Паб «The Eagle and the Child» и сегодня работает в центре Оксфорда. Можно заказать пиво и сесть за тот самый столик, где 80 лет назад состоялся знаменитый спор двух оксфордских профессоров-филологов – Джона Р.Р. Толкина и Клайва Льюиса. Спорили профессора о современной популярной литературе. Льюис и Толкин даже решили взять друг друга на слабо: они подбросили монетку, договорившись написать по роману. Толкину выпало написать фантастический роман о путешествии во времени, а Льюису – научно-фантастический роман о путешествии в космосе.
В итоге спор закончился ничьей: Льюис честно написал свою «Космическую трилогию», Толкин же стал автором «Властелина Колец» – романа, который действительно является произведением о путешествии во времени. Вернее, в доисторические эпохи Британии, ведь профессор Толкин со студенческой скамьи мечтал сочинить не просто бестселлер в жанре фэнтези, но британский национальный эпос. Правда, о глубинной сути романа понимаешь уже в конце третьего тома, который режиссёр Питер Джексон, ничего не поняв, просто искромсал и выбросил за ненадобностью.
Вспомните, чем заканчивается действие романа по Джексону. Ородруин взрывается, армии орков падают в огненную преисподнюю, а Фродо с Сэмом прямо из потоков раскалённой лавы выхватывают гигантские орлы. Смена кадра – и вот мы находимся на коронации Арагорна. Добро победило, трон занял наследник древних королей, все счастливы и обнимаются.
Кадр из фильма "Властелин колец: Возвращение короля". Фото: Каро-ПремьерБолее того, Питер Джексон настолько не врубался в замысел романа, что признался, что изначально он хотел в финале трилогии устроить бой Арагорна с Сауроном на мечах. Дескать, во время боя Фродо бросит кольцо в жерло Ородруина, Саурон пошатнётся, и обессиленный и израненный Арагорн своим волшебным мечом Нарсилем отрубит Чёрному Властелину железную голову. Занавес.
У Толкина в книге всё иначе. После коронации Арагорна четвёрка хоббитов возвращается домой, в милую Хоббитанию, где они неожиданно попадают в самый жуткий соцлагерь, который словно материализовался прямиком из ХХ века. Страна оккупирована непонятными приспешниками Сарумана, которые насильно проводят индустриализацию Шира: реки перекрывают плотинами для мельниц, деревья вырубаются. Хоббитов, лишённых всех прав, мобилизовали в трудовые армии, всеми делами в лагере заправляют сборщики дани и бригадиры.
Встречают хоббиты и самого Сарумана, лишённого всех магических дарований: здесь он обычный политик-интриган, прекрасно владеющий приёмами нейролингвистического программирования. Зато вот Гендальфа уже нет – всезнающий маг оставил четвёрку друзей на опушке Вековечного леса. Дескать, ну вот и всё, дальше вы и сами справитесь.
И действительно, дальше хоббиты, прокачавшие свои скиллы за время путешествия, легко разбираются и с Саруманом, и со своей страной.
* * *
Конечно, здесь стоит уточнить, что у Толкина хоббиты только кажутся сказочными существами, полуросликами, а люди – это не совсем люди. То есть кого из людей мы встречаем в романе? Арагорна, Боромира, Эомера, Теодена, Фарамира etc. Суровых воинов и эпических героев, которые совсем не похожи на обычных людей.
Вот как бы вы себя почувствовали в компании эпических богатырей?
Толкин представил, что лично он сам чувствовал бы себя весьма неудобно – как какой-то недомерок. Как нелепый карлик.
Поэтому хоббиты – это мы, самые обычные люди. Обычные английские обыватели, если быть точнее, которые в первой половине ХХ века оказались перед весьма непростым выбором: как реагировать на появление в Европе двух чудовищных тоталитарных режимов, готовящихся поглотить мир?
Причём оба режима черпали свои силы именно в прошлом. Один – в классовой теории извечного противостояния угнетателей и угнетённых, другой же призывал слушаться древнего голоса крови и припасть к истокам цивилизации – к ценностям племенного строя.
Что ж, Толкин тоже отправил англичан к корням – в придуманный мир Средиземья, который был мифо-поэтическим отражением древней Западной Европы. Раз там источник силы, тот самый Источник Урд, протекающий у корней Мирового дерева Иггдрасиля, то почему бы и нам не причаститься этого знания?
Кадр из фильма "Властелин колец. Братство Кольца". Фото: Каро-ПремьерПричём Толкин, которому претил весь этот «северный пафос» с его мужественными героями, отправил сквозь толщу веков самых обычных обывателей – беспечного помещика Фродо Торбинса с двумя закадычными приятелями Мери и Пипином и слугой Сэмом. Потому что сам Толкин, хлебнувший лиха в окопах Первой мировой, прекрасно знал, что на войне эпические герои бывают только на плакатах, а все тяготы войны выносят на своих плечах самые обычные работяги.
Сам Джон Толкин писал: «Мой Сэм Скромби целиком срисован с тех рядовых войны 14-го года, моих сотоварищей, до которых мне, по человеческому счёту, было куда как далеко».
