, 12 мая, Тухачевский издал для широких народных масс свой печально «знаменитый» приказ № 130: «Рабоче-крестьянское правительство решило в кратчайший срок искоренить бандитизм в Тамбовской губернии, проведя в жизнь самые решительные меры. Во исполнение сего и по постановлению Полномочной комиссии ВЦИК приказываю:
- Войскам Тамбовской губернии с полученными ими подкреплениями решительными и быстрыми действиями уничтожить бандитские шайки.
- Всем крестьянам, вступившим в банды, немедленно явиться в распоряжение Советской власти, сдать оружие и выдать главарей для предания их суду военно-революционного трибунала. Добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает.
- Семьи не явившихся бандитов неукоснительно арестовывать, а имущество их конфисковать и распределить между верными Советской власти крестьянами согласно особых инструкций Полномочной комиссии ВЦИК, высылаемых дополнительно.
- Арестованные семьи, если бандит не явится и не сдастся, будут пересылаться в отдаленные края РСФСР.
- Бандитов, не явившихся для сдачи, считать вне закона...»
* * *
Что ж, ответ повстанцев был симметричным. В районе Туголукова был расклеен приказ командира 1-го Каменского повстанческого полка полковника Богуславского о явке к нему всех демобилизованных красноармейцев, а также всех дезертиров из РККА. В Токаревском районе распространялся циркуляр губкома СТК о применении террора к семьям коммунистов, красноармейцев и совслужащим. Причём свои угрозы партизаны старались приводить в исполнение. Так, в Токаревском районе за весну 1921 года было зарегистрировано 15 случаев убийства семей красноармейцев, а также несколько десятков случаев порки и избиения.
* * *
Уже 15 мая Полномочная комиссия ВЦИК приступила к созданию на каждом боевом участке своих местных органов – «участковых политических комиссий», которые должны были «согласовать работу советских и партийных органов с действиями военных частей для проведения в ударном порядке ликвидации бандитизма и создания устойчивой Советской власти». В состав участковых политкомиссий входили 6 человек: начальник боевого участка, начальник политотдела боеучастка, секретарь уездного комитета партии, председатель уездного исполкома, начальник особого отдела боеучастка и председатель ревтрибунала. Первые пять должностных лиц имели право решающего голоса, а предревтрибунала – совещательного. К концу мая участковые политкомиссий, являвшиеся высшими чрезвычайными органами власти в пределах своих боевых участков, в основном завершили подготовку к проведению в жизнь приказа № 130. В Тамбове, Борисоглебске, Кирсанове, Козлове, Сампуре и Инжавине были спешно построены новые концлагеря, рассчитанные для приёма в общей сложности более 15 тысяч человек. Также был издан приказ Полномочной комиссии ВЦИК с объявлением «Правил порядка взятия заложников и конфискации имущества». Этот документ гласил: «...2. Все участники бандитских шаек должны добровольно явиться с оружием в штаб Красной Армии. 3. Семья уклонившегося от явки определённого бандита подлежит аресту и заключению в концентрационный лагерь. 4. Одновременно с арестом семьи её имущество подлежит условной конфискации и отдаётся, по строгому учету, обществу данного села под его ответственность для хранения и использования согласно особых правил. 5. Подвергнутая аресту семья бандита содержится в концентрационном лагере в течение двух недель, в каковой срок бандит, член этой семьи, обязан явиться с оружием в штаб Красной Армии. 6. В случае неявки бандита в указанный срок его семья подлежит выселению в отдаленные губернии Республики, а её имущество окончательной конфискации. 7. Конфискованное имущество, кроме явно похищенного, общесоветского, распределяется по распоряжению ревкома между честными гражданами прежде всего данного села...»
* * *
И тотчас же пошли выселения! Из протокола заседания 21 мая 1921 года Тамбовской уполиткомиссии о взятии заложников и конфискации имущества у жителей с. Пичеры: «1. Ввиду того, что в селении Пичеры в ночь 20 и 21 мая, т.е. тотчас после операции, вновь вырезали четыре человека, сочувствующих Советской власти, что несомненно подтверждает сильную закоренелость пичерцев в бандитизме, – арестовать всех мужчин в селении Пичеры, произвести окончательную конфискацию имущества уже взятых заложников и их крупный скот, дополнительно – произвести арест и конфискацию ещё у 20 семей по списку особого отдела и конфисковать всё стадо овец в селении Пичеры...»
