Но мало кто помнит сам тост, который был в мае 1945 года опубликован во всех газетах: «Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства...»
То есть товарищ Сталин похвалил не столько долготерпеливый русский народ, сколько себя, любимого. Но в главном генералиссимус был прав: в любой другой нормальной стране таких стратегов, как Сталин с компанией, давно бы выставили за дверь и отправили бы под суд. Никакого другого отношения эти люди, которые так вели войну, просто не заслуживают.
Фонтан "Дети", Сталинград 1943 год. Фото: Михаил Савин* * *
Разумеется, как только речь заходит о начальном периоде войны, как сталинские пропагандисты вытаскивают замусоленные ссылки на внезапность нападения Третьего Рейха. Но эти оправдания лишены всякой логики. С 1939 года ни один грамотный гражданин СССР ни секунды не сомневался в том, что нам очень скоро предстоит воевать с немцами. И руководство партии большевиков в этом не сомневалось, прямо объясняя, зачем Красная Армия создаёт на границе такую гигантскую военную группировку: чтобы отразить первый удар фашистов, а потом бить врага на его же территории!
Незнание же конкретного часа нападения противника – это не оправдание, а признание собственной некомпетентности и преступного стиля руководства.
Далее обычно извлекается тезис о том, что войск, конечно, было много, но вот военная техника была устаревшей. Одна трёхлинейка на троих, дореволюционные пушки-гаубицы на деревянных лафетах и т. д.
Но это очередная пропагандистская ложь, и на эту тему выпущены уже тысячи научных трудов. Стоит сказать, что по крайней мере в танках мы имели не только огромное количественное, но и качественное превосходство. У немцев не было никаких аналогов нашим танкам КВ и Т-34, которых на западной границе стояло не менее 1,9 тысячи штук (по меркам вермахта это было почти «абсолютное оружие»).
Более того, если почитать газеты предвоенной поры, то в области военного строительства можно увидеть чёткие параллели с нашим временем. Ставка делалась на передовые образцы военной техники, которые для РККА разрабатывало Остехбюро («Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения»). Ещё в 1932 году инженеры Остехбюро представили комиссии Наркомата обороны первый в мире радиоуправляемый танк Т-26, оснащённый системой управления «Мост-1»: оператор передавал по радио шифрованные команды, которые преобразовывались дешифратором в команды для системы пневмоприводов, закреплённых на рычагах и педалях управления танка.
Танки Т-26 под МурманскомПосле этого в РККА был сформирован экспериментальный танковый отряд № 4 – специально для радиоуправляемых танков, которые были оснащены пулемётами и огнемётами. Ничего подобного у немцев не было даже в проектах.
Боевое крещение радиоуправляемых танков состоялось во время Финской войны зимой 1939 года, и Сталин, окрылённый успехом, приказал строить настоящую радиоуправляемую армию. Было начато проектирование и радиоуправляемых паровозов, и радиоуправляемых самолётов, которые могли бы летать над войсками противника и выпускать отравляющие газы.
Но в итоге все эти технические наработки остались невостребованными – слишком уж дорогой была эта новейшая техника, куда проще оказалось сажать в танки обычных танкистов.
* * *
Не выдерживает никакой критики и пропагандистское клише о первом внезапном ударе люфтваффе по советским аэродромам. Во-первых, война 22 июня 1941 года началась далеко не на всех участках западной границы. Во-вторых, и сами удары не имели столь драматических последствий для наших ВВС, как это принято считать.
Легендарный летчик и трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин написал в своё время книгу воспоминаний «Познать себя в бою», которую советская цензура подвергла безжалостной правке. Но и цензура не смогла всего вырезать. Итак, 22 июня 1941 года немцы нанесли внезапный удар по расположению 55-го истребительного авиаполка, в котором служил будущий ас, дислоцированного на границе с Молдавией. В итоге в конце первого дня войны потери полка составили: двое погибших авиатехников, часть запасов бензина и три самолёта, причём все три были сбиты в воздушных боях. То есть при первом ударе немцев не было уничтожено ни одного самолёта.
Вообще внезапным был только самый первый удар немцев. Все последующие удары уже не были внезапными, и поэтому в потерях виновато не столько коварство врага, сколько собственный бардак.
Более того, из дальнейших воспоминаний Покрышкина становится ясно, что в августе 41-го в полк прислали несколько штурмовиков Ил-2, предложив лётчикам переучиться на них, потому что лётчиков-истребителей для борьбы с авиацией противника хватало, а вот заниматься штурмом его наземных войск было некому.
