Ксения Ламшина. Фото: vk.com/xeniyalamshina– Как культурная сфера реагирует на происходящее в стране и мире? С какими итогами подходим к концу 2022 года?
– Основной итог в том, что все развернулись внутрь страны и с проектами, и с надеждами на переосмысление существующих форматов и рождение новых форм.
– У нас сейчас многое развёрнуто внутрь. И уже немало голосов высказались, насколько такое положение дел губительно, например, для отечественной науки. На ваш взгляд, поворот культуры внутрь страны – это катастрофа?
– На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Понятно, что в сфере культуры сейчас происходит глобальная перестройка. Во многом это мера вынужденная. Однако необходимо понимать, что общественно-политический контекст лишь усилил и без того существующие тенденции децентрализации культуры. Этот процесс постепенно развивается на протяжении уже более десяти лет, а какие-то фестивали появились почти 20 лет назад (например, международный фестиваль этнической музыки и ремесел «Мир Сибири» в Красноярске), поэтому в данный момент становятся видимыми плоды уже реализуемых проектов. Многие деятели культуры нашли партнёров внутри страны. Например, московские галереи прокатились по России, чтобы понять, какие художники работают в регионах, чтобы встроить их работы в собственные экспозиции. И произведения творцов из российской глубинки действительно заняли видное место на многих выставках. На мой взгляд, такая тенденция со временем будет только усиливаться, потому что на местах всегда существовало большое количество инициатив, но из-за крупных международных или российских проектов они были невидимы. Сейчас же фокус внимания смещается именно на регионы. Вместе с тем понятно, что огромный пласт культурных деятелей и творцов либо уехали из страны, либо находятся в промежуточном состоянии. Поэтому сейчас мы наблюдаем медленное замещение. Пока невозможно оценить эффект от этого процесса. Безусловно, потеря топовых мастеров может негативно сказаться в краткосрочной перспективе, но глобально это не всегда плохо. Конечно, чтобы это понять, необходимо определённое время.
– За этот год многое с нами случилось. Одним из ощутимых событий стала мобилизация. Как она сказалась на работе творческого цеха?
– Это очень сложно, потому что мир культуры оказался расколот. Понятно, что из-за миграции или временного отъезда творцов из страны выступления многих коллективов оказываются под вопросом. Что делать оркестру, у которого почти весь мужской состав находится за рубежом? Чтобы выжить, таким коллективам приходится менять программу, вводить других музыкантов. Понятно, что новым людям необходимо какое-то время, чтобы вникнуть в материал и адаптироваться.
Фото: Manuel Nägeli / Unsplash– А что можно сказать о консервации российской культуры? Мы будем вариться в собственном соку или есть путь обмена идеями с тем же Западом?
– Это двойственная история. Я не склонна думать, что будет консервация или капсулизация российской культуры. Во-первых, никто не отменял Интернет, поэтому мы видим реализацию отдельных проектов между коллегами из России и Европы. Во-вторых, серьёзно встроенные в повестку проекты так или иначе остаются в ней и продолжают сотрудничество с коллегами из-за рубежа.
У меня был разговор на Ярмарке интеллектуальной литературы Non/fiction с одним издательством, которое очень серьёзно занимается скандинавской литературой. Представители компании признаются в том, что существуют сложности в области авторского права, потому что ряд писателей отказываются предоставлять права на публикацию в России своих произведений, хотя таких единицы. Вместе с тем издательство не намерено останавливать выпуск произведений и планирует дальше сотрудничать с авторами. Другое дело, что из-за существующих экономических ограничений возникают большие трудности в механизме проведения денег и прочего. Но важно то, что сами писатели не отказываются от работы с Россией, продолжают транслировать свою родную культуру на наш книжный рынок.
– Стоит ли ожидать внутреннего культурного обмена по схеме «Москва – регионы»? Будет ли очередное «хождение в народ»?
