Мы вглубь космических загадок
Летим, как ведьма на метле,
Чтоб и на звёздах беспорядок
Устроить, как и на Земле.
Стихи Александра Солодовникова (1893–1974) в советское время были известны по самиздату. Поэт был другом Николая Евграфовича Пестова, одного из первых христианских самиздатчиков, входившего в круг московской маросейской общины – духовных чад отца Алексия и отца Сергия Мечёвых. Благодаря Николаю Евграфовичу и его супруге Зое Вениаминовне многие молодые люди имели в советское время доступ к качественной церковной литературе и могли узнать подлинную христианскую традицию. В 30-е годы в их доме тайно совершалась литургия.
Вот такое стихотворение «Смотря на детей», написанное в 60-е годы, Солодовников посвятил внуку Николая Пестова – Николаю Соколову, в настоящее время настоятелю московского храма свт. Николая в Толмачах при Третьяковской галерее.
Мальчик мой милый в коротких штанишках!
Я ухожу, а ты остаёшься.
И будут твердить тебе устно и в книжках,
Что ты перестройки всемирной добьёшься.
Что ты полетишь на другие планеты,
Поставишь на службу расщепленный атом,
У космоса новые вырвешь секреты
И сделаешь мир бесконечно богатым.
Что ты чудодействием техники брызнешь
На всё, что подвержено Смерти и Горю,
И люди придут к ослепительной жизни
Не где-то, когда-то, а близко и вскоре.
Мой милый, мой бедный доверчивый мальчик,
Всё это – игрушки, твоё обольщенье.
Чем дольше играешь, тем дальше и дальше
Отводится миг твоего просветленья.
Но смерть приведёт этот час за собою.
Поймёшь ты, да поздно, уж силы иссякли,
Что целую жизнь ты бессмысленно строил
Удобное кресло к финалу спектакля.
Что путь твой был предков извечной тропинкой,
Что двигался, дедов своих не догнав ты,
Хотя они шли в большинстве по старинке,
А ты пролетел в корабле астронавта.
И вот уже Смерти всеобщие двери!
Войдёшь в них и ты со всемирным теченьем,
И скажешь: – Зачем я, зачем я не верил,
Что жизнь – это к Вечности приготовленье.
Зачем не собрал я богатство другое –
Сокровища сердца! Они б не иссякли,
Ведь целую жизнь ты бессмысленно строил
Удобное кресло к финалу спектакля.
Выходец из известных купеческих родов, золотой медалист Императорской московской практической академии коммерческих наук (1912), выпускник юридического факультета Московского университета (1916), Александр Солодовников стал верующим, отбывая заключение по ложному обвинению во внутренней тюрьме ВЧК вскоре после переворота 1917 года.
«В 1910-е это франт, аристократ, ловелас, любимец женщин, человек, ходивший со стэком, завзятый театрал, сам игравший как любитель в театре», – пишет о поэте его биограф Евгений Данилов. Прадед поэта Солодовникова по матери – Алексей Иванович Абрикосов, владелец кондитерской фабрики, впоследствии национализированной и известной сегодня как концерн имени Бабаева.
Алексей Абрикосов. Фото: общественное достояниеВо время Первой мировой одновременно с учёбой Александр Солодовников стал работать братом милосердия в лазарете, затем проходил военную службу в артиллерийском училище в Киеве и параллельно работал над диссертацией. По возвращении в Москву после демобилизации из Русской армии был призван в Красную армию, во время службы в которой и был впервые арестован. Сначала содержался во внутренней тюрьме ВЧК, затем был переведён в Саратовский централ – в общей сложности первый арест длился около двух лет. Именно в это время в Александре произошёл внутренний переворот и он стал христианином. Он напишет около 40 стихотворений так называемого «тюремного цикла», например такое:
Решётка ржавая, спасибо,
Спасибо, старая тюрьма!
Такую волю дать могли бы
Мне только посох да сума.
Мной не владеют больше вещи,
Всё затемняя и глуша.
Но солнце, солнце, солнце блещет
И громко говорит душа.
Запоры крепкие, спасибо!
Спасибо, лезвие штыка!
Такую мудрость дать могли бы
Мне только долгие века.
Не напрягая больше слуха,
Чтоб уцелеть в тревоге дня,
Я слышу всё томленье духа
С Екклезиаста до меня.
Спасибо, свет коптилки слабый,
Спасибо, жёсткая постель.
Такую радость дать могла бы
Мне только детства колыбель.
Уж я не бьюсь в сетях словесных,
Ища причин добру и злу,
Но чую близость тайн чудесных,
И только верю и люблю.
