Музыка переселенцев
– На этой пластинке 1911 года одна из первых записей «На сопках Маньчжурии» – вальса, который играли все военные оркестры мира, слова которого переведены на 200 языков, – Евгения Веретенникова, создатель хабаровского музея «Мир говорящих машин», ставит драгоценную пластинку и рассказывает удивительные истории.
– Шла японская война, русские солдаты несколько дней не могли прорвать окружение, тогда командир дал приказ: оркестранты пошли, играя музыку. Это сражение изменило ход войны, но в живых осталось лишь семь музыкантов: один из них – Илья Шатров – вернувшись, написал знаменитый вальс.
У Евгении экономическое образование, но последний год она занимается только музеем, который они создали вместе с мужем Андреем. «Мир говорящих машин» вырос из его детского увлечения музыкальной техникой.
– Когда-то он вёл дискотеку в школе. Ребята делали сами светомузыку, диско-шары – разбивали зеркала и обклеивали ими шары из папье-маше. Потом мы решили слушать музыку на пластинках и стали их собирать. Постепенно дособирались до целого музея, – рассказывает Евгения.
Открыв первый частный «музей для меломанов» в Хабаровске, Веретенниковы погрузились не только в историю музыки и звукозаписи.
– Мы поняли, насколько уникален наш регион, ведь 90 % жителей Дальнего Востока – переселенцы. Люди приезжали сюда из разных мест – начиная с Российской империи, потом по комсомольской путевке, на строительство БАМа, а кто-то и в автозаке. Люди приезжали и привозили с собой музыку. Ведь здесь ничего не было, только тайга. Они наполняли это тяжёлое для выживания место культурой.
Дедушка и бабушка Евгении – выходцы из Кореи:
– Когда началась японская интервенция, их насильно переселили на Сахалин. У нас в музее есть дальневосточная коллекция: старинные японские, китайские пластинки. Правда, корейских нет. Думаю, что в то время в Корее не было звукозаписи.
Семья Андрея приехала на Дальний Восток из Сибири. Они привезли с собой в том числе песни Петра Лещенко.
– Хотя у Лещенко не было никаких остро-политических произведений, сплошная любовная лирика, он был запрещён в СССР только потому, что его пластинки выпускались на Западе, – говорит Евгения. – Но люди всё равно слушали его – на рентгеновских снимках. У нас есть раздел «Музыка на костях» – точнее, на черепе и на рёбрах. На экскурсиях я включаю песню «Ты и эта гитара» и думаю о том, как люди любили музыку, что даже готовы были идти ради неё на преступление. Вообще наш музей о том, что не место красит человека, что выжить можно и в самых суровых условиях, если есть рядом музыка.
Цыганские валенки
«Мне бы цыган услышать, и больше ничего не надо», – говорил Лев Толстой.
– Ещё есть такие слова: русский человек умирает дважды: за Родину и когда слушает цыган, – рассказывает Сергей Андреев, основатель Музея цыганской культуры и быта. Сергей начал заниматься цыганской темой десять лет назад. Не то чтобы в Костроме как-то особенно остро стоял этот вопрос (по переписи 2010 года здесь проживало всего 334 представителя этой национальности), но выяснилось, что не только в Костроме, но и во всей России нет ни одного музея, который бы рассказывал об истории этого древнейшего народа, о его самобытной культуре, которая теснейшим образом переплетена с российской.
Негативное же отношение к цыганам чаще всего основано на незнании. Взять хотя бы ложные представления о том, что цыгане до сих пор ведут кочевой образ жизни:
– Только 1 % цыган во всем мире кочует сегодня. А в СССР кочевой образ закончился в 1956 году, когда вышло постановление Совмин СССР «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством». Их посадили на землю и заставили работать в колхозах, иначе – 5 лет тюрьмы.
Сергей Андреев замечает, что после экскурсии люди начинают по-другому относиться к цыганам, отбрасывают стереотипы и открывают для себя совершенно неожиданные вещи, в том числе и в собственной истории и культуре.
– Однажды к нам в музей пришла женщина и говорит: «Век прожила и не знала, что песня “Валенки” – цыганская».
Действительно, изначально её исполняла цыганка Настя Полякова, и только через 30 лет Лидия Русланова взяла её в свой репертуар и перепела как русскую народную.
Человек с киноаппаратом
Валерий Рубцов, создатель Киномузея из Великого Новгорода, рассказывает, что толчком к созданию музея домашнего кино стала новость о закрытии в Японии очередного завода, производящего киноплёнку.
– В 80-х годах у нас в Новгороде в доме культуры была своя любительская киностудия. Мы снимали всё: от комедий до арт-хауса в стиле Тарковского. Сами писали сценарии, играли, монтировали и сами смотрели... И тут я понял, что ещё немного, и это всё исчезнет – всё то, чем мы занимались, что любили. Уже сейчас кинематограф, который придумали братья Люмьер, закончился: кино на плёнке больше нет. А вид искусства, который появился сейчас, в цифровую эпоху, только по инерции называют кинематографом.
Киномузей, который в буклете назван «первым частным музеем в России, посвящённым истории кинематографа», создан для того, чтобы погрузить зрителя в эпоху кино, начиная от «волшебных фонарей» и до конца ХХ века. Но в результате он стал чем-то больше, чем коллекция киноаппаратов, и гораздо шире, чем просто летопись кино.
– Недавно приезжал из Москвы один режиссёр, увидел нашу коллекцию и загорелся идеей собрать арт-хаус 80–90-х годов прошлого века, устроить у нас фестиваль. Ведь это время было уникальным: в кинотеатрах стали показывать фильмы, которые долго лежали на полках, появились видеосалоны, в страну хлынул Голливуд, всё это породило много экспериментов и идей...
Не так давно со всего города в музей стали приносить старые катушки с любительскими киноплёнками – записи праздников, путешествий, свадеб, сделанные на любительскую кинокамеру. Говорят, что дома уже давно нет кинопроектора, смотреть не на чем, да и времени нет, может быть, вам пригодится?
– Хочется все эти любительские кинофильмы собрать и устраивать показы. Ведь плёнка на сегодняшний день – это самый надёжный хранитель времени.
