Пожар в соборе Нотр-Дам-де Пари начался вечером в понедельник и продолжался более 12 часов. На данный момент он полностью потушен. Уничтожены крыша, шпиль, часы. Благодаря пожарным корпус и интерьер здания уцелели. Французы начинают экспертизу нанесённого ущерба и сбор средств на восстановление собора. Возможность помощи на реставрацию Нотр-Дама рассматривают и в российском Минкульте – сообщает РБК. «Стол» предлагает вашему вниманию отклики на катастрофу пользователей Фейсбука (сеть, запрещенная в России).
Никита Кривошеин, внук министра земледелия Российской империи Александра Кривошеина, деятель русской эмиграции.
ЧУДОВИЩНОЕ НЕСЧАСТЬЕ! Шпиль упал, весь Собор объят пламенем. И это в Великий Понедельник у католиков, может Господь нам напоминает именно так о нашем забытии Его.
***
Священник Илья Соловьев, директор Общества любителей церковной истории.
Не верю своим глазам! Матерь Божия, спаси и сохрани Свой Собор!
***
Андрей Строцев, магистрант программы "Социология религии" Высшей школы социальных наук, Париж/Минск.
Как это было. Я у себя дома, созваниваюсь с родителями. Начал говорить одну важную вещь, и вдруг из-за окна раздаётся вой сирен. Я окно прикрыл, говорю "надеюсь, ничего страшного". Договорили ровно в восемь часов. Выключаю мессенджер, открываю фейсбук. Вижу там первой новостью фотографии Нотр-Дама в огне. Последний раз я там был 5 апреля, назавтра после Куропат, когда там выносили для поклонения Терновый венец. Выхожу из дому. Я живу близко. Со своей улицы вижу огромный столб дыма. Примерно через 20 минут дохожу до мелькитской церкви Saint-Julien-le-Pauvre, прямо напротив собора через реку. Оттуда видно весь пожар. Люди стоят и поют "Богородица Дева, радуйся" по французски, Je vous salue Marie. Я остаюсь там. Всё время приходят новые люди, пока в какой-то момент вся улица не перекрыта несколькими сотнями поющих. Некоторые молятся на коленях, в шесть рядов. Некоторые держат иконы и розарии. Немного социологии. Почти все - от 20 до 30 лет. Примерно поровну мужчин и женщин. Лица - европейские, индийские, африканские, магрибские, китайские. Есть несколько детей. Появился мой сосед и какое-то время там же был. Потом пришли трое друзей. Молитва постоянная, без пауз. Здоровенные мужики в слезах. Но не только они… Первый раз прочитали из Евангелия от Иоанна 2:13-25, об изгнании торгующих и пророчество Иисуса о разрушении Храма. У Иоанна это первая Пасха Иисуса в Иерусалиме. У остальных евангелистов это происходит сразу после Входа в Иерусалим, то есть перед последней Пасхой. Иногда считается, что как раз в Страстной Понедельник… Принесли воду и печенье, все передают друг другу. Нет ни священников, ни кого-то, кто бы как-то дирижировал, всё абсолютно самоорганизованно. Появляются мальчик и девочка со скрипками и добавляют к пению свою музыку. Темнеет, зажигаются фонари. В двух башнях собора постоянные вспышки от фонарей пожарников. Над собором красные искры и похожие на них красные звёзды - дроны-фотоаппараты. Звонят колокола со всех сторон. В 23.10 выходит человек и говорит, что структуру храма удалось спасти. Кто-то начинает гимн «Nous Te saluons, Couronnée d'étoiles» и все подхватывают. Потом ещё поют несколько богородичных песен. Говорят, что Терновый Венец и тунику святого Людовика получилось вынести из огня… Огонь всё ещё горит, но чуть слабее. Подходим посмотреть с другой улицы, там такая же куча народу и тоже все поют. Похожее было и на других улицах, мостах, площадях. Тысячи людей часами поют на улицах. Это типа как революция.
***
Андрей Кочетков, основатель волонтёрского движения «Том Сойер Фест», восстанавливающего старинные особняки.
Два года назад я был на волонтёрском кампусе во Франции в замке Берзи-Ле-Сек. Мы восстанавливали стропила крыши средневековой капеллы... С нами в группе плотников работал отличный парень Антонан. Он очень хотел стать реставратором и сильно интересовался устройством стропил, а также всем, что с этим связано… Мы прекрасно проводили с Антонаном время на крыше капеллы. Я научил его русскому слову «соточка» относительно гвоздя. Он меня старинной бретанской песне. 15 апреля 2019 года Антонану по почте пришёл сертификат профессионального плотника из Академии Парижа. В Фэйсбуке он написал «Тише. Ваши слёзы не потушат пожар». Думаю, такие ребята не быстро, но вернут миру Нотр-Дам. Нам же предлагаю после такого шока задуматься покрепче о вечном и поучаствовать на другом качественном уровне в судьбе собственного наследия. Которое горит не так громко, но с куда большим постоянством.