По окончании военной службы поэт работал бухгалтером в ЮЖРУСТО. В 1921 году снова арестован, заключён в лагерь принудительных работ, через 6 месяцев освобождён за отсутствием состава преступления. В 1938-м опять арестован и через шесть месяцев освобождён. В 1939-м арестован и осуждён на восемь лет лагерей, которые отбыл на Колыме. В 1956 году полностью реабилитирован – все предыдущие аресты и сроки признаны ошибочными.
В 1923 году Александр женился на Нине Паутынской, через два года родилась дочь Марина, которая умерла от дифтерии в 1934 году. В 1926 году родился сын Сергей, который умер от воспаления лёгких, едва прожив три месяца.
В 1920-е годы поэт пишет детскую пьесу «Сказка о бедном Кекиле», которую продолжат ставить во многих провинциальных театрах и тогда, когда поэт будет отбывать срок на Колыме. А изданную в 1924-м пьесу «Колька Ступин», которую Солодовников пишет вместе с известным прозаиком Сергеем Ауслендером, будут ставить в Москве на сцене Первого детского государственного театра для детей – будущего Театра юного зрителя. В 1937–1938-м там ещё будет идти спектакль по тексту Солодовникова «Ёлка».
Сергей Ауслендер. Фото: общественное достояниеВ конце 20-х будут напечатаны детские стихи, рассказы Александра Солодовникова и поэма «Два билета вокруг света». Христианские стихи он издаёт, напечатав их на машинке, и дарит сборники друзьям и близким. Разбираясь в музыке, Александр Солодовников написал ноты для своих песен и стихов.
С 1921-го до 1932 года на Пасху и на Рождество пьесы, которые поэт написал вместе с братом Николаем, родственники и знакомые ставили дома у Солодовниковых на Гоголевском бульваре. «Спектакли происходили обычно на Святках, в первых числах Нового года, а участниками их были старые и малые представители нескольких родственных семей, – вспоминал Александр Солодовников. – Одни были исполнителями ролей, другие – осветителями, декораторами и проч. Музыкальное сопровождение осуществляли Евгения Васильевна Щёголева – соседка по квартире, и сестра её, Елена Васильевна, обе хорошо владевшие роялем».
«Пьесы для этих спектаклей не претендовали на глубину и художественность, – признавался поэт. – Это были спектакли-шутки, импровизировавшие старинные святочные рассказы, но подчас за нарочито наивным сюжетом скрывалось искреннее движение ума и сердца. Главной целью их было – объединить в спектакле всех членов семьи. Пьесы писались с таким расчётом, чтобы в них могли участвовать артисты всех возрастов – от пяти до пятидесяти».
Из воспоминаний Александра Солодовникова:
«Шли двадцатые годы двадцатого века. Москва жила в эти годы совсем особой жизнью, постепенно выползая из разрухи, нащупывая новые формы общественных отношений. Всё впереди было неясно, туманно, повсюду шло брожение и поиски. … В Газетном переулке толстовцы собирались на беседы “Общества истинной свободы”, а в Политехническом музее аудитория не вмещала всех желающих попасть на религиозные диспуты.
В частной жизни ещё не закрепился бытовой стандарт. Не было телевизора, который своим появлением убил домашнее музицирование и дружескую беседу. Служба, работа и общественная нагрузка не до конца заполняли день. Оставалось время для личной жизни.
<…>
Что же привлекало взрослых и детей, родных и знакомых к участию в этих спектаклях? Думается, пережитые трудности военных и послевоенных лет, разруха, а потом всеобщее брожение и неопределённость влекли людей на поиски светлых, жизнеутверждающих переживаний. Есенин говорил про эти годы: “Друзья, друзья! Какой развал в стране! Какая грусть в кипении весёлом!”
Хотелось верить, что человеческое море наконец-то успокоится, что на смену завистливой вражде в человеческих отношениях придут благожелательность и взаимное доверие. Пока что это было мечтой, которая могла воплотиться только в сказку».
В 1933 году на Татьянин день был арестован брат поэта Николай: в гостях у Татьяны Мельниковой, духовной дочери старца Данилова монастыря отца Георгия Лаврова, собралось много московской верующей молодёжи. ОГПУ арестовало всех гостей. Помимо брата Александра Солодовникова среди них был и его дальний родственник, впоследствии профессор Львовского университета Алексей Владимирович Чичерин. Чичерин получил пять лет лагерей, его жена Евгения Микини и сестра Елена Чичерина – по три года. Вскоре за неудачный анекдот был арестован и младший брат поэта Алексей. Братья отправились в ссылку. Николай – в Тюмень, откуда вернулся в 1935 году и как «минусник» (человек, получивший «минус», то есть запрет на проживание в столицах, других крупных городах и приграничных регионах. – «Стол») жил до своего второго ареста в 1938 году в Рязани. В 1940 году он умер в тюрьме в Карелии. Алексей был отправлен в Чимкент, в Среднюю Азию, в 1936 году вернулся и жил в Краснодаре, погиб на Второй мировой в 1942 году.
