Когда о поэте пишут прозой, получается либо личное дело, либо фельетон, особенно о его личной жизни. Но в день рождения Александра Блока будет уместно вспомнить не только его стихи, но и события из его семейной истории, без которых поэт был бы совсем другим.
Александр Блок в «Автобиографии» писал: «Семья моей матери причастна к литературе и к науке. Дед мой, Андрей Николаевич Бекетов, ботаник, был ректором Петербургского университета в его лучшие годы (я и родился в “ректорском доме”). Петербургские Высшие женские курсы, называемые “Бестужевскими” (по имени К.Н. Бестужева-Рюмина), обязаны существованием своим главным образом моему деду». Господин Бекетов – учёный-ботаник – был идеалистом-шестидесятником, что сказывалось на весьма своеобразных отношениях с крестьянами, о чём в семье ходили анекдоты.
Дед поэта в своём селе Шахматово Московской губернии «выходил к мужикам на крыльцо, потряхивая носовым платком; совершенно по той же причине, по которой И.С. Тургенев, разговаривая со своими крепостными, смущённо отколупывал кусочки краски от подъезда, обещая отдать всё, что ни спросят, лишь бы отвязались». Мужики бесстыдно обворовывали барина, впрочем, сами они симпатизировали чудаковатым господам. Да и было за что. «Однажды дед мой, видя, что мужик несёт из лесу на плече берёзку, сказал ему: “Ты устал, дай я тебе помогу”. При этом ему и в голову не пришло то очевидное обстоятельство, что берёзка срублена в нашем лесу», – вспоминал Блок.
А.Н. Бекетов. Фото: serpuhov-museum.ruОдного этого эпизода достаточно, чтобы понять: при всей своей образованности Андрей Николаевич Бекетов в людях разбирался плохо. Потому и благословил свою восемнадцатилетнюю дочь-гимназистку Александру, или, как её звали дома, Асю, на брак с 27-летним Александром Львовичем Блоком, с которым она, тургеневская барышня, познакомилась на вечере у подруги. Жених получил кафедру приват-доцента государственного права в Варшавском университете. Скверный его характер обнаружился до венчания, от которого юную невесту отговаривал младший брат жениха. И был прав: брак оказался коротким и несчастливым. Через год после свадьбы Блоки приехали из Варшавы в Петербург к Бекетовым. Александра Андреевна была беременна. Родные ахнули, заметив, что «из беззаботной хохотушки она превратилась в тихую, робкую женщину болезненного и жалкого вида». Бекетовы уговорили зятя оставить её на время родов в Петербурге, тем более обратно он собирался ехать в вагоне третьего класса без всяких удобств.
Александра Андреевна родила сына – Александра – 28 ноября 1880 года, к мужу не вернулась, долго добиваясь развода. Спустя годы она вторично вышла замуж. Об отце Блок писал сдержанно, называя его «выдающимся музыкантом» и «знатоком изящной литературы». Детство будущего поэта прошло в семье матери, с которой у него всю жизнь была очень тонкая духовная связь. Мальчик рос, окружённый вниманием матери и тёток. Блок писал: «Здесь именно любили и понимали слово; в семье господствовали, в общем, старинные понятия о литературных ценностях и идеалах». Тётка будущего поэта, Мария Бекетова, вспоминала: «С первых дней своего рождения Саша стал средоточием жизни всей семьи. В доме установился культ ребёнка. Его обожали все, начиная с прабабушки и кончая старой няней, которая нянчила его первое время». Стоило мальчику заплакать – сам профессор Бекетов брал его на руки, прохаживался с ним по всему дому.
Александра Блок. Фото: общественное достояниеДетство поэта напоминает Эдем в декорациях Шахматова: с длинными прогулками по живописным тропам, чаем на террасе и любовью ко всему живому. Эта несколько дистиллированная идиллия вдали от суетной толпы и друзей-сверстников повлияла на характер мальчика, который и во взрослом возрасте отличался некоторой отрешённостью и непрактичностью.
После окончания гимназии Бок решил пойти по стопам отца и поступил на юридический факультет университета, где только на третьем курсе осознал, что ошибся с выбором, и перешёл на филологический факультет.
Писать стихи Блок стал чуть ли не с пяти лет. Однако «серьёзное писание» началось, по его же признанию, лет в восемнадцать. Блок писал, что первыми, кто обратил внимание на его стихи со стороны, были Михаил Сергеевич и Ольга Михайловна Соловьёвы (двоюродная сестра матери поэта, жена брата мыслителя Владимира Соловьёва – Михаила). «Первые мои вещи появились в 1903 году в журнале “Новый путь” и, почти одновременно, в альманахе “Северные цветы”», – вспоминал поэт.
