В 1945 году в британском Египте случилась сенсация. Подросток по имени Мухаммад, сын фермера, отправился на старое кладбище у подножия горы Гебель аль-Тариф близ селения Наг-Хаммади, чтобы копать «сабах» (природное нитратное удобрение). В процессе «раскопок» ребёнок нашёл запечатанный глиняный кувшин, внутри которого явно что-то было. Мальчик не посмел вскрыть печать, – как он позже объяснял взрослым британцам, – «из-за страха навлечь гнев джиннов». Копавшие рядом крестьяне отказались прикасаться к мистической находке. Мухаммад набрался смелости, взял кувшин и отнёс его домой к матери. Та вскрыла кувшин, – вероятно, в надежде на какие-то ценности, – но нашла в нём всего лишь «никчёмные» старые свитки папируса. Часть из них тут же была пущена на растопку печи.
Через пару недель Мухаммад и его брат исполнили правило кровной мести: убили предполагаемого убийцу своего отца. Спасаясь от уголовного преследования, мальчики бежали и оставили кувшин местному священнику. Тот, в отличие от вдовы фермера, проявил интерес к папирусам и решил проконсультироваться со специалистами. Так был обнаружен единственный на сегодняшний день экземпляр ранее неизвестного пятого Евангелия, так называемого «Евангелия от Фомы».
Рукописи II века из Наг-Хаммади, написанные на коптском языке, сегодня считаются национальным достоянием Египта и хранятся в Коптском музее Каира. С точки зрения церковных канонов, Евангелие от Фомы – так называемое апокрифическое. Ни одна из официальных Православных церквей, включая Коптскую, не признаёт свитки из Наг-Хаммади священными книгами.
История папирусов из Наг-Хаммади – вполне в духе «Имени Розы» Умберто Эко. Согласно базовой версии, свитки были закопаны монахами местного близлежащего монастыря святого Пахомия в районе 367 года н.э., после того как Афанасий Великий, патриарх Александрийский, издал указ о запрете хранить в монастырях «неканоническую» литературу.
Евангелие от Фомы и Тайная книга Иоанна (Апокриф Иоанна), Кодекс II Рукописи Наг-Хаммади. Фото: общественное достояниеОсобенность Евангелия от Фомы в том, что оно гностическое. То есть отражает неортодоксальный, гностический взгляд на жизнь Иисуса. Книга содержит рассказы о чудесах, которые совершал Иисус в возрасте от 5 до 12 лет, поэтому оно ещё называется «Евангелием детства». Гностические учения были осуждены Вселенскими соборами и с точки зрения православия сегодня считаются еретическими. Большая часть гностических книг была уничтожена, поэтому о содержании гностического богословия сегодня спорят учёные. Ясно одно: во II–IV веках гностические Евангелия были не менее распространены, чем нынешние канонические.
Интерес к «пятому Евангелию» как к памятнику некоего древнего изначального (для кого-то истинного) христианства не утихает в мировой культуре вот уже восемьдесят лет. В канонических Евангелиях о детстве и отрочестве Иисуса практически ничего не сказано, что только подогревает интерес к рукописям из Наг-Хаммади. Реминисценции на тему «Евангелия от Фомы» содержатся, в частности, в фильме «Стигматы» Руперта Вейнрайта (1999), произведении в жанре хоррора. Один из героев фильма, отец Паулу, отлучён Ватиканом от Церкви за попытки исследовать «пятое Евангелие». Девушка-парикмахер, атеистка по имени Фрэнки, в руки к которой попадают чётки отца Паулу, неожиданно начинает впадать в одержимость и говорить фразы на арамейском языке. Специальная комиссия Ватикана устанавливает, что слова – тоже из «пятого Евангелия»…
«Сын Плотника» Лотфи Натана – первая попытка восстановить на экране основные сюжетные линии «Евангелия от Фомы». Кино интересно тем, что сам режиссёр – копт по национальности, член Коптской православной церкви, поэтому рефлексия на тему текстов из Наг-Хаммади для него – это часть размышлений над коптским самосознанием и судьбой древней коптской цивилизации, связывающей эпоху Христа с эпохой пирамид. Само словосочетание «Наг-Хаммади» для коптской аудитории имеет особое звучание ввиду печально известной резни в Наг-Хаммади 2010 года, ставшей одной из самых крупных вспышек антихристианского насилия в Египте за последние десятилетия. Как подчёркивает автор в своих интервью, он «никогда не ставил себе цели нападать на христианство». Скорее он хотел поразмышлять. «Я вырос в Коптской православной церкви. Моя бабушка, которая меня воспитывала, была верующим человеком. Я был окружён верой, сколько себя помню. Я уважаю религию как то, что предоставляет людям моральный компас, чувство принадлежности к общине и наличие цели в жизни. Вообще с самого детства сюжеты и образы Библии завораживали меня. Особенно те моменты, которые были мне непонятны», – рассказал Натан в интервью, записанном накануне премьеры.
