– Как возник замысел книги? Невский проспект прочно ассоциируется с текстами Гоголя, а за Достоевским читательский стереотип закрепил мрачные ареалы Сенной и окрестностей. Любил ли сам Достоевский «пышный Петербург» Невского проспекта?
– Первый вариант этой книги был мной подготовлен по гранту Российского гуманитарного научного фонда в 2012 году (по конкурсу популярных изданий). Тогда книга называлась «С Достоевским по Невскому проспекту от Дворцовой площади до Николаевского вокзала». Этот вариант существует только в электронном виде, его можно найти в интернете. Для печатного издания я существенно дополнил книгу, написал шесть новых глав, уточнил и расширил некоторые другие. Петербург Достоевского часто ассоциируют со столичными трущобами, дворами-колодцами, каморками «под самой кровлей высокого пятиэтажного дома» и тому подобное. Невский проспект, главная магистраль столицы, как-то выпадал из привычного представления о «Петербурге Достоевского». Между тем чуть ли не каждый второй дом на Невском так или иначе связан с именем писателя или с героями его произведений. В «Петербургской летописи», еженедельном воскресном фельетоне, который в 1847 году юный Достоевский несколько месяцев вёл в «Санкт-Петербургских ведомостях», он однажды обмолвился: «О Боже, об одних встречах на Невском проспекте можно написать целую книгу!». Вот я и написал – по завету любимого писателя…
Борис Тихомиров. Фото: из личного архива– Литературно-историческую прогулку, предложенную Вами, Вы начинаете от Зимнего дворца. Известно, что писатель там бывал. Кто его приглашал и как великие князья воспринимали творчество Достоевского?
– Весной 1878 года Достоевского в доме Струбинского на Греческом проспекте посетил контр-адмирал Дмитрий Арсеньев, воспитатель младших сыновей императора Александра II – великих князей Сергея и Павла Александровичей. Он высказал пожелание познакомить своих воспитанников со знаменитым писателем, творчеством которого они интересуются, а также передал пожелание царя, чтобы Достоевский своими беседами благотворно повлиял на юных великих князей. В 1878–1879 годах писатель несколько раз был приглашён в Зимний дворец на обед, во время которого обсуждал с великими князьями современные политические события, а также литературные вопросы. На этих обедах присутствовал и великий князь Константин Константинович. Последний был особенно дружен с великим князем Сергеем Александровичем, и в их переписке не однажды упоминается имя Достоевского. О встречах с Достоевским в Зимнем дворце великий князь Константин Константинович делал записи в своём дневнике (в частности, зафиксировал, что в одной из бесед в Зимнем затрагивался вопрос о смертной казни). Достоевский очень ценил, что его последний роман, «Братья Карамазовы», получил горячий отклик великих князей. Встречи с августейшими особами в Зимнем были позднее продолжены в Мраморном дворце, у великого князя Константина Константиновича.
– Вы рассказываете о том, как на Невском, д. 6, в 1876 году прошёл спиритический сеанс. Что это было за мероприятие и как оно запомнилось присутствующим литераторам, среди которых был и Достоевский?
– 1870-е годы в России – время повального увлечения спиритическими сеансами. Причём в Северной столице идеологами спиритизма были ведущие профессора Санкт-Петербургского университета: зоолог Николай Вагнер, химик Александр Бутлеров, а также публицист и переводчик Александр Аксаков – двоюродный брат славянофила Ивана Аксакова. Петербургские спириты широко практиковали приглашение на свои сеансы столичных литераторов. Достоевский, а также писатели Николай Лесков и Пётр Боборыкин были приглашены 13 февраля 1876 года в квартиру Аксакова по адресу Невский проспект, д. 6, на спиритический сеанс с участием приехавшей из Англии дамы-медиума – мистрис Сент-Клер. Это не было классическое вызывание духов, скорее серия «научных» экспериментов, но столы поднимались в воздух, колокольчики звенели под столом, а медиум точно угадывала задуманные имена и даты. Этот спиритический сеанс Боборыкин описал в газете «Санкт-Петербургские ведомости», Лесков – в еженедельнике «Гражданин». Упомянул об этом сеансе (хотя и весьма лаконично) Достоевский в «Дневнике писателя».