– Всё не совсем так, потому что многие российские города никогда не смотрели на Запад в силу своего территориального расположения. Их крупные проекты, фестивали современного искусства готовились совместно с азиатскими и восточными странами и были ориентированы на их аудиторию. Стоит сказать, что организаторы многих мероприятий не смотрели даже в сторону Москвы. Они брали художников, которые работают в Сибири, и сотрудничали с ними. Поэтому, безусловно, что-то новое будет появляться в этой зоне, ведь культура – такая штука, которую просто невозможно убить. Это некая духовная подушка, потребность человека творить, что-то делать. В этом смысле поворот сферы культуры внутрь страны интересен и не может не способствовать появлению многих инициатив, которые в духе страны, со страной и в большем масштабе. Потому что огромное количество умов, которое занималось международными проектами, пересмотрело траекторию развития, но не масштаб и силу. Дальше эти мощные умы будут рождать какие-то уникальные вещи. Уже есть наработки крутых проектов, которые запустятся в следующем году.
– Какие это проекты?
– Например, совсем недавно запустился Open Call на поиск проектов для участия во всероссийском фестивале «Ночь заводов». Это проект о переосмыслении нашего урбанистического прошлого, который будет проходить на территории всех наших заброшек, заводов, старых электростанций, фабрик и прочих объектов, связанных с производством. Организаторы планируют отобрать 18 проектов по России, большая часть из которых будет располагаться на Урале, и единовременно, в августе, в определённую ночь мы сможем наблюдать работу глобальных инициатив, рассказывающих о нашем урбанистическом прошлом.
Участник первой «Ночи заводов» североуральская деревянная башня-градирня Владимира Шухова. Фото: Роман Власов / factorynight.ruТакже запускается первая в России премия в области научно-технологического искусства среди молодых художников, учёных, инженеров Art, Science and Technology Award. Коллаборация искусства и науки в широком её понимании вообще сейчас является одной из самых интересных зон. На самом деле это направление достаточно хорошо себя чувствует последние несколько лет, живя и развиваясь при крупных университетах. Однако благодаря объявленному Году науки в 2023-м это всё будет оформляться во что-то единое.
– Завершающийся год был объявлен Годом культурного наследия. Что-то важное произошло в этой области или СВО всё отменила?
– Год культурного наследия был бы хорош всегда, в любом контексте, потому что мы должны работать со своим наследием и памятью, историей и культурой. Здесь всё удачно совпало, и объявленный год усилил, конечно, какие-то процессы. Однако огромное количество людей достаточно давно работают с нашим наследием, делают это хорошо, в порядке частной инициативы. Другое дело, что прежде, может быть, не хватало государственной поддержки. Благодаря тематическому году правительство страны усилило своё присутствие в реализации подобных проектов. Это важно, потому что благодаря государственной поддержке появились финансовые ресурсы для творцов, работающих с этой тематикой. То, что сейчас такая помощь необходима, – бесспорно. Причём это совсем не ура-патриотизм, а то, из чего мы состоим. Если бы в рамках данных программ преображался наш Русский Север, если бы вкладывалось больше денег в реставрацию, развитие и оживление деревень, было бы замечательно. Поэтому реализация проектов, направленных на сохранение памяти и культурного наследия, своевременна в любой момент.
– Вы упомянули о государственном присутствии в культурной сфере. О какой поддержке идёт речь?
– У нас существует несколько источников. Во-первых, национальный проект «Культура», который, на мой взгляд, очень правильный и действенный. В следующем году ему исполнится пять лет. Важно понимать, какие зоны покрывает данная программа. Это не только финансирование проектов, но также образование, повышение квалификации сотрудников сферы искусства, ремонт и восстановление объектов культуры, что немаловажно для качественной работы, например, в регионах.
Президентский фонд культурных инициатив выдаёт деньги под конкретные проекты. Подобного рода поддержка позволяет реализовать огромное количество разнообразных инициатив: это могут быть как традиционные фестивали, так и ориентированные на современное искусство программы – например, Science contemporary dance. Продолжают свою работу крупные негосударственные фонды: Тимченко, Потанина, Прохорова. На самом деле, за последние пять лет помощь от крупного бизнеса и государства в зоне культуры увеличилась в разы.