Кадр из фильма «Сын Плотника». Фото: Anonymous Content«Сын Плотника» – не фильм ужасов в чистом виде, скорее микс драмы и хоррора. Спецэффекты, вопреки ожиданиям, минимальны: ужасное демонстрируется при помощи традиционных кинематографических техник и силами живых актёров. Цветовая палитра также предельно аскетичная, местами до минимализма – от серого до коричневого, что соответствует реалиям пустынь Египта. Часть сцен снята в полумраке и выглядит практически чёрно-белой. Голубизна неба и зелень листвы становятся заметными лишь ближе к концу, когда намечается развязка. Известно при этом, что большинство сцен снимались в Греции, а Египет как таковой в картине не назван. Как говорит в интервью автор фильма, скорее ему просто важно было показать, что Святое семейство находится вдали от родины, в бегах, «в каком-то промежуточном месте».
Глубина «картинки» достигается за счёт полутонов и игры света и тени. Игра актёров в целом довольно лаконичная, сдержанная. Николас Кейдж в роли Иосифа не обнаруживает признаков «звёздной болезни» и играет в основном не громкими репликами, а выражением лица. Кровавых и откровенно ужасных сцен не так уж много, упор делается на мистический ужас, который испытывают все, кто встречает мальчика-Иисуса, а вслед за ними и зритель.
Картина довольно адекватно передаёт суть гностического мировосприятия, а именно отсутствие морали и представление о равноправии добра и зла. Иисус в нём не спаситель мира, пришедший пострадать за грехи людей, но скорее могущественный мальчик-маг, наделённый от рождения сверхъестественными способностями. Строго говоря, в картине он даже не назван Иисусом. Главные действующие лица фильма – это просто Плотник, Мать и Сын Плотника. Дальше зрителю предложено додумывать самостоятельно.
Кадр из фильма «Сын Плотника». Фото: Anonymous ContentЧудеса, которые совершает Сын Плотника, отчасти дублируют известные евангельские сюжеты, однако не несут в себе никакого поучительного смысла. Никто в фильме не исправляется и не кается, никто не прославляет Бога. Зато в конце каждого эпизода Мальчик произносит суровым голосом: «И помни обо мне» (фраза, отсутствующая в канонических евангельских текстах).
Зритель, знакомый с библейским контекстом, увидит в фильме много традиционных христианских символов. Двенадцать воробьёв, которых отпускает Мальчик, – это двенадцать апостолов. Невиданный урожай, который собирает Сын Плотника с одного брошенного им зерна, – это символ Иисуса – сеятеля истинной веры. Мальчик, переносящий воду в своей одежде, – напоминание об евангельской «воде живой», «текущей в жизнь вечную». При этом есть эпизоды сугубо гностического содержания. Например, иллюстрация 4-й главы «Евангелия от Фомы» (о том, как Иисус наказал толкавшего его мальчика): «После этого Иисус снова шёл через поселение, и мальчик подбежал и толкнул Его в плечо. Иисус рассердился и сказал ему: ты никуда не пойдёшь дальше, и ребёнок тотчас упал и умер».
В целом картина прекрасно передаёт основной нерв гностической картины мира: для гностиков, в отличие от традиционных православных христиан, Сын Плотника никогда не был по-настоящему человеком, а только казался им.
Кадр из фильма «Сын Плотника». Фото: Anonymous ContentВ сравнении с литературным оригиналом, «пятое Евангелие» от Лотфи Натана всё же вышло чуть более человечным в основном за счёт додумывания режиссёром темы детско-родительских отношений и рефлексий на тему отношений Иосифа со своим бунтующим сыном-подростком (отцовские муки превосходно играет лицом Николас Кейдж). Кроме того, добавлен важный элемент, отсутствующий в свитках из Наг-Хаммади, а именно: в фильме у Натана Иисус-подросток встречается с Сатаной. Последний приходит к нему в образе красивой женщины, которая возмущается и жалуется Богу-Отцу: «Приди за Своим Сыном! Он игнорирует нас!».
Также режиссёр исключил из повествования детские годы Иисуса – Сын Плотника сразу предстаёт перед нами подростком. По словам режиссёра, так он хотел донести до зрителя