Именно Сэм и является главным героем произведения, потому что Фродо, который весь путь страдал и был искушаем властью, никогда бы сам не дошёл до Роковой горы. Сэм мало того что протащил своего господина через весь Мордор, но и не покинул Фродо, когда тот в припадке безумия прогнал своего единственного друга. «Так, всё, я решил, я это делаю».
Кадр из фильма "Властелин колец. Братство Кольца". Фото: Каро-ПремьерТак фэнтези-роман стал отражением одной из заповедей Нагорной проповеди Христа: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».
Да, именно от слабых и кротких зависит судьба мира. ХХ век убедительно показал, что силой ничего добиться нельзя, язык силы беспомощен, но все надежды этого мира лежат на плечах слабых – тех, кого сильные мира привыкли считать недомерками.
* * *
Один из самых «каверзных» и распространённых вопросов в сообществах поклонников «Властелина Колец» звучит так: почему Гендальф вместе с Фродо пошли в Мордор пешком, а просто не перелетели к Роковой горе на орлах?
Впрочем, при желании можно придумать ещё с десяток не менее «коварных» вопросов. Почему с Братством хранителей не пошёл Элронд – единственный из всей тусовки, кто был в Мордоре и даже на вершине Роковой горы? Почему с ними не пошёл великий воин Глорфиндель, который просто обожал драться с разного рода нечистью (для несведущих читателей стоит уточнить, что Фродо от погони назгулов спасла вовсе не принцесса Арвен, а великий эльфийский воин Глорфиндель). Почему эта компания попёрлась через опасную Морию, а не пересекла Мглистые горы по безопасной старой эльфийской дороге, которую контролировал Элронд? О чём вообще этот Гендальф думал?! Ведь всё можно было сделать гораздо более быстро и эффективно и с куда меньшими потерями?!
Кадр из фильма "Властелин колец: Две крепости". Фото: Каро-ПремьерОтвет на все эти вопросы очевиден: потому что Гендальфа интересовал не столько результат, сколько сам процесс.
Ну вот представьте себе, что маг с Фродо действительно сели на орлов и без всяких проблем достигли Роковой горы, где спокойно бросили Кольцо Власти в жерло вулкана. И что? Предатель Саруман по-прежнему собирал бы армию для покорения мира, власть в Гондоре принадлежала бы наместникам, а Арагорн так бы и остался никому не известным бродягой. Так что поход хранителей в Мордор стал своего рода первым ударом по битку в бильярде, который и запустил целую цепочку сложных политических процессов.
Но куда больше Толкина интересовали внутренние изменения, происходящие с главными героями книги – четвёркой хоббитов. Собственно, ради этих изменений всё и затевалось. И мораль Толкина проста: старую добрую Англию от нашествия тоталитарных монстров могут спасти не сказочные маги-волшебники, не эпические герои и не орлы, но только сами англичане. Потому что орлам на Кольца Власти вообще наплевать с высоты своих гнёзд. И пока сами хоббиты не возьмут на себя ответственность за свою судьбу и за судьбу своей страны, никто им помогать и поддерживать их не будет. Собственно, и после этого вопрос с поддержкой останется открытым, но Фродо стоило пройти через Морию, чтобы понять: никто за него эту миссию не выполнит.
Это тот момент, который Питер Джексон не понял совсем.
* * *
Известно, что Толкин очень не любил фашистов.
Когда в 1937 году вышла сказка «Хоббит», книгу Толкина бросились переводить на все языки Европы. Поступило предложение и из берлинского издательства «Рюттен унд Лёнинг». И Толкин охотно согласился. Однако следом от издательства пришло письмо с просьбой: «Представьте, пожалуйста, доказательства своего арийского происхождения». В ответ Толкин написал издевательский ответ с лингвистической точки зрения. «К моему прискорбию, – писал Толкин, – мне не совсем ясно, что вы подразумеваете под словом “arisch”. Я – не арийского происхождения, то есть не индоиранского: насколько я знаю, никто из моих предков не говорил на хиндустани, персидском, цыганском или родственных им диалектах. Но если ваш вопрос на самом деле подразумевает, нет ли во мне еврейской крови, могу лишь ответить, что, к превеликому моему сожалению, кажется, среди моих предков представителей этого одарённого народа не числится. Мой прапрадед перебрался в Англию из Германии в XVIII веке; таким образом, по происхождению я практически коренной англичанин, а также – английский подданный; этого должно быть довольно. Тем не менее я привык гордиться своей немецкой фамилией – и гордости этой не утратил на протяжении всей последней прискорбной войны, в ходе которой служил в английской армии. Однако же не могу не отметить, что если оскорбительное и неуместное наведение справок такого рода станет нормой в вопросах литературы, так недалеки те времена, когда немецкая фамилия перестанет восприниматься как повод для гордости».
Джон Толкин. Фото: wikipedia.orgТем не менее Джон Толкин, выросший в британской колонии в Южной Африке, был сыном своего времени. И что бы ни говорил Толкин о расовой теории германских нацистов, в его Средиземье расовая англо-саксонская теория была воплощена со всей откровенностью.