– Несмотря на существенную помощь, сейчас и во время пандемии, культура оказалась одной из самых пострадавших сфер за последние несколько лет. Как, на Ваш взгляд, сказались на ней следующие друг за другом кризисы?
– Здесь также нельзя дать однозначного ответа, потому что для некоторых деятелей искусства пандемия стала новой точкой отсчёта. Безусловно, в зоне культуры многие понесли как финансовые, так и нематериальные потери. Но, с другой стороны, абсолютно все обучились цифре, перешли в онлайн-режим. За время пандемии даже появились зачатки новых сверх-жанров: спектакли по телефону, спектакли в Интернете. В какой-то мере локдаун стал импульсом для создания уникальных форматов и форм. В регионах многие учреждения культуры продолжали работать, поскольку в областях ограничения отличались от Центральной России. Возможно, в глубинке пандемия не так сильно отразилась на культуре. В этой связи многие творцы принимали решение о смене локации – например, переезжали из Москвы на Байкал для реализации своего проекта просто потому, что не могли делать его в пределах столицы. Понятно, что все ждали момента, когда наконец можно будет выдохнуть. И не дождались, потому что грянул новый кризис. Однако деятельные люди умеют перегруппироваться: здесь, как и в любой другой сфере, существует пласт сотрудников, у которых мозг начинает работать с тройной силой. Как раз эта когорта творцов вырабатывает новые решения, ходы и реализует проекты.
Учреждения культуры в Москве, закрытые на карантин. Фото: Зыков Кирилл / АГН "Москва"– Можно ли сказать, что геокультурно мы переориентировались с Европы на Восток? Если да, то какие последствия этого вы уже видите?
– Пока о каких-то итогах говорить преждевременно: мы только начали работу по данным направлениям. Результаты будут по меньшей мере через год. Перспективы на этих рынках огромны, они стремительно развиваются и отличаются очень высоким уровнем. Если мы рассмотрим отдельно взятую страну Китай, которая ещё в начале 90-х годов разработала специальную государственную программу (они поняли, что искусство может стать валютой, которая свяжет их с остальным миром) про импорт себя на Запад, то увидим, насколько быстро деятели культуры выбились в топ-мира. Например, несколько лет назад в Эрмитаж приезжал Чжан Хуань. Это бесспорная звезда. Однако китайский рынок – очень закрытый, туда сложно попасть, потому что он, как капсула, живёт внутри себя. Это никоим образом не связано с геополитикой, а с менталитетом и самовосприятием народа. Поэтому нам, прежде чем встраиваться в повестку Азии, необходимо понять, что такое Восток, а что такое Запад. Пока в этой части у нас пробелы. Ведь почему мы пошли на Запад? Потому что для нас тот мир оказался ближе и понятнее.
– А что касается отмены русской культуры в мире – это действительный тренд? Если да, как это отражается на наших культурных перспективах?
– Мне кажется, понятно, что это лишь попытки сделать культуру инструментом манипуляции. В свою очередь, деятели культуры как раз понимают, что это последнее, к чему необходимо прибегать, так как культура – это единственный способ общения, приводящий людей к диалогу. Поэтому, на мой взгляд, процесс «отмены» там, где он проявился, будет постепенно сходить на нет. В целом, конечно, это повлияло на развитие искусства, потому что некоторые творцы перестали получать проекты за рубежом. Другие, кто открыто придерживается протестных взглядов, напротив, начали активную творческую жизнь за границей. Однако я думаю, что на Западе всё равно не прекратят исполнять Чайковского и других наших великих композиторов, так же будут продолжать смотреть экспозиции с участием наших художников, читать произведения русских классиков. Просто сейчас очень острый период, и глобально анализировать ситуацию преждевременно, потому что в данный момент всё является инструментом. По крайней мере так хочется сделать людям, которые принимают решения. Однако культура всегда была, есть и будет как некая подушка, которая либо над всем, либо под всем. И её отменить невозможно.
