Покаяние – одно из ключевых понятий в русской духовной культуре. Потому не удивительно, что эта тема стала основой для многих произведений русской музыки – от древних духовных стихов до классической музыки XX века.
Духовные стихи: взгляд на жизнь с другой стороны
Когда говорят о духовных стихах, многие представляют себе что-то тяжёлое, занудное, монотонное. Однако духовные стихи – это гораздо больше и светлее. Это песни, основанные на христианских темах, наполненные размышлениями о жизни, смерти, покаянии и надежде. Они существовали на протяжении веков и назывались по-разному – «стишки», «канты», «псалмы».
Филологи придумали термин «духовные стихи» относительно недавно, чтобы объединить этот пласт народной музыки. Сами тексты и мелодии были разными – их изменяли, перерабатывали, адаптировали. В XIX веке в духовных стихах стала активно звучать тема личного покаяния. Этот период отмечен участием дворянства в создании новых текстов. Уже с XVIII века, в эпоху становления светского образования, обучение дворян включало упражнения по стихосложению. Одним из таких заданий могло быть поэтическое переложение псалмов. Так появились многочисленные переводы псалмов – от Жуковского и … до Мандельшатама.
Однако XIX век стал временем, когда духовные стихи вышли за рамки переводов. В этот период начали появляться оригинальные произведения, которые отражали не только традиционные религиозные сюжеты, но и глубокие личные переживания авторов. Среди них такие духовные стихи «Душа моя прегрешная» и «Как ходил же грешный человече».
Особое место занимают стихи о расставании души с телом. Эта тема однако не была скорбной – напротив, она бодрила и настраивала на размышления. Душа и тело беседуют: душа осознаёт предстоящий Страшный суд, а тело укоряет её за грехи.
Икона "Страшный суд". Фото: Национальный музей КраковаПокаяние: радостное возвращение
Покаяние в духовных стихах – это не просто сожаление. Это радостный поворот на правильный путь, возвращение к Богу. Именно так оно представлено в текстах, записанных ещё в рукописях XV века. Среди них есть произведения, помеченные как «покаяльные» или «душеполезные». Они касаются не только личных переживаний, но и общественных проблем: например, морального упадка, столь актуального в XVII веке, как впрочем и сегодня.
Духовные стихи не существовали без музыкального сопровождения. Простые инструменты, такие как гусли или колесная лира, создавали пространство для размышлений. Эти инструменты не требовали виртуозности: достаточно было их правильно настроить. Звучание лиры или переборы гуслей сразу делали любое слово значимым, наполняя его силой.
Музыка сопровождала стихи не только для красоты – она помогала погрузиться в размышления, отключиться от суеты. Лира словно погружала в другой мир, где каждое слово – это шаг навстречу вечному.
Почему мы поём духовные стихи сейчас
Современный мир переполнен информацией. Мы привыкли, что знания всегда под рукой, но из-за этого теряем способность слушать, видеть, вдумываться. В прошлом информация была более личной, ведь её передавали от человека к человеку, и каждый отвечал за свои слова.
Духовные стихи – такое явление культуры, которое заставляет нас остановиться. Они напоминают, что размышления о грехах, о смерти, о вере помогают вернуться к себе, прийти в себя. Это не пение ради искусства, а голос души, ищущей путь.
Пение духовных стихов – это не возрождение прошлого, а наше настоящее, ведь оно помогает соединить прошлое и будущее, осмыслить свои шаги здесь и сейчас.
Ведь как пели в одном из духовных стихов: «Сколь я в мире не ликую, я и смерти не миную...» И в этих строках не мрак, а надежда.
Музыка в жизни народа
Русская музыка всегда была неотделима от жизни народа. Представьте себе: человек в старой России жил буквально в музыке – с самого рождения его окружали звуки. Колыбельные песни матери, обрядовые напевы, песни, звучащие в поле и на праздниках. Бунин, вспоминая о той России, говорил, что «внуки и правнуки (то есть мы!) даже себе представить не смогут ту Россию, которую мы потеряли». Но стоит только закрыть глаза и прислушаться к старинным русским мелодиям – и перед нами возникает целый мир.
Композиторы XIX века – Михаил Глинка, «Могучая кучка», Чайковский – не могли игнорировать это наследие, и для них русская песня была тем корнем, из которых выросла академическая музыка. Кто-то открыто встраивал народные мотивы в свои произведения, а кто-то пытался дистанцироваться от них, предпочитая писать «чисто светское». Однако общая связь оставалась неизменной.
Картина А. М. Михайлова «Могучая кучка». Фото: общественное достояниеИ в этом смысле духовные стихи – ещё один пример удивительного соединения народного и высокого. Эти песни – настоящие богословске трактаты, выраженные в доступной форме. В них переплетаются глубокая вера и народное мировоззрение. И это неотъемлемая часть той самой «высокой» культуры, о которой мы говорим, вспоминая русскую музыку.
Musica sacra nova: новое слово о покаянии
В XX веке тема покаяния получила продолжение в творчестве композиторов-авангардистов. Николай Каретников, Альфред Шнитке, София Губайдулина, Арво Пярт и другие создали уникальные музыкальные формы, вдохновлённые сакральными текстами и по-новому осмыслявшие духовность.