Итак, всё население мира Толкина делится на антагонистичные высшие и низшие расы. Самая высшая раса – это эльфы, наделённые всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями, практически полубоги. Следом на лестнице иерархии стоят «избранные» народы Запада, состоящие с эльфами в кровном и духовном родстве.
Ниже располагается всё остальное человечество, которое в силу своей врождённой неполноценности просто не в состоянии приобщиться к ценностям «высших», однако все эти бесчисленные племена могут послужить идеалам Добра в качестве слуг, рабочих и солдат.
Самое дно – это орки. Уродливые неполноценные твари на службе сил Зла.
Кадр из фильма "Властелин колец: Возвращение короля". Фото: Каро-ПремьерПричём, если низшие расы рассматривают светлых как потенциальных рабов, то светлые видят свою миссию в тотальном «очищении» мира от скверных рас. Никакой диалог и компромисс между ними невозможен в принципе. Более того, межрасовые браки с низшими расами рассматриваются как мерзость; хотя межрасовый брак человека и эльфийской принцессы служит благому делу: Арагорн не просто возрождает королевство предков, но оживляет весь западный мир, который к началу романа пребывал в предсмертной агонии.
Более того, не только расы, но и языки Средиземья делятся на «высокие» и «низкие, тёмные».
Но уже ко второму тому романа профессор Толкин почувствовал, что несколько перегнул палку в расчеловечивании оппонентов. И вводит в описание путешествия хоббитов через Мордор несколько сцен, показывающих представителей низших рас с человеческой точки зрения. Орки спорят друг с другом и с начальством, сетуют на войну и на необходимость подчиняться назгулам и прочей нежити. Только по отношению к оркам Толкин употребляет определение «мятежники». В конце концов, пишет профессор, орки – это потомки первых эльфов, испорченные чёрной магией. А раз они родственники эльфов, то, стало быть, им присуща и свобода воли, и нравственные качества.
И, кстати, у Толкина нигде не написано, что орки обладали уродливой внешностью (в своем описании орков профессор упоминал только широкие плоские лица и низкие лбы).
Но всё это было вычеркнуто и выброшено из сценария Джексона – вероятно, как слишком сложное для Голливуда. Джексон воплотил на экране самый простой дуалистичный мир. И в этом мире ничего не надо выбирать и не надо думать о значении тех или иных поступков, потому что силы добра и зла разделены предельно простым и доступным способом. Сила добра и света – статные красавцы, принимающие изящные позы и изрекающие слова истины и мудрости. Представители зла – мерзкие уродливые твари, разлагающиеся полутрупы, словно поражённые лучевой болезнью в терминальной стадии. Их даже не рождают женщины – орки в готовом виде выползают из пузырей грязи. Истреблять такую грязь – значит, делать мир чище и лучше. Вероятно, только природная грубость не позволяет оркам сказать спасибо благородным убийцам за избавление от своего никчёмного существования.
Именно в этой тоталитарной простоте творения Джексона и заключается секрет привлекательности «Властелина Колец» для публики – особенно, вечных подростков, не желающих входить в мир взрослых. Потому что в мире взрослых всё непонятно и запутано, а в мире Джексона так уютно и просто, главное – быть на правильной стороне и слушаться мудрых магов и царей, которые для своих сторонников выдают индульгенции на любые убийства и любую жестокость.
Согласитесь, что может быть лучшим воплощением зла, чем призраки-назгулы?
Но вот Арагорн, возглавляющий армию призраков-мертвецов, – это же совсем другое дело, потому что это же «наши» мертвецы, которые убивают тех, кого надо убивать, такую же нечисть. Кстати, первыми жертвами армии мертвецов стали люди – моряки флота Умбара, государства, у которого была долгая история политических разногласий с Гондором. Но Джексону нет до этого никакого дела: убили и убили, цель оправдывает средства.
Кадр из фильма "Властелин колец: Возвращение короля". Фото: Каро-ПремьерКроме мертвецов силам добра служат ещё и полчища хтонических деревьев-людоедов, но восторженные поклонники охотно прощают энтам и их подручным их кровожадность. В конце концов, нечего деревья рубить, правильно они всех сожрали.
Именно таким лицемерием и нравственной слепотой и привлекательно фашистское мировоззрение для растерянных обывателей в период кризиса.
Стоит ли после этого удивляться, что за минувшие 20 лет все картонные шаблоны из уродливого мира Джексона прочно вошли в наш с вами мир.
Запад стал обиталищем эльфов, которые априори не допускают и тени сомнения в своей правоте.
Россия стала Мордором, с которым в принципе нельзя вести диалога.
Зато выступающим против Мордора выдаётся индульгенция на любой грех.
Что ж, наверное, это закономерно. Джексон, полностью извратив роман Толкина, сам создал дыру во времени. Только на этот раз не хоббиты отправились в давнее прошлое, но – напротив – само недавнее прошлое, уже, казалось, разбитое в войнах, вновь явилось к нам.