Обложка книги. Фото: Издательство «Бослен»– Зачем писатель отправился к спиритам и почему, как он признавался, боялся этого визита?
– Достоевский очень серьёзно и заинтересованно относился к явлению спиритизма. Он критически высказывался о позиции антиспиритической комиссии, которая работала в это время в столице под руководством Дмитрия Менделеева и расценивала спиритизм как «фокусы» и жульничество. Такое отношение Достоевский воспринимал как высокомерие. В «Дневнике писателя» он признавался, что шёл на спиритический сеанс в квартиру Аксакова с двойственным чувством. Достоевский хотел всё увидеть и услышать сам, но, по его словам, «боялся поверить». Он безусловно верил в субъективную честность своих знакомых – петербургских спиритов. Но резко негативно относился к их мистическому учению, а особенно к усилиям заменить спиритизмом традиционную христианскую веру. Достоевский в этот вечер, очевидно, удостоверился в соответствии – в общих чертах – внешней стороны спиритического сеанса тому, как представляли его в своих отчётах Бутлеров, Вагнер и Аксаков («ведь ½ сбылась», записал он в набросках к «Дневнику писателя»). Но именно поэтому он очень скупо делился впечатлениями от этого сеанса с читателями своего моножурнала, опасаясь, что его рассказ об увиденном, даже при последовательном отрицании его объяснения с позиции спиритов, может вызвать у читателей впечатление, хотя бы отчасти «благоприятное спиритизму». «…После того замечательного сеанса, – писал он, – я вдруг догадался или, лучше, вдруг узнал, что я мало того что не верю в спиритизм, но, кроме того, и вполне не желаю верить…».
– В произведениях Достоевского важные диалоги героев нередко разворачиваются в ресторанах и трактирах. А на Невском проспекте были рестораны, в которые любил заходить сам писатель?
– Действительно, ключевые для проблематики романов Достоевского диалоги героев нередко разворачиваются в ресторанах, трактирах. Вспомним беседу в «Униженных и оскорблённых» князя Валковского с Иваном Петровичем в ресторане Бореля, в которой прожжённый циник, ядовито издеваясь над своим собеседником, излагает ему за ужином свою аморальную философию. Или разговор Алеши и Ивана Карамазовых в трактире «Столичный город» – одну из идейных кульминаций последнего романа Достоевского. В «Подростке» важнейший диалог, в котором Ламберт цинично соблазняет пьянеющего Аркадия Долгорукого на шантаж, постоянно подливая ему шампанского, происходит в устричном ресторанчике в задних комнатах Милютиных лавок (Невский, д. 27). Сам же писатель неоднократно бывал в ресторанах и кондитерских на Невском. В кондитерской Вольфа (бывш. Вольфа и Беранже) в 1846 году произошло его знакомство с Михаилом Петрашевским. В кафе-ресторане «Доминик» ещё в 1844-м он испытал первый приступ игорного азарта, проиграв шулеру в домино сто рублей, только что полученных из Москвы от опекуна. В ресторане Лерха неподалеку от Литейного проспекта в 1843-м со своим другом бароном Ризенкампфом Достоевский отмечал окончание Главного инженерного училища. А на противоположной стороне Невского, в ресторане Палкина, не однажды участвовал в дружеских обедах, которые по подписке устраивали столичные литераторы.
– На Невском в конце 1870-х располагались книжный магазин и контора газеты «Новое время» Алексея Суворина. Достоевский был подписчиком этого издания. Как складывались отношения писателя и издателя?
Картина Иосифа Шарлеманя. Вид на Аничков мост и дворец Белосельских-Белозерских. Фото: общественное достояние– Достоевский в конце 1870-х был весьма близок с издателем газеты «Новое время» публицистом Алексеем Сувориным, печатавшим свои фельетоны под псевдонимом Незнакомец, нередко бывал на журфиксах в его квартире в доме генерала Ростовцева на Невском проспекте. О Достоевском у них на вечерах, в том числе во время домашнего спектакля, когда самодеятельные актеры ставили «Доходное место» Островского, выразительно рассказывает в своих воспоминаниях жена Суворина – Анна Ивановна. Сам Суворин в некрологической статье «О покойном», напечатанной в «Новом времени» в день похорон Достоевского, вспоминает о визите к нему писателя дней за десять до смерти. В беседе тот рассказывал собеседнику о планах продолжения романа «Братья Карамазовы» и, в частности, говорил, что во втором романе Алёша Карамазов должен уйти из монастыря и стать революционером. Также Достоевский делился с Сувориным замыслом превратить один из эпизодов «Братьев Карамазовых» (главу «Таинственный посетитель») в драму для постановки на сцене.
