Этот абсолютно неевангельский по своему духу и смыслу рассказ вошел в мировую культуру как легенда о Вечном жиде (где "вечный" - синоним "бессмертного"). Ничего похожего на эту историю нет не только ни в одном из четырех Евангелий, но даже в многочисленных апокрифах.
Тем не менее, сюжет о "новозаветном Каине", которого "проклял" Христос, оказался на удивление живуч. Начиная с позднего Средневековья он вдохновлял поэтов, писателей и художников не реже, чем известные евангельские рассказы.
Есть основания полагать, что изначально этот сюжет возник безотносительно к евангельской истории. Оскорбленное божество мстит своему обидчику, обрекая его на вечные муки – в мифологии разных народов таких ситуаций полно, открыть хотя бы "Метаморфозы" Овидия. Абсолютно понятный языческому сознанию ход вещей. Ведь есть же поступки, которых нельзя простить?
Евангельское откровение о том, что таких проступков нет, принять было очень непросто. Образ мстящего божества был многим и ближе, и понятнее, чем возможность получить прощение грехов через покаяние.
Каждая эпоха "читала" историю Агасфера по-своему и оставила на ней свой отпечаток. В Средние века легенда служила основанием для оправдания антисемитизма на бытовом и государственном уровне. (С этой же целью образ Вечного жида использовался и в прошлом веке в Третьем рейхе.) В XV веке появляются наиболее мрачные и жестокие версии легенды, в которых акцент переносится с раскаяния Вечного жида на его наказание.
В романтическую эпоху в литературе Агасфер неизбежно становится образцовым романтическим персонажем с его вечной неудовлетворенностью жизнью, неприкаянностью и желанием смерти. XIX век приносит совершенно неожиданную трактовку средневекового фольклорного сюжета: Вечный жид превращается в символ "творческой активности человечества". Его бессмертие - уже не наказание, а победа над смертью. Агасфер примиряется с Богом и становится творцом нового, преображённого мира. Впрочем, такая оптимистическая трактовка плохо прижилась. И к Евангелию, несмотря на оптимизм, историю Вечного жида она не приближает. К тому же времени относится образ Агасфера как вечно страждущего человечества (Беранже).
Очередная попытка прорваться к евангельскому пониманию известного сюжета была предпринята в начале XX века - в преддверии Первой мировой войны и за 29 лет до выхода на экраны пропагандистского фильма "Вечный жид" Фрица Хиплера, снятого в нацистской Германии. В 1911 году выходит новелла О. Генри "Дверь, не знающая отдыха". Автор знаменитой новеллы "Дары волхвов" еще раз доказывает, что по-евангельски можно прочитать любой сюжет, независимо от его происхождения.
В редакцию газеты "Еженедельная труба" в Монтополисе зашел однажды странного вида посетитель - древний старик в ветхой заплатанной одежде. Он представился Майкобом Адером и заявил, что пришел пешком из Иерусалима. По словам незнакомца, он и есть тот самый Вечный жид, который ударил Христа кулаком, когда тот остановился у его двери.
"Я исходил весь свет, сэр, без малейшего намека на отдых, – рассказывал он главному редактору. – Так мне было приказано! Я видел разрушение Иерусалима и гибель Помпеи при извержении. Я был на коронации Карла Великого и на линчевании Жанны д'Арк... И куда бы я ни пошел, везде начинались бури и революции, эпидемии и пожары. Так было приказано. Вы слышали о Вечном жиде? Все верно, за исключением того, что я еврей".
Самым ужасным в своем наказании Майкоб Адер считал ту "работу", которую ему приходится делать раз в год в страстную пятницу. В этот день старый дьявол вытаскивает из ада тело Понтия Пилата, задача Адера заключается в том, чтобы принести чашу с водой и стоять перед ним на коленях, пока он моет руки. "Потому только, что я не хотел дать бедному Христу отдохнуть на ступенях", – завершил в слезах свой рассказ незнакомец.
Скрылся он также неожиданно, как и появился. На следующий день редактор "Еженедельной трубы", который был новичком в этом городе, узнает своего посетителя в старом сапожнике Майке О'Бадере. Тот, впрочем, явно ничего не помнил о своем ночном визите. Историю загадочного сапожника журналисту впоследствии рассказал один из старейших жителей города дядя Эбнер.
Оказалось, что у Майка О'Бадера 30 лет назад была дочь, очень красивая девушка. Она была слишком веселого нрава для Монтополиса, поэтому в один прекрасный день она ушла в другой город, вернее, сбежала с цирком. Через два года она вернулась навестить Майка, разодетая, в кольцах и драгоценностях. Отец не хотел ее знать (Монтополис в то время был очень строгим городом, подчеркнул дядя Эбнер), и она временно поселилась где-то в городе. "Думаю, что мужчины ничего бы на это не возразили, но женщины взялись за то, чтобы мужчины выселили девушку", – продолжал старожил. И вот однажды ночью решили ее выгнать.
Толпа мужчин и женщин выставила ее из дома и погналась за ней с палками и камнями. Она побежала к дому своего отца и умоляла о помощи. Майк отворил, но когда увидел, кто это, то ударом кулака толкнул ее на землю и захлопнул дверь. Толпа продолжала травить ее, пока она не выбежала совсем за город. А на следующий день ее нашли утопившейся в пруду у Хенторовской мельницы. "Когда у Майка запой, он воображает себя Вечным жидом", – заключил свой рассказ дядя Эбнер.
Легенда о великой мести превращается в притчу о великом покаянии. Она влечет за собой целую вереницу евангельских смыслов, "обернутых" в непривычный сюжет. Отец, оттолкнувший блудную дочь. Гнали все, а раскаялся один. Принять своего ребенка, как Христа. Умывать руки Пилату...