Показательные сведения содержатся в журнале боевых действий штата Третьего кавалерийского полка, который принял на себя первый удар немцев в городке Великие Мосты Львовской области.
Ещё ночью в штаб полка поступил приказ: выдвинуться к границе и помочь пограничникам отбить пограничное село Пархач. Кстати, если вы думаете, что красные кавалеристы только и могли, что с шашками наголо атаковать танковые колонны вермахта, то глубоко заблуждаетесь. Лошади использовалась как транспортное средство для бойцов и вооружения: в состав каждого эскадрона входили пулемётные расчёты, противотанковые орудия, гаубицы и зенитные пушки (кроме того, в составе кавкорпуса был и свой танковый полк). Достигнув же боевых позиций, кавалеристы спешивались и воевали как обычная пехота, а коноводы уводили лошадей подальше от линии фронта.
Советская кавалерия во Второй Мировой войнеТак вот, в шесть утра кавалеристы уже ворвались в село. Бой был недолгим. Немцы, не ожидавшие серьёзного сопротивления, бежали, оставив в селе свыше 150 человек убитыми и 16 пленных – гренадёров элитной дивизии СС Grossdeutschland. Вели они себя на удивление нагло.
– Рус, рус, хенде хох, всем будет капут! – смеялись пленные в лицо красноармейцам.
И капут вскоре настал. Через несколько часов на заставу обрушились «Юнкерсы», за ними – шквальный артиллерийский огонь, стёрший с лица земли всё село вместе с пленными вояками, запертыми в здании комендатуры.
Но среди кавалеристов потерь не было: в это время основные силы кавалерийского корпуса, согласно оперативному плану, занимали заранее подготовленные оборонительные позиции на берегу реки Иква между Львовом и Ровно.
Немцы у реки Иква появились только на третий день войны: поздно вечером 25 июня несколько наших разведывательных бронемашин наткнулись на немецкие танки из 16-й танковой дивизии вермахта.
Наступления ждали всю ночь, но вермахт шёл тогда в Россию как на парад и воевали немцы строго в установленное для этого время.
Атака началась ровно в восемь утра, и на форсирование реки пошла первая колонна – 15 лёгких танков. За ними – вторая колонна, 60 танков.
Советские артиллеристы из укрытий расстреляли «панцеры» как жестянки в тире: за час боя на берегу реки осталось три десятка горящих танков, остальные отступили.
Тогда немцы попробовали было зайти с флангов, но везде эсэсовцев встречали прицельным огнём. Наступление заглохло.
На третий день боёв в Москве решили, что пора уже «бить врага на его территории», и прислали приказ: перейти в наступление!
Но теперь стороны как будто бы поменялись ролями, и окопавшиеся эсэсовцы расстреливали в упор наших солдат, рванувших в атаку. Захлебнувшись кровью, кавалеристы рванули было назад, но мотоциклетные группы врага уже зашли с тыла, взяв корпус в клещи.
И корпус был разбит. Сводки штаба корпуса скупы: «Ежедневные бои с фашистами привели к такому состоянию, что полки представляют одно название. У большинства полков осталось по 40–70 человек боевого состава, один пулемёт на всех, артиллерия и вовсе отсутствует…»
Новый 1942 год выжившие солдаты кавкорпуса встречали уже в окопах под Старым Осколом. В качестве подарка бойцам Сталин подписал указ о переводе всех выживших кавалеристов в гвардейцы. Штаб доложил в Москву: «Известие о переименовании взволновало весь личный состав частей корпуса и ещё больше воодушевило и усилило наступательный порыв».
Бои за Старый Оскол, лето 1942 года* * *
Другим «новогодним» приказом Сталин предписал весной 1942 года полностью разгромить немецко-фашистские войска на всей территории СССР. Дескать, Москва устояла, танковый блицкриг выдохся, и теперь нам надо гнать фашистов до самого Берлина.
В своих воспоминаниях маршал Василевский, разработавший план операций на весну 1942 года, писал: «Главная идея плана – активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление... Было принято решение: одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение на ряде направлений частных наступательных операций, что, по мнению Верховного Главнокомандующего, должно было создать благоприятные условия для развертывания летом ещё более значительных наступательных операций...»