– Какое отношение кондитерская Ивана Излера имеет к рекламе начинающего писателя?
– Кондитерская Иоганна Люция (в городском быту Ивана Ивановича) Излера располагалась в доме Армянской апостольской церкви Св. Екатерины (соврем. адрес: Невский, д. 42). В начале 1840-х она получила статус кафе-ресторана. Именно у Излера происходит забавный эпизод в повести «Двойник», когда господин Голядкин-старший забегает сюда, чтобы скушать один расстегайчик. Но когда, перекусив, он намеревается заплатить за съеденное гривенничек, то конторщик требует с него рубль и десять копеек «за одиннадцать скушанных пирожков». Этот казус произошёл вследствие козней его двойника – господина Голядкина-младшего, которого герой повести в этот момент увидел дожевывающим последний расстегайчик в дверном проеме, прежде принимаемом им за зеркало. Биографы Достоевского упоминают ресторан Излера ещё ранее – в связи с публикацией дебютного романа писателя «Бедные люди». 1 марта 1846 года обозреватель «Северной пчелы» сообщал: «На Невском проспекте в многолюдной кондитерской Излера всенародно вывешено великолепно-картинное объявление о „Петербургском сборнике“. На вершине сего отлично расписанного яркими цветами объявления, по сторонам какого-то бюста, красуются, спиною друг к другу, большие фигуры „Макара Алексеевича Девушкина“ и „Варвары Алексеевны Добросёловой“, героя и героини романа г. Достоевского „Бедные люди“. Один пишет на коленах, другая читает письма, услаждавшие их горести». Такова была реклама «Петербургского сборника», которую его издатель, Николай Некрасов, заказал художнику П. Соколову.
– Среди адресных точек назван Гостиный двор. Почему это знаковое место в жизни и творчестве Достоевского?
Вид на Гостиный двор. Фото: Skif-Kerch/Wikipedia– Достоевский, конечно же, не однажды делал покупки в Гостином дворе. Но я бы не назвал этот «торговый центр» Северной столицы «знаковым местом в жизни и творчестве» писателя. Впрочем, в его ранних произведениях несколько важных эпизодов действительно происходят именно в Гостином. В «Бедных людях» здесь Варенька Добросёлова и старик Покровский, отчаянно торгуясь, покупают у букинистов собрание сочинений Пушкина в подарок ко дню рождения студента Петра Покровского – первой подростковой любви героини романа. А в повести «Двойник» в первый день сюжета господин Голядкин, подъехав в нанятой карете, шествует под арками Гостиного двора и, заходя в лавки, отбирает самые дорогие товары, обещая купцам прислать вечером слуг за сторгованными покупками, хотя у него, мелкого чиновника, нет денег и на одну десятую этих вещей. Весь этот проход господина Голядкина по Гостиному двору – прелюдия к основным событиям, происходящим в повести. В его странном «игровом» поведении проявляется парадоксальное стремление героя хотя бы на короткое время, хотя бы в глазах других стать не тем, кто он есть на самом деле, выйти за пределы собственной личности, побыть другим – более обеспеченным, более успешным, более респектабельным. Это симптоматика начинающегося раздвоения личности. Упоминается Гостиный двор также в «Униженных и оскорблённых» и «Записках из подполья».
– Английский миссионер-евангелист Гренвилл Редсток был в моде в великосветском Петербурге 1870-х. Персона примечательная как с исторической точки зрения, так и с литературной. В романе «Анна Каренина» Толстого он упоминается как второстепенный, но важный персонаж. В вашей книге сказано, что Достоевский получил приглашение на проповедь Редстока в салон русской почитательницы миссионера на Невском проспекте. Чем объясняется популярность редстокизма? Как к этому течению относился Достоевский?