***
Алексадр Копировский, профессор Свято-Филаретовского православно-христианского института, искусствовед.
Собор Парижской Богоматери может быть восстановлен достаточно быстро, возможно, за несколько лет. Утраченное, то есть сгоревшее можно восстановить, тем более, что разрушения всё-таки не так велики, как могли бы быть: сохранились обе колокольни, не упали колокола, которые бы всё разрушили, сохранился фасад. Это, конечно, страшные и тяжёлые потери, но это не смертельно. Насколько я понимаю, там и с витражами не всё тоже так плохо, как могло было бы быть. То есть с технической точки зрения, это не большие проблемы и ничего здесь страшного не будет. Современная техника всё позволяет. Понятно, что всё будет восстанавливаться по нормальным технологиям. Я надеюсь, что они не будут спешить и лепить там какие-то бетонные конструкции. Я думаю, что своды более-менее сохранились, но будут смотреть реставраторы, они все изучат и рассчитают. Сейчас технологии современные и чисто технически, я полагаю, что восстановление - не проблема для современной техники и современной реставрации.
С другой стороны, это – символ, своего рода, и даже если это абсолютная случайность, не чей-то злой умысел и не вопиющая халатность, а чистая случайность, несчастный случай, то даже это должно многих заставить задуматься всерьёз - не теряем ли мы христианскую Европу, не превращаем ли мы её в огромную ярмарку тщеславия, где только потребление и всё прочее, где христианские ценности забыты и остались только памятники. Я видел, как люди стоят на коленях, поют молитвы, и дай Бог, чтобы это как-то пробудило людей и напомнило, что Notre Dame - это всё-таки не музей, не памятник прошлого, а храм, в котором должна быть живая христианская жизнь. Нужно заботиться об этом, а не только обслуживать памятники.
***
Священник Владимир Зелинский, г. Брешиа Италия.
Два часа смотрю по итальянскому каналу о пожаре в Нотр-Дам. Это по итальянскому телевидению, которое вообще не способно говорить ни о чем другом, кроме как о домашнем. Новостям вне Италии, какой бы важности они ни были, уделяется в лучшем случае пять минут из получаса. Помню, как я впервые входил в этот собор. Как открывал тяжелую дверь бокового входа. Подобно лягушке-путешественнице, я не удержался, чтобы не отпраздновать это событие вместе с его участниками. Смотрите, господа, сказал я соседям по вхождению, вот я из России – тогда это было еще очень внове, - впервые вхожу в ваш Собор. Конец ноября 1988 года. До того времени я имел честь быть невыездным. Что поражает здесь, это невероятное количество деятельной, утонченной души, вложенной в камни и витражи. Разной, очень дальней порой души. «Души готической рассудочная пропасть». Ты утопаешь в ней. Камней и шедевров я видел потом немало, но с витражами меня сложились особые отношения. Они остались во мне... Сверху Собор Парижской Богоматери (в котором присутствие Богоматери ощущается как раз меньше всего) напоминает какую-то гигантскую сороконожку. Не советую смотреть на него с вертолета. Но изнутри эти синие витражи хранят в себе что-то интимно нежное, евангельское, тоскующее, окликающее тебя. И оклик остается во мне. Потом я привык к Собору. Он уникален, и – вместе с тем один из многих подобных. Да, Запад должен был говорить с Богом только таким языком. Мы редко понимаем его, но это наши границы. Да, конечно, есть бесконечное различие с нашими православными луковками и замкнутой в себе полнотой. И вместе с тем что-то сестринское с ними. И неистребимо родное. Летом и осенью 1990 года я жил в домике рядом с Собором, в небольшом домике для клириков, куда меня пригласил о.Жак Фурнье, в то время секретарь архиепископа Парижского Жан-Мари Люстиже. Там я узнал и о гибели Александра Меня. Рухнул один из шпилей. Обрушилась крыша. Пусть даже эти гарпии по краям тоже улетят. Только бы не те витражи.
***
Глеб Ястребов, заведующий кафедрой Священного писания Свято-Филаретовского православно-христианского института
Какая трагедия. Подумать только. Нотр-Дам не разрушили ни революционеры, ни даже нацисты. Когда близился конец нацистской власти, фюрер отдал приказ сжигать Париж. В Нотр-Дам были заложены тонны взрывчатки. Однако приказ не был выполнен. И вот теперь, в 21 веке – такое... Конечно, его будут восстанавливать. Но это будет уже не тот Нотр-Дам и не тот Париж.