Отец Георгий Лавров. Фото: msdm.ruСамого Александра арестовали в 1938 году, но тогда ему чудом удалось освободиться. В 1939 году по обвинению в «связях с заграницей» – с сестрой Анной, которая была вынуждена уехать в 1922 году и писала из-за границы письма, – поэт был снова арестован и осуждён на восемь лет лишения свободы. Срок он отбывал в лагере Магаданской области на Колыме, где работал бурильщиком по добыче олова на руднике ЮЗГПУ им. Лазо недалеко от Сеймчана и содержался, как и другие заключённые, в тяжелейших условиях.
По окончании срока в 1946 году Александр Солодовников десять лет проработал воспитателем и музыкальным руководителем в детском саду посёлка Нижний Сеймчан Магаданской области «на принудительном поселении». Только в 1956-м, получив извещение о своей реабилитации, он вернулся в Москву. Здесь он нашёл свою супругу, с которой они уже не расстались до его смерти.
В начале 60-х поэт начал работать над большим трудом «Московский некрополь и русская культура», который повествовал о людях святой христианской жизни, погребённых на московских кладбищах, много просиживал в Ленинской библиотеке, собирал воспоминания. По собранным материалам он написал несколько очерков: «Сокровища Введенских гор», «Ваганьковские светильники», «Архангельский собор», «Донской монастырь в Москве», которые были напечатаны уже в 90-е и 2000-е.
16 ноября 1974 года поэт перенёс тяжёлый инсульт. В тот же день он умер. Погребён на Ваганьковском кладбище около храма Воскресения Словущего.
Ниже – несколько наиболее известных и ярких стихотворений Александра Солодовникова.
В борьбе за хлеб, в земной тревоге
Нам суждены удары в грудь.
Но, лишь сойдя с большой дороги,
Мы обретаем правый путь.
Всё не сбылось, о чём мечтали,
Бредём и мы в толпе калек,
Но чрез утраты и печали
Растет духовный человек.
1930
***
Как Ты решаешь, так и надо.
Любою болью уязви.
Ты нас ведёшь на свет и радость
Путями скорби и любви.
Сквозь невозвратные утраты,
Сквозь дуновенье чёрных бед
В тоске взмывает дух крылатый
И обретает в скорби свет.
Из рук Твоих любую муку
Покорно, Господи, приму.
С ребёнком смертную разлуку,
Темницу, горькую суму.
И, если лягу без движенья,
Когда я буду слеп и стар,
Сподоби даже те мученья
Принять как благодатный дар.
Как Ты решаешь, так и надо.
Любою болью уязви.
Ты нас ведёшь во свет и радость
Путями скорби и любви.
1934
***
Предупреждение (Старцу Андронику)*
Я долго мечтой обольщался,
Что Старцу запомнились мы,
Все те, кто с ним близко общался
В распадках седой Колымы.
Я с ним комариной тайгою
В толпе обречённых шагал,
Сгибался в шахтёрском забое,
На лагерных нарах лежал.
По прихоти десятилетий,
Капризные смены судьбы
Всё стерли… И старец ответил:
– Не знаю, не помню, забыл…
Боюсь, когда ангел суровый
Предстанет, о сроке трубя,
Я снова услышу то слово:
– Не знаю, не помню тебя…
1960-е
*Схиархимандрит Андроник (Лукаш) (1889–1973)
***
Жажда веры
1.
Слепорождённый не видел Христа,
Чёрной завесой была слепота.
Но и не видя, но и не зная,
Он повторял, неустанно взывая:
– Сыне Давидов! Сыне Давидов!
Даруй, чтоб я Тебя тоже увидел!
И не пропала молитва слепого –
Было ему озаренье Христово.
Стану вымаливать я у Христа,
Да озарится моя слепота!
2.
Было раскрыто отверстие в крыше,
Чтобы расслабленный Слово услышал,
Чтобы увидел Христа впереди,
И прозвучало бы: «Встань и ходи!»
Сводом бетонным заделали мы –
Наша гордыня, наши умы –
Входы к источнику Жизни и Света,
Неодолимо препятствие это.
Но потружусь неоглядно и стойко,
Но проберусь через своды надстройки,
Чтобы увидеть Христа впереди,
Чтобы услышать мне: «Встань и ходи!»
1960-е
При подготовке статьи использованы воспоминания Александра Солодовникова «Домашние спектакли у Cолодовниковых», материалы из книги Евгения Данилова «Под светом Вечности. Александр Солодовников: жизнь и судьба», а также устные свидетельства Александра Копировского. Благодарим Александра Копировского за подборку стихов.
