Бонхёффер: пастор, попаданец, супергерой

Политическая фантазия вместо биографии

Главная проблема фильма – его политическая заданность. Это не история Бонхёффера, а попытка сделать из него универсальный символ сопротивления, удобный для сегодняшних идеологических задач.

В фильме я увидела три чётких акцента:

Во-первых, это гипертрофированное участие Бонхёффера в политической борьбе. Его роль в заговоре преувеличена до уровня «главного вдохновителя». В реальности он был скорее включён морально, чем оперативно: не давал взятку на границе, не держал в руках бомбу, не вербовал. Но это сценаристам показалось недостаточно героичным.

Кадр из фильма «Бонхёффер: Пастор, шпион, убийца». Фото: Crow's Nest Productions

Во-вторых, негритюд как источник духовного «пробуждения» Бонхёффера. Действительно, посещение Гарлема было для него важным опытом. Но фильм превращает его пребывание в семинарии почти в сцену посвящения, словно рафинированный немец увидел страдания афроамериканцев и понял наконец, что такое зло. Это, мягко говоря, упрощение, а по сути – картина мира, заточенная под новую этику и современную американскую чувствительность, когда любое меньшинство прекрасно только потому, что оно меньшинство.

В-третьих, история про ещё одно меньшинство. Церковная борьба в фильме сведена к теме защиты евреев. Если верить режиссёру, то семинария Финкенвальде – это политический приют для пасторов с еврейскими корнями или сочувствующих. В реальности Финкенвальде – это прежде всего духовная школа, пространство братотворения и дисциплины, молитвы и общинной жизни. Никакого политического укрытия там не было, а было богослужение, были занятия, проповеди, общение в слове и молчании. Но кому в кино нужна молитва утром и вечером, когда можно показывать тайные совещания?

Бонхёффер, будучи подлинным христианином и заступаясь за евреев, одновременно считал, что еврейский народ до Последнего Суда несёт на себе последствия отвержения Христа, и потому его отношение к «еврейскому вопросу» было не банальным – не как к делу меньшинств, а трагическим: трагедия, по его мысли, заключалась в том, что народ, ожидавший пришествия Мессии, не узнал Его, когда Христос пришёл.

Складывается впечатление, что реальная жизнь Бонхёффера и художественная идея режиссёра движутся параллельными курсами. И если где-то они случайно пересекаются, то это, кажется, случайность.

Кадр из фильма «Бонхёффер: Пастор, шпион, убийца». Фото: Crow's Nest Productions

«Поступки» как магический кристалл

У киношного Бонхёффера нет внутренней жизни, самопознания, но у него есть поступок с большой буквы.

– «Вера без поступков ничего не стоит».

– «Когда Бог о чём-то просит, Он говорит: иди и умри».

– «Поблагодаришь меня после поступка, проявив своё мужество», – говорит отец.

Настоящий Карл Бонхёффер так бы сыну не сказал. Настоящий Дитрих Бонхёффер так бы не говорил сам себе. Но логика фильма требует иного: герой должен совершить поступок, поэтому ему и окружающим вкладывают в уста пафосные фразы, которые объясняют даже самым невнимательным, что именно он герой. Супергерой.

Проблема в том, что реальная биография Бонхёффера не о внешних поступках. Она о верности, ответственности, о цене следования за Христом, личном ответе на Божий призыв и радости жизни вместе – радости, которая есть «дар в стократ больший», чем всё то, что может предложить мир. Фильм же вычищает эту внутреннюю тишину и заменяет её внешними декорациями: заговор, шпионаж, смелые решения. И выходит та самая голливудская «биография» средней руки, где мыслитель превращается в человека действия даже если это не его правда. 

Чужой среди своих

Одна из странных находок фильма – показать Бонхёффера по возвращении из Америки человеком, который больше не вписывается в немецкий контекст. Как будто именно Гарлем сделал его «другим», и он приехал в Германию в образе культурного эмигранта, то ли чужого, то ли сверхсовременного. Отчасти в этом есть правда: Америка действительно помогла ему увидеть мир иначе, но он не стал чужаком дома. Бонхёффер умел говорить с семьёй, с коллегами, с церковью. Иногда его понимали не сразу, но он не становился инопланетянином.

В фильме же он настолько светится ощущением собственной миссии и избранности, что все вокруг выглядят либо медлительными, либо слепыми. Это не Бонхёффер. Это попаданец из будущего, прибывший с знаниями, которые ещё не созрели.

Постскриптум

Разочарована ли я? Не сильно. Просто я многого не ждала: отношение у меня к фильму ещё после просмотра первого тизера было классическое – «не смотрела, но осуждаю». И потому ожидания от фильма были более чем скромными  – станет ли он достойным поводом, чтобы посмотреть его с друзьями, а после финальных титров завести пластинку «а на самом деле всё было так…» и рассказать, кто такой Бонхёффер для меня.

Но для такого рассказа мне повод в виде фильма не нужен, а два часа и двенадцать минут можно провести и с большей пользой.