Как-то художница Ольга Соловьёва спросила Гиппиус, что она знает «о новоявленном петербургском поэте» по фамилии Блок, и добавила: Борис Бугаев (Андрей Белый) в таком восторге от стихов этого поэта, что буквально катается по полу. Гиппиус скорее познакомилась с юным поэтом, и это стало началом многолетней дружбы. Колкая на слово Гиппиус написала о раннем Блоке с редкой для неё теплотой, зорко отмечая и талант поэта, и его правдивость, и его умение как бы парить между мирами. Она же назвала Александра Блока «лунным другом». Нездешность поэта отмечали многие мемуаристы.
К 1898 году Блока захватила идея Вечной Женственности, которая стремится воплотиться в его поэзии не как объект зарождающейся любви, но как смысл и цель мироздания. Именно тогда Блок открыл для себя поэзию Владимира Соловьёва, неразрывно связанную с образом Вечной Женственности.
С будущей женой Александр Блок был знаком с детства. Дочь выдающегося учёного-химика Дмитрия Менделеева – Любовь – тоже родилась в Петербурге, в здании университета. Молодые люди обвенчались 17 августа 1903 года в Тараканове. Свадьба представляла собой действо, стилизованное в православно-народном духе. Шафер, Владимир Соловьёв, отправился за невестой на тройке, украшенной лентами. Крестьяне поднесли новобрачным хлеб-соль и белых гусей, впрочем, мистический брак земного счастья не обрёл… Любовь Дмитриевна была для Блока Прекрасной Дамой, воплощением женского божества, что противоречило ожиданиям живой, а не мистической женщины.
Любовь Менделеева. Фото: общественное достояниеАндрей Белый, с которым Блока и его жену связывала многолетняя дружба и вражда, пишет о свадьбе Блока как мистическом союзе и размышляет: «Свадьба Блока, “влюблённого в Вечность”, на эмпирической девушке вызывала вопрос: кто для Блока невеста? Коль Беатриче, на Беатриче не женятся; коли девушка просто, то свадьба на “девушке просто” измена пути». Литературовед, культуролог Ольга Матич а книге «Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de siècle в России» пишет: «По-видимому, у Блока имелись глубинные страхи, связанные с сексуальными отношениями с любимой женщиной, особенно если эта женщина была женщина его круга. И, что не менее существенно, он боялся потомства, считая, что принадлежит к вырождающемуся роду». Она же полагает, что для Блока сексуальная страсть порочила духовную любовь.
Любовь Дмитриевна в мемуарах «И быль, и небылицы о Блоке и о себе», законченных в 1929 году (поэт умер в 1921-м), вряд ли хотела создать миф о муже-поэте. Скорее, она старалась разрушить легенду об их сказочном мистическом браке.
Андрей Белый, поэт-символист, друг и единомышленник Блока, был влюблён в Любовь Менделееву. Спустя почти три года после свадьбы, измученная странными отношениями с мужем, она приняла эти ухаживания и ушла к Андрею Белому, но очень быстро вернулась к Блоку, и этот сложный брак, несмотря на странности, удивительные для непосвящённого человека, выстоял.
Андрей Белый. Фото: общественное достояниеНе менее сложными и драматичными были и религиозные взгляды поэта. 7 января 1902 года Блок записал: «Стихи – это молитва. Сначала вдохновенный поэт-апостол слагает её в божественном экстазе. И всё, чему он слагает её, – в том кроется его настоящий бог». К этому богу поэт приобщает своего чуткого читателя: «Потом чуткий читатель. Вот он схватил жадным сердцем неведомо полные для него строки, и в этом уже и он празднует своего бога». «Бог» здесь – метафора. Она призвана поднять поэзию на божественную высоту. Но каким было отношение А.А. Блока не к метафорическому богу, а к настоящему – Иисусу Христу? Противоречивым.
Своему другу Евгению Иванову – человеку религиозного склада из патриархальной русской семьи, косноязычному проповеднику христианской кротости и всепрощения – Блок заявил в письме 10 июня 1904 года: «Мы оба жалуемся на оскудение души. Но я ни за что, говорю Вам теперь окончательно, не пойду врачеваться к Христу. Я его не знаю и не знал никогда... Пустое слово для меня». Замкнутого Блока часто современники называли «холодным», однако он необыкновенно высоко оценил человеческие свойства «блаженного» Евгения Иванова – его доброту, искренность. Внешне они были совсем разные, но с «рыжим Женей» Блок чувствовал себя как с самим собой: «С тобой – легко и просто. От этого происходит то, что я не радуюсь, когда грустно, и наоборот. С “чужими” почти всегда становишься оборотнем, раздуваешь свою тоску до лёгкости отчаянья и смеха; после делается ещё тоскливей. С тобой – плачешь, когда плачется, веселишься, когда весело». Как заметил литературовед Владимир Орлов по поводу религиозности Блока: «Всё, что осело христианской догмой, было ему чуждо, непонятно, более того – враждебно».
…Aлександр Блок прожил всего 40 лет. Его вдова в мемуарах о муже нашла по-настоящему точные слова: «Ни нужда, ни цензура, ни дружба, ни даже любовь его не ломали; он оставался таким, каким хотел быть».