Очерки публициста и репортёра Владимира Гиляровского, или дяди Гиляя, о московском дне первого десятилетия XX века стали его визитной карточкой. Хотя биография и колоритный образ самого автора, который мог и кочергу в узел завязать, и в злачном притоне не растеряться, не менее увлекательна, чем его творческое наследие. От этого-то литературного наследия и стал отталкиваться режиссёр Карен Шахназаров в новом фильме «Хитровка. Знак четырёх». А чтобы отечественный материал заиграл, скрестил его с зарубежным – детективом Артура Конан Дойла «Знак четырех». Если от отечественного автора взяли, так сказать, натуру – пугающий район московского дна, Хитровку (Гиляровский отлично знал эти трущобы и ярко описал), то опасный злодей – импортный. Этот смелый и многообещающий творческий синтез не нов – его умело и ловко использует Борис Акунин, населяя свои книги героями, которых «уже знает», хотя бы мельком, читатель опытный.
Столь многообещающий жанровый тандем должен был выдать нечто грандиозное, ну или на худой конец занятное, однако на поверку оказалось иначе. Кстати, русско-британский поворот подсказывает и сам Гиляровский (писатель, не персонаж): «Хитров рынок почему-то в моём воображении рисовался Лондоном, которого я никогда не видел. Лондон мне всегда представлялся самым туманным местом в Европе, а Хитров рынок, несомненно, самым туманным местом в Москве». Шахназаровская Хитровка не в пример реальной – с миазмами, грязью и притонами – павильонно нарядна и пестра.
Сюжет таков. В 1902 году Московский художественный театр берётся за постановку пьесы Максима Горького «На дне». Режиссёры и основатели МХТ Владимир Немирович-Данченко (Александр Олешко) и Константин Станиславский (Константин Крюков) просят писателя Владимира Гиляровского (Михаил Пореченков) провести Станиславскому экскурсию по трущобам Хитровки. А всё потому, что не ладится у Станиславского с монологом Сатина: «Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! – это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном!». Не улавливает режиссёр в кино, как босяки «сохраняют вкус жизни» – так, чтобы «звучать гордо». Кручина режиссёра по незнанию народа звучит старым анекдотом: «Белорукая интеллигенция идёт в народ поучиться жизни».
Гиляровский соглашается и спускает Станиславского – тонкого интеллигента – в трущобную преисподнюю. Кстати, это следует понять и буквально, поскольку герои попадут в «преисподнюю», то есть в логово к воровскому авторитету Сатане, а случится эта знаменательная встреча, когда они обнаружат в Хитровке труп индийца Раджи – загадочного обитателя трущоб, убитого отравленным дротиком. Журналист и режиссёр находят его мёртвым и начинают собственное расследование. Мешать им в этом нелегком деле будет городовой Федот Рудников, сыгранный Евгением Стычкиным. И, пожалуй, он единственный помнит, что фильм затевался как комедия, потому бывает забавен в образе идиота-полицейского. При том что в первоисточнике Рудников совсем не балбес, а человек уважаемый.
Кадр из фильма «Хитровка. Знак четырёх». Фото: кинокомпания «Курьер»Репортёр и режиссёр, заделавшись Шерлоком Холмсом и Ватсоном, распутывают множащиеся экзотические убийства, которые приведут к похищенному у Раджи изумрудному колье «Искра Востока» на пышной груди воровки Княжны (Анфиса Черных) – марухи, то есть любовницы легендарного вора Балдоха. Охотников за драгоценностями предостаточно, а главный – таинственный англичанин (Алексей Вертков), которому прислуживает дикарь с Андаманских островов (Егор Боршняков), стреляющий отравленными дротиками.
Станиславского Вергилий-Гиляровский на дно спустил не зря – он и к нутру жизни принюхался: молодец, не поморщился. И получил «обратную связь» от Княжны, утомлённой чистенькими любопытствующими ходоками, объяснившей, почему фальшиво звучат слова пьесы о «гордости человека». Тут она, конечно, права, но это вопрос к Горькому, который в фильме мелькнет тенью, в отличие от Чехова, благодаря которому самопровозглашённые сыщики и узнают о дротиках и Андамских островах. Как можно понять, Чехов – наш Колумб, связывающий грубым швом жанровые пласты сюжета. Откуда, как не от классика отечественной литературы, детективы могут узнать заветную информацию? Интернета не было, а Чехов – был.
Англичанин пугает не только жутковатым слугой, но и тростью с демоном на набалдашнике. Иностранец со свитой, наделавший шороху в (уже советской) Москве, – герой из другой узнаваемой книжки, но в данном случае смысловая чехарда приветствуется, если бы режиссёр и персонажи не забывали о жанре фильма. В любом случае, Станиславский, изучив дело Раджи, заявит: «В искусстве факты не столь важны», – что как бы снимает с создателей картины ответственность за всевозможные огрехи.
Воровка Княжна действительно упоминается в очерке Гиляровского, правда, она погибает. В кино фартовая роковая женщина поражает статью, здоровьем, свежестью и не по моде тех лет макияжем. Она и качучу в кабаке спляшет, и по-французски скажет, и сопрёт – глазом не моргнет. Да и все мужчины при появлении опасной красавицы косятся на её бюст и лепечут комплименты. Рудников упрекает её в том, что она по дурости не «строит отношения с приличными людьми», подразумевая, стало быть, себя. При этом Княжна – женщина преданная: Хитровку любит, корпоративную этику чтит, трудовую деятельность и место проживания на более приличное менять не намерена.
Кадр из фильма «Хитровка. Знак четырёх». Фото: кинокомпания «Курьер»Настоящий Владимир Гиляровский в вонючую речку Неглинку нырял – писал репортаж из коллектора. В фильме именно там завязывается нешуточная борьба журналиста и англичанина, в которой при желании можно увидеть противостояние англосаксонского мира русскому. И если первый коварен и опасен, второй – несокрушим, бесстрашен и безрассуден. Потому уязвим без поддержки интеллигенции, которая мышцами дряхловата, но мозговита. (Распутать детективный сюжет сможет именно умница-интеллигент Станиславский.) Но это, конечно, домыслы сюжета, как и то, что героям удаётся выйти из канализации чистыми и сухими. Это отдельный вид искусства, как и просмотр отечественного фильма, балансирующего между фарсом и лубком.
«Настоящее впечатление разорвавшейся бомбы произвело “На дне”», – вспоминала о постановке Станиславского писательница Татьяна Щепкина-Куперник. В жизни и в кино великий режиссёр дно показал блестяще. Но ведь не каждый режиссёр – Станиславский.