* * *
В то же время сами большевики признавались, что, несмотря на все угрозы и террор, результаты операций по «чистке» тамбовских сёл от мятежников, дезертиров и оружия были довольно скромными. Так, председатель политкомиссии 3-го боевого участка Михаил Фиалковский докладывал в Полномочную комиссию ВЦИК: «С первых же дней производства операций отмечалось:
- Массовое бегство семей бандитов, причём имущество распылялось (зарывалось в землю, бралось с собой, раздавалось односельчанам и родственникам). Зачастую оставались одни голые стены на попечение дряхлых стариков.
- Списки населения в большинстве случаев отсутствовали или были уничтожены бандитами; добровольных сведений крестьяне, из-за боязни мести бандитов, в большинстве случаев не давали. Были случаи арестов целых сходов за отказ выдать бандитов.
- Оружие в большинстве случаев, несмотря на тщательные обыски, обнаруживать не удавалось. Отношение населения к проведению операций было самое разнообразное, начиная с резко враждебного и кончая самым положительным; в большинстве же случаев крестьянство относилось к операциям осторожно, выжидательно, упорно замалчивая всё, что относилось к бандитизму. Как усматривается из всех донесений, крестьянство замучено, разорено, перебито, боится представителей Советской власти, кровавой расправы со стороны бандитов...»
О бедственном положении крестьян в Москву писал и сам Тухачевский, который в письме Ленину и Склянскому был вынужден оправдываться за срыв сроков начала наступления: «Советский аппарат довольно слабо укрепился, так как коммунисты прибыли более чем слабые. Подготовка ревкомов и их инструктирование – в полном ходу. Прибывшие коммунисты поделены на армию, на милицию, на формирование ревкомов и на укрепление местных органов. Разведка работает плохо, даёт не то, что нужно...» И самое главное – Тухачевский попросил хлеба для самой Красной Армии. Дело в том, что красноармейские части, участвовавшие в карательных операциях против повстанцев, были отправлены буквально на «кормление» к крестьянам, то есть они сами себя снабжали хлебом, продуктами и фуражом для лошадей за счёт поборов местного населения. Это было сделано специально – в целях экономического воздействия на тамбовских крестьян, которым постоянно втолковывалось, что содержание частей Красной Армии прекратится только тогда, когда мятеж будет полностью подавлен. И вот усиление армейской группировки привело к тому, что реквизиции продовольствия выросли в несколько раз, что вызвало изрядное смущение у многих бойцов и командиров Красной Армии.
Бойцы одного из полков Объединенной партизанской армии Тамбовского края. Фото: Wikimedia* * *
Первый удар по партизанским армиям был нанесён внезапно, хотя ещё до прибытия Тухачевского кавалерийская бригада Котовского начала проводить рейды по «повстанческим» сёлам. 5 мая котовцы заняли село Перкино. 6 мая красные атаковали сразу три села. Самые тяжёлые бои развернулись у села Старая Дегтянка, где располагалась повстанческая застава. Потеряв 30 человек убитыми, котовцы уничтожили заставу. Зато нападение на село Вихляйка оказалось внезапным. Повстанцы, потеряв 116 человек убитыми, были вынуждены оставить село. 8 мая котовцы заняли село Хмелина, уничтожив 52 повстанцев. Наконец, 23 мая отряд бригады Котовского атаковал лагерь повстанцев в лесу к северу от Тамбова (ныне здесь Хмелино-Кершинский природный заказник), где остановились 8-й Пахотно-Угловский и 15-й Казыванский полки под общим командованием Василия Фёдоровича Селянского. Бой был жестоким, оба полка фактически были разгромлены, но многим повстанцам удалось уйти от преследования в лес. Недовольный Уборевич, командир специально созданной сводной кавалерийской группы, докладывал Тухачевскому: «Кавгруппа оказалась неподготовленной к выполнению столь серьёзной задачи. Кавбригада т. Дмитриенко трижды выпустила Антонова из полного окружения и не по вине комбрига т. Дмитриенко, а ввиду того, что кавбригада – фактически ездящая пехота на скверных крестьянских лошадях... Для успеха операции необходима придача кавалерийской группе двух отрядов из полугрузовиков с пулемётами. Кавгруппа из двух или трёх бригад, имея до 12 полугрузовых машин и фуража на три дня, в несколько дней может покончить с Антоновым окончательно». Тухачевский полностью согласился с этим предложением, и вскоре группа Уборевича была усилена двумя автобронеотрядами. Появление броневиков «Остин» в деревнях тут же изменило весь ход войны.