Операция вермахта «Блау» (то есть удар не по Москве, но южнее – в направлении Дона, а затем и Сталинграда) стала для сталинских стратегов ещё большей неожиданностью, чем удар в июне 1941 года. Сталинская слепота обернулась для Красной Армии колоссальными потерями и поставила страну на грань катастрофы.
Катастрофический начальный период войны навсегда оставил в советских солдатах комплекс поражения, который так и не был изжит никогда. Помнится, как, работая над сценарием фильма об освобождении Воронежа, я беседовал с одним из ветеранов, который с упоением вспоминал, что в январе 1943 года их танковый полк гнал по заснеженным дорогам придонских степей какую-то пехотную часть – то ли немцев, то ли итальянцев, то ли румын. Гнали в буквальном смысле: танкисты не брали пленных, а наматывали бегущих людей на гусеницы, и бойцы рассказывали об этом с гордостью: «Не всё же им нас гнать!».
* * *
Но только лишь бездарностью сталинских генералов нельзя объяснить катастрофически разгромный первый год войны.
Ещё одна причина, о которой сегодня уже мало кто говорит: беспрецедентно большое количество предателей с советской стороны. Речь идёт и о тех, кто прямо воевал в составе «власовской» армии РОА или в национальных подразделениях Ваффен-СС, и о Hilfswillige – «добровольных помощниках», выполнявших в вермахте хозяйственные работы, чтобы освободить немцев для использования в боевых действиях. В частности, осенью 1943 года в штате обычной пехотной дивизии вермахта на Восточном фронте числилось 10 тысяч немецких солдат и офицеров и 2005 «помощников» из числа граждан СССР.
И среди «помощников» были не только те, кто хотел просто выжить в нацистских концлагерях для пленных. Очень многие из «помощников» помогали гитлеровцам совершенно сознательно – они мстили советской власти за Красный террор и раскулачивание, за 1937 год и ГУЛАГ.
О настроениях среди интеллигенции можно прочитать в дневнике жительницы ленинградского пригорода Лидии Осиповой. Вот запись от 18 сентября 1941 года:
«Немецкие самолёты сбрасывали пропагандные листовки. Мы одну подобрали. Какое убожество, глупость и подлость. А главное, бездарность. «Морда просит кирпича», «Бей жида-политрука» и пр. И какой вульгарный и исковерканный язык. И не только на нас, интеллигентов, они произвели кошмарное впечатление. У всех настроение как перед смертью. Неужели же мы и здесь ошиблись, и немцы – то же самое, что о них говорит советская пропаганда... Иванов-Разумник высказал предположение, что это большевики, чтобы скомпрометировать немцев, под их марку выпустили листовки. Мы вздохнули с облегчением и опять стали надеяться на лучшее».
Жители города встречают немецкие войска. Львов, июнь 1941 года.Что ж, близкое знакомство с гитлеровцами стало для многих отрезвляющим шоком. Нет, это была обычная листовка ведомства Геббельса, где и не планировали искать симпатий среди советского населения. И даже отвергали помощь русских офицеров-эмигрантов, искавших союза с нацистами. Константин Кромиади, начальник штаба РОА («власовской» армии), жаловался, что русских спецов на работу в Имперское министерство оккупированных восточных территорий позвали только осенью 1941 гола, когда стало ясно, что блицкриг провален и без помощи местного населения выиграть войну не получится. Впрочем, почти сразу же Кромиади и все прочие русские спецы были уволены – за критику условий содержания русских военнопленных в немецких концлагерях. Эти славянские унтерменши, полагали нацисты, должны быть бесконечно благодарны арийским господам за то, что их вообще оставляют в живых.
* * *
Но почему же катастрофа 41-го превратилась в победу 45-го?
Всё дело в том, что летом 1941 года наряду с беспрецедентным количеством предателей в Красной Армии нашлось и беспрецедентное по героизму сопротивление советских солдат и офицеров, решивших не сдаваться, но стоять насмерть. Они решили, что несмотря ни на что будет война до конца. Решили они это не с помощью заградотрядов и штрафбатов, коих тогда ещё не было, а исключительно добровольно. И именно это решение предопределило весь исход войны.
Ни с чем подобным на Западе немцы не встречались. В вермахте или во французской армии воинская часть, потерявшая 20 % личного состава, уже считалась небоеспособной.
В Красной Армии продолжали драться части и подразделения, потерявшие до 90 % солдат и офицеров.
