Виктору Пелевину – 60.
Но писать о нём – дело опасное и неблагодарное: велик риск ступить на зыбкую почву, ведь у каждого свой Пелевин. Кто-то читает его с 1990-х, начиная с романов «Омон Ра», «Чапаев и Пустота» и «Generation „П“», кто-то принципиально не читает. Некоторые читают только его, даже если заявляют, что автор исписался. Кто-то от Виктора Олеговича устал, решив, что он крутит один и тот же сюжет, кто-то любит, потому что находит в его текстах «мелодии из детства» и «ностальгию». С «ностальгией» не поспоришь: юному читателю поди втолкуй, откуда взялась Просто Мария в романе «Чапаев и Пустота». Пелевин фактически запротоколировал девяностые.
Есть у писателя-легенды своя особая аудитория. Портал «Рамблер» и издательство «Эксмо» провели опрос к юбилею Виктора Пелевина. Среди читателей портала немало поклонников автора, из них большинство мужчин – 67% и 33% женщин. Особенно популярен Пелевин среди людей старшего поколения и менеджеров среднего звена, таких оказалось 37% и 27% соответственно. Самыми известными и читаемыми книгами Пелевина уже много лет остаются «Чапаев и Пустота» и «Generation „П“», их назвали 44% и 35% опрошенных, соответственно, далее следуют «S.N.U.F.F.» (7%), «Empire V» (5%), «KGBT+» (4%), «Transhumanism Inc.» (3%) и «iPhuck10» (2%). Далеко не все книги Пелевина считают удачными, но если любят, то крепко.
Почему же так резонирует?
Виктор Пелевин – внежанровый писатель. Даже если на обложке написано «роман», автор пишет так, как привык он сам, – концептуальный демиург собственной формы, публицист и оракул. Слово «оракул» тут не случайно: от Пелевина аудитория ждет беспощадных толкований действительности и прогнозов в характерной мрачной манере. Буддийские монахи и масоны, межличностные отношения, теории заговоров, фем-повестка, новая этика, либералы и патриоты – непобедимое солнце русской словесности озаряет своими безжалостными лучами все то, о чем приходится говорить и молчать. Причём делает афористично и притчево. И пугающе остро: «С добром и злом тоже начались проблемы – от имени добра стали говорить такие хари, что люди сами с удовольствием официально записывались во зло…» – как не процитировать «iPhuck 10». Скидок на пол, возраст, расу, вероисповедание нет – все ж равны. И проститутка, и фээссбэшник, и либерал, и патриот.
«Задача романиста – создать напоенный живой жизнью образ реальности», – сказано в романе «iPhuck 10». Где искать новую мудрость, если старая умерла? У Виктора Олеговича, правда, шифрует он смыслы, заставляя читателя тренировать культурную мышцу как по литературе, так и по вопросам духовного знания или истории. Иначе молчат слова, рассыпается смысл. Впрочем, быть понятным не входит в список задач писателя. Иносказательность, множество отсылок и актуальность, созвучная текущему моменту, – делает его прозу неким шифром, гражданским посланием. То, что автор сторонится публичности, не дает интервью, а старт продаж начинается в один день, мистифицирует образ, укрепляя имидж провидца. А интерес к его книгам воспринимается как показатель прогрессивности взглядов. Всё же Россия не совсем расплескала уважение к человеку пишущему, особенно если сказанное кажется честным и злым. А миры Пелевина хотя и про «абстрактное что-то»: лисы-оборотни, говорящие алгоритмы из кластера, космические мутанты и прочие экзотические персонаж, – все же они про нас.
Фото: Сандурская Софья/АГН «Москва»– Вы, наверное, за новым Пелевиным? – окликнул меня знакомый в книжном магазине и продолжил: – Он уже не тот…
Не важно, какой Пелевин «тот», главное, у человека есть понимание своего Пелевина. Как Пушкин у Цветаевой. Я была знакома с человеком, который не читал Достоевского и Чехова, однако не пропускал книг Пелевина. Узнав о моём интересе к любимому автору, привёз мешок его книг – вместо цветов. «Пелевин» – вот уже тридцать лет звучит как пароль для интеллектуального входа в диалог «своих». А разве это не признание мастера?