* * *
2 июня 1921 года группа Уборевича нанесла новый сокрушительный удар – по тайному штабу 2-й партизанской армии, расположенному в селе Бакуры Сердобского уезда Саратовской губернии (ныне это Пензенская область). Бакуры в то время считались эсеровской вотчиной уезда – здесь даже в местной партийной ячейке числились бывшие эсеры и одни сочувствующие. В марте 1919 год здесь вспыхнуло эсеровское восстание против власти большевиков и продразвёрстки. Восстание было подавлено с особой жестокостью, хотя прибывшие в село каратели ЧОН и не нашли зачинщиков восстания: как потом выяснилось, многие выехали в Среднюю Азию. Тогда начались аресты по доносам: кто-то с кем-то был в ссоре, представился случай свести счёты. Ежедневно в подвал приводили мужиков, арестовали и священника местной церкви отца Никифора. Всего – по рассказам старожилов – было арестовано около 70 человек. Через неделю «следствия» всех арестованных вывели на расстрел. Отец Никифор потребовал перед казнью отслужить молебен. Ему разрешили, а после молитвы местные чекисты, старательно отводя глаза, решили отпустить священника. – Ладно, иди с миром, но если ещё раз попадешься – расстреляем! Отец Никифор взял за руки стоявших рядом мужиков, заявил: – Я слуга Бога, а потому в такую минуту не могу оставить своих братьев и духовных чад. Либо я уйду с ними отсюда, либо уйду вместе с ними в Царство Небесное. Председатель уездной комиссии по борьбе с дезертирством и контрреволюцией И.Д. Калашников вместо ответа сам схватился за пулемёт и лично расстрелял священника. В Бакурах и после восстания были сильны антисоветские настроения, раз Антонов перенёс в это село свою тайную ставку. Здесь были расквартированы сразу три полка: 4-й Низовский, 14-й Хитроваскийполк Ивана Матюхина и Особый полк, которым командовал сам Александр Антонов. Но на этот раз каратели не дали жителям села ни шанса спастись. Кавбригада Котовского и броневики из автобронеотряда № 52 окружили село, а затем стали методично уничтожать дом за домом, улицу за улицей, беспощадно расстреливая всех, кто пытался покинуть пылающие здания. Впрочем, вскоре выяснилось, что взять село не так-то просто: по сути, каждый дом села был превращён в укреплённую огневую точку, из которой повстанцы поливали свинцом наступающие бронемашины. Бой за Бакуры продолжался почти пять часов – до наступления темноты, после чего выжившие повстанцы решились на прорыв из окружения. В итоге повстанцы вырвались из капкана, потеряв почти треть бойцов, то есть более 500 человек убитыми и ранеными из полутора тысяч бойцов.
* * *
Скрываясь от преследования Котовского, повстанцы во главе с Антоновым устремились на север современной Пензенской области, где у них были оборудованы тайные базы и убежища. Одной из таких баз было село Чернышово, что стояло на берегу реки Вороны в 40 километрах к северу от Кирсанова. Чернышово казалось идеальной партизанской базой. К селу вела только одна дорога, а с трёх сторон к домам и огородам крестьян почти вплотную подступал старый Бородинский лес, сплошным ковром покрывавший берега реки Вороны. Когда-то здесь проходила древняя Пензенская засечная черта – цепочка непроходимых лесных засек-завалов и крепостей-острогов, защищавших русские земли от набегов крымских и ногайских татар; здешние хутора и сёла ещё помнят легенды про удачливого разбойника Кудеяра, прятавшего в лесных пещерах несметные сокровища. Возможно, в этом медвежьем углу Антонову и удалось бы отсидеться, но чекисты прекрасно знали о расположении его тайного укрытия. Едва уставшие бойцы расположились на отдых, как дозорные подняли тревогу: на дороге со стороны райцентра показались броневики и несколько сотен карателей. Антонов принял решение отступить под защиту леса, не принимая боя. Но на этот раз не повезло уже самому Александру Антонову. Водитель одного из «Остинов» заметил выскочившую из села небольшую группу повстанцев, среди которых было несколько человек в белых бурках (согласно ориентировкам ВЧК, все тамбовские «генералы» повстанцев носили парадные белые бурки). Тут же по всадникам открыли огонь оба пулемёта «Максим». Пулемётные очереди скосили несколько военачальников, но сам Александр Антонов, словно заговорённый, продолжал мчаться к лесу. Только потом чекисты узнали, что одна из пуль по касательной попала в голову партизанскому главнокомандующему, но Александра спас его младший брат Дмитрий, который на всём скаку подхватил тело потерявшего сознание брата.