– Лорда Редстока пригласила в Петербург Юлия Денисовна Засецкая – дочь известного партизана-поэта Дениса Давыдова. Она была глубокой почитательницей Редстока и даже открыто перешла из православия в лютеранство, что было тогда весьма смелым поступком. Писатель Николай Лесков иронически называл Засецкую «старостихой редстоковской церкви в России». Учением Редстока особенно увлекался великосветский Петербург, многие титулованные особы. Неоднократно публичные выступления лорда Редстока в Северной столице проходили в квартире Засецкой на Невском проспекте (д. 88), собиралось до ста человек. Достоевский был дружен с Юлией Денисовной, хотя резко критически относился к её увлечению редстокизмом. Как позднее он вспоминал в «Дневнике писателя», зимой 1874 года он получил от Засецкой приглашение на одну из встреч с Редстоком в её квартире и высказался о его проповеди в своём моножурнале. Писатель воспринял английского проповедника-гастролёра со значительной долей скепсиса. «Мне случилось его тогда слышать в одной „зале“ на проповеди, – писал он о зиме 1874 года, – и, помню, я не нашёл в нём ничего особенного: он говорил ни особенно умно, ни особенно скучно». «...Он не очень-то красноречив, – замечает Достоевский в другом месте, – делает довольно грубые ошибки и довольно плохо знает сердце человеческое (именно в теме веры и добрых дел)». По Достоевскому, вера достигается опытом деятельной любви. У Редстока же отношения веры и дéла перевёрнуты. Английский проповедник учил, что грехи каждого человека уже омыты святой кровью Христа и что все уверовавшие в Него и покаявшиеся уже спасены. Вера в то, что спасение души уже даровано нам крестною смертью Христа, в проповеди «лорда-апостола» первична и самодостаточна. Для Достоевского редстокизм – это яркий пример современного «обособления» высшей интеллигенции от народа, «нечто вроде новой секты», чреватой отпадением от православия. И он интересовался этим явлением как религиозной аномалией.
Гренвиль Редсток. Фото: общественное достояние– Николаевский вокзал неоднократно фигурирует в произведениях Достоевского. Сам писатель в 1849 году покинул Петербург в открытых санях как каторжник, проехав мимо строящейся «Пассажирской станции», а вернулся в Петербург через десять лет. Кто и где его встречал и как изменилась сама станция за это время? Когда в обиход вошло слово «вокзал»?
– Ещё в словаре иностранных слов Михельсона, вышедшем в свет в 1865-м, слово «воксал» объясняется так: «Здание на загородном гулянье, для увеселения». В этом значении петербуржцы употребляли слово «воксал» ещё с конца XVIII века. Когда в России началось строительство железных дорог, то обходились названием «железнодорожная станция». В атласе Николая Цылова (1849) место строящегося Николаевского вокзала означено как «станционный дом С.-Петербургско-Московской железной дороги». А вот в конце первой в России ветки железной дороги «С.-Петербург – Павловск» при железнодорожной станции с 1838 года существовал популярный «воксал» – увеселительное заведение, где давали концерты знаменитые музыканты. Со временем произошёл семантический перенос, и слово «воксал» стали применять к самой железнодорожной станции – сначала в Павловске, а затем по всей России. Интересно, что в первых изданиях «Преступления и наказания» уже употребляется слово «воксал» в современном значении: на Николаевский воксал приезжают в Северную столицу Пульхерия Александровна и Дунечка Раскольниковы, затем Свидригайлов. Во второй части «Идиота» на Николаевский воксал приезжает из Москвы князь Мышкин. А вот в издании «Преступления и наказания» 1877 года мы встречаем уже современный вариант – вокзал.
Сам Достоевский впервые приехал на С.-Петербургскую станцию Николаевской железной дороги (так она именовалась с 1855 года) 20 декабря 1859 года, когда после десятилетнего пребывания в Сибири получил разрешение на жительство в Северной столице. По «чугунке» он ехал с женой Марьей Дмитриевной и пасынком Павлом из Твери, где перед этим провёл около четырёх месяцев. На дебаркадере (перроне) его встречали братья Михаил и Николай. Начинался новый этап в жизни писателя.
