Не мечтатель, а флибустьер
Александра Грина знают по «Алым парусам». В школе объясняли: Ассоль верила – и чудо случилось. Потом на выпускных зачитывали клятвы под алыми тканями, а кто-то даже ходил на «Праздник алых парусов». Казалось, вот она – квинтэссенция романтики. Однако проблема в том, что «Алые паруса» – не самое сильное произведение Грина. Может, даже наоборот: оно сыграло с ним злую шутку – слишком нарядно, слишком сладко. После него к Грину приклеился ярлык «сказочник для подростков», и за этой вывеской трудно разглядеть настоящего писателя.
Настоящий Грин был другим. Он родился в семье польского ссыльного Степана Гриневского, с юности искал приключений и, в общем, находил их, но не такие, какие ожидал. Море манило его так, что он видел себя настоящим флибустьером, но на деле опыт оказался скромный: один рейс до Александрии, тяжёлая матросская работа, грязь и скука. Тем не менее этого хватило, чтобы море осталось главным символом прозы Грина. Остальная жизнь была чередой побегов и скитаний: прииски, деревенские заработки, нищета, дезертирство. Дом он так и не обрёл, всегда оставался скитальцем.
Не самый приятный человек
И характер у него был не сказочный. Вспыльчивый, упрямый, иногда жестокий. Самый скандальный эпизод – его отношения с Екатериной Бибергаль. Возможно, это даже была любовь, но весьма странная. Она была серьёзной революционеркой, администратором в сети эсеров. Он – романтик, который никогда не ладил с партийной дисциплиной. Когда она решила уйти от Долговязого (партийная кличка Грина), он выстрелил в неё. Пуля прошла рядом с сердцем, Екатерина чудом выжила и не сдала его полиции. Почему? То ли пожалела, то ли любила. Сам Грин настаивал на втором варианте. Но факт остаётся: за образом автора школьной сказки стоит человек, который стрелял в возлюбленную.
С революцией у него тоже не сложилось. Он примкнул к эсерам скорее из жажды движения, чем по убеждениям. Были тюрьмы, ссылки, жизнь подпольщика. Но очень скоро Александру Грину стало ясно, что в этой жизни он чужой. Партийная касса уходила на выпивку, дисциплина была в тягость. Его жажда приключений никак не сочеталась с партийной реальностью. В результате он остался один, без друзей, без революции и без Екатерины.
Бегство в Гринландию
И тут началась литература. Сначала это были обычные рассказы, потом родилось то, что мы теперь с нелёгкой руки литературного критика Корнелия Зелинского называем «Гринландией». У Грина-писателя возникла целая география: города Зурбаган, Лисс, бухты и порты, которых нет на карте, но которые порой кажутся реальнее настоящих. Там случаются истории про свободу, одиночество, упорство. «Фанданго» и «Крысолов» – про голод и галлюцинации, про грань между жизнью и смертью. «Зелёная лампа» – про человека, который годами смотрит на огонь и этим строит свою новую жизнь. У Грина чудо не падает с неба, оно требует выносливости, готовности платить цену.
Сам язык Грина такой же странный, как и он сам. Его книги будто написаны на иностранный лад и переведены на русский. Чужие имена, экзотические обороты, ощущение, что мы читаем прозу из «воображаемого Запада». В этом слышится тоска по миру, в который он так и не смог попасть. Ходила даже легенда, что во время своего плавания в Александрию Грин нашёл чемодан с рукописями на английском, перевёл их и печатал как собственные тексты. Но эта легенда была опровергнута одним простым фактом – Грин совершенно не знал иностранных языков и не мог ничего перевести.
Его незнание языков зашло настолько далеко, что те иностранные имена, что он давал своим героям, часто были настолько несуразными, что невозможно представить, что они вышли из-под пера носителя языка.
Под конец
Последние годы Александра Грина были тяжёлыми: бедность, болезнь, голод. Его спасала третья жена Нина: добывала еду, выбивала лекарства, ухаживала. Грин умер в 1932 году в Старом Крыму. Потом были десятилетия забвения, а в 1960-е годы его вернули в культуру. Только вернули в удобном урезанном виде. Подобно капитану Грею, Александр Грин приплыл на «Алых парусах» – оптимистичный символ и «добрый сказочник». Так и живёт до сих пор: Ассоль и Грей на открытках, подростковый праздник и корабль с красными полотнищами.
Но если убрать этот слой, остаётся настоящий Грин. Писатель тяжёлый, да и человек не всегда приятный. Его мир зачастую жесток, но именно поэтому живой. И, может быть, именно за это мы его и любим – не за сказку о девушке, чья единственная добродетель – сидеть у окна и мечтать, а за смелость выдумать целую страну там, где настоящая не давала ему ни шанса.