* * *
Долго отсиживаться в лесной чащобе повстанцы не могли: не было ни сил, ни запасов продовольствия. Уже в полночь 7 июня первый отряд – 150 конных повстанцев под командованием Дмитрия Антонова – пошёл на разведку боем. Воспользовавшись разыгравшейся непогодой, повстанцы незаметно проскочили между красноармейскими патрулями и частями, пытавшимися блокировать лесные дороги. Вместо дорог повстанцы пошли левым берегом реки Вороны и вышли к родному Кирсанову. Вечером 7 июня на прорыв из «котла» пошёл и Александр Антонов, который смог собрать остатки своей 2-й армии – всего около 500 человек и обоз с ранеными. Однако их отход не остался незамеченным: едва повстанцы вышли из-под защиты леса в чистое поле у хутора Васильевка, как их тут же заметили красные патрули. Судя по всему, антоновцев ждали в засаде. Ударили пулемёты, и через несколько минут на поле осталось лежать свыше трёх сотен повстанцев. Почти весь санитарный обоз – около пятидесяти раненых – попал в плен. Но сам Антонов сумел вырваться из капкана. Вместе с ним в Кирсанов пришёл отряд в 150 сабель – остатки Особого полка.
Фотография А. С. Антонова из розыскного циркуляра. Фото: tstuhist.ru* * *
Погоня на этом не кончилась: весь день 8 июня бронемашины и кавалерийские части группы Уборевича провели в утомительных, но бесплодных поисках противника, выполняя приказ Тухачевского преследовать повстанцев до полного их уничтожения. В конце концов красные едва не уничтожили сами себя. Один из участников этой погони – маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков – вспоминал: «Преследуя банду, мы неожиданно столкнулись с двумя бронемашинами, которые выскочили из соседнего села. Мы знали, что банда не имеет броневиков, а потому и не открывали по ним огня. Однако броневики заняли выгодную позицию, повернули в нашу сторону пулемёты. Что за оказия? Послали связных. Оказалось, что это наши, и в головной машине сам И.П. Уборевич. Узнав об уходе банды в направлении леса, он решил перехватить её на пути. Хорошо, что разобрались, а то могло бы плохо кончиться...» В итоге Уборевич приказал свернуть операцию. «Основное ядро Антонова рассеяно и разбито, – доложил он Тухачевскому. – Последние группы противника под командованием Антонова и его брата, разрозненные, скрываются в лесах южнее Кирсанова. Бандиты потеряли все пулемёты, обоз и израсходовали почти все патроны… Полагаю, что сводную группу можно расформировать и дать ей отдых». Тухачевский был в ярости: – Какой отдых?! Всё только начинается, раз вы главаря упустили!
* * *
Антонов действительно как будто бы провалился сквозь землю. Причём местное население, особенно в «злостнобандитских» сёлах, не только упорно отказывалось помогать проведению «чисток», но и быстро приспособилось прятать от карателей семьи повстанцев, их имущество и зерно, да ещё так, чтобы больше запутать чекистов и не дать им составить полные списки скрывающихся партизан:. крестьяне вдруг начали массово «забывать» свои паспортные имена и фамилии, называя родовые прозвища. Как оказалось, эта простая мера полностью саботировала все усилия по исполнению приказа № 130. Поэтому разъярённый Антонов-Овсеенко, председатель Полномочной комиссии ВЦИК, подписал приказ № 171, содержание которого через несколько дней каждый тамбовский крестьянин знал уже наизусть. Приказ гласил: «Начиная с 1 июня, решительная борьба с бандитизмом даёт быстрое успокоение края. Советская власть последовательно восстанавливается, и трудовое крестьянство переходит к мирному и спокойному труду. Банда Антонова решительными действиями наших войск разбита, рассеяна и вылавливается поодиночке. Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни и в дополнение к ранее изданным распоряжениям, Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:
- Граждан, отказывающихся назвать своё имя, расстреливать на месте без суда.
- Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссий и райполиткомиссий объявлять приказы об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.
- В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.
- Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество её конфискуется, старший работник в семье расстреливается на месте без суда.
- Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.
- В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома разбирать или сжигать.
- Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».
Продолжение следует.