Отстреливаясь до последнего патрона, русские солдаты связывали немецкую пехоту, замедляя или вообще останавливая танковые «клинья» немецких стратегов. Танки легко проходили сквозь укреплённые линии советских войск, которые – вопреки всем законам военного искусства – не спешили сдаваться или убегать, но ввязывались в безнадежный бой с немецкой пехотой. И танки останавливались: «панцеры» не могли уходить далеко от своей пехоты и средств противовоздушного прикрытия, а пехота дралась с теми, кто решил не покидать позиции несмотря ни на что.
И военная машина вермахта потеряла темп и скорость, забуксовав в русской крови. Вместо молниеносного броска к Москве получилось утомительное ковыряние в грязи за каждую деревню со согревшими избами и за каждый полустанок. В итоге, когда передовые части группы армий «Центр» с огромным опозданием вышли к столице, то в дело вступили майор Дождь, полковник Грязь и генерал Мороз, которые сыграли, пожалуй, самую решающую роль в поражении немцев под Москвой и переходе войны в стадию затяжной, заведомо губительной для Германии.
Лишь один пример: 17 октября 1941 года немецкие танки находились уже на подступах к Москве, которую уже некому было защищать. Столицу охватила паника, жители бежали из города, банды мародёров грабили магазины и брошенные квартиры... Но в тот же день, как записано в журнале боевых действий штаба группы армий «Центр», на всём участке фронта пошли затяжные дожди. И вермахт встал на два дня, побоявшись утонуть на русских дорогах. Генерал-фельдмаршал фон Бок писал: «Ухудшение погоды, как-то: перемежающиеся ливни, снегопады и заморозки, а также необходимость передвигаться по неописуемым дорогам сильно сказываются на состоянии техники, вызывают переутомление личного состава и – как следствие этого – падение боевого духа».
И пока немцы готовились к последнему броску на Москву, советское командование смогло справиться с паникой и перебросить на фронт свежие части с Урала. В итоге атаки немцев были отбиты, и 23 октября генерал-фельдмаршал фон Бок подписал директиву о приостановке наступления на Москву.
Советские зенитчики на крыше гостиницы «Москва». На заднем плане виден замаскированный Кремль Фото: Commons / РИА НовостиВ 42-м ситуация – благодаря «гению» Сталину – повторилась ещё раз. И немцы, рванув вперёд, увязли в сопротивлении русских солдат, которые дали возможность Ставке прийти в себя и мобилизовать новые дивизии и штрафников из числа заключённых ГУЛАГа.
Немцы так и не смогли выйти к Волге до наступления холодов, не смогли развернуться для покорения Кавказа.
Обычно про генерала Мороза говорят с лёгким оттенком пренебрежения к русскому солдату – дескать, если бы не ваш климат и не ваши необозримые просторы, то Гитлер мигом въехал бы в Кремль. Но послушайте: войны ведь не ведутся в идеальном пространстве, и природно-климатические условия – такой же фактор боевых действий, как, скажем, количество танков и тыловое обеспечение. Немецкие генералы оказались тупицами и не учли климатические особенности страны, которую они собрались покорить. Почему мы должны стыдиться этого?!
* * *
Конечно, хочется написать расхожие слова о том, что народ победил не благодаря, а вопреки действиям Сталина и его приспешников, но это, увы, не так. Побед вопреки воле военно-политического руководства страны в истории не случалось.
Так что придётся признать, что и большевистские вожди, устлавшие телами русских солдат все дороги от Волги до Берлина, тоже причастны к Победе. Они тоже победители, как и те солдаты, чьими жизнями Сталин, Ворошилов, Жуков и все прочие расплачивались за свои ошибки и преступления, фактически погубив будущее той страны и той идеологии, ради которых они не щадили ничьих жизней. Но, осознав бесчеловечную сущность сталинского режима, следует признать и другую – пусть неприятную для кого-то – истину: единственной альтернативой такому варианту было полное отсутствие вообще какого-либо будущего для всего народа.
Попробуйте представить себя на месте русского солдата в июне 1941 года. Попытайтесь сделать выбор из предложенных вариантов.
Конечно, тех, кто предпочёл перейти на сторону врага и жить любой ценой, оказалось несравненно больше тех, кто решил отдать жизнь «ради други своя» и потомков, то есть ради нас с вами. Но всё равно выбравших смерть оказалось всё-таки достаточно, чтобы жили мы.
И Сталин не имеет к этому выбору абсолютно никакого отношения.