Когда речь заходит об авангарде в музыке, перед глазами встают странные эксперименты. Кто-то бьёт по струнам фортепиано, кто-то исполняет аккорд, кричит «Космонавт!» и уходит. И, если верить автору, это музыкальное произведение! Удивительно, но из этого хаоса родилось нечто совершенно иное – musica sacra nova. Духовная музыка, которая звучит по-новому.
Небольшое отступление. Томас Манн в своём «Докторе Фаустусе» сравнил музыку с мячом, который Бог бросил на землю, и по мере приближения к земле этот мяч становится тяжелее, плотнее, быстрее. XX век был временем, когда этот мяч ударился о землю. Если говорить о живописи, то это «Чёрный квадрат» Малевича. Если о музыке – «4 минуты 33 секунды» Джона Кейджа, где пианист не играет, а слушатели остаются в тишине.
Джон Кейдж. Фото: Nationaal Archief / Den HaagНа первый взгляд, это ничто, пустота. Но за каждым ударом есть обратное движение. Musica sacra nova – попытка развернуться к небу после касания земли.
Как музыка нового времени ищет свет
Что приходит в голову, когда вы слышите слово «покаяние»? Часто это, слёзы, пепел на голову, одежда в клочья. Метафорически – «ешь землю». Именно так это воспринимается в быту. Но духовная музыка открывает другой смысл покаяния.
В христианской культуре покаяние – это не просто сожаление о грехах, а радость. Радость, потому что есть возможность вернуться. «Проснись, очнись, приди в себя! Быстрее в ковчег, дверь закрывается!» – если бы мы писали духовные стихи сегодня, то это могло бы выглядеть так.
Покаяние – это обретение пути домой. Ты шёл не туда, и вдруг можешь повернуться и пойти правильно. Ты вспоминаешь, что у тебя есть Отец, у тебя есть Отечество, тебе есть куда вернуться. По сути своей покаяние – это радостное возвращение в ту точку, где можно что-то исправить и изменить. Это не скорбь, это счастье.
Шнитке и другие: путь к свету через текст
В середине XX века композиторы начали искать не только новые звуки, но и новые смыслы. Николай Каретников, вдохновлённый беседами с протоиереем Николаем Голубцовым, впервые обратился к христианским темам в своём творчестве. Его музыка шла против эстeтики соцреализма, она вызывала вопросы: «Как можно? Почему?» Каретников, как и его коллеги, сталкивался с трудностями. Но благословение от отца Александра Меня дало ему уверенность: он писал, даже когда его не принимали.
Ещё один яркий пример – Альфред Шнитке. Его «Восемь духовных песнопений», написанные к тысячелетию Крещения Руси, – это музыка, в которой отголоски авангарда встречаются с богослужебной традицией. В этой музыке горькая гармония приводит к свету.
Шнитке и другие композиторы работали от текста. Сначала слова – сакральные, молитвенные, – а потом музыка становилась иллюстрацией смысла. Она не только звучала, но и направляла.
Один из самых узнаваемых композиторов musica sacra nova – Арво Пярт. Это человек, который искал и работал в совершенно разных стилях. В середине XX века, когда уже появилась атональная музыка, Арво Пярт пишет Credo, где в основу положена прелюдия Баха. Пярт берет добавляет в эту прелюдию – как в некоторую квинтэссенцию того, с чего фактически началась западноевропейская музыка – очень сложных и чистых тонов. И после этого уходит на десятилетие тишины, когда он ничего не пишет. Он ищет, и в этом поиске он приходит к удивительной музыке, к удивительному стилю, который называется тинтиннабулум, что в переводе с латыни означает «звон колокольчиков».
Эта музыка Пярта строится на диалоге двух голосов. Один – небесный, всепрощающий, другой – земной, слабый, колеблющийся. Словно голос человека, который ищет ответы на главные вопросы своей жизни.
Музыка, которая возвращает
В современном мире, полном хаоса и смешения жанров, кажется, нет границ для экспериментов. Битбокс с хоровым пением, фолк с электроникой – такие сочетания никого не удивляют. Однако в этом обилии и свободе иногда теряется суть. Мы забываем, что традиция – это не просто материал для экспериментов. Это культурное наследие, которое заслуживает уважения и вдумчивого осмысления.
Когда мы слушаем духовные стихи или musica sacra nova, речь идёт не только о наслаждении красотой звуков. Это про возвращение нас к самим себе. Духовная музыка требует остановки, её невозможно слушать мимоходом или параллельно занимаясь чем-то ещё. Она призывает к вниманию. А внимание – это первый шаг к покаянию.
Musica sacra nova, как и любая духовная музыка, – это не музыка эмоций. Она не заставляет нас плакать или испытывать мгновенные переживания. Её цель – понудить нас задуматься и вспомнить, что у нас есть, к Кому вернуться.
Статья подготовлена по материалам встречи «Покаянные мотивы в русской музыке», состоявшейся в культурном центре «Боголюбский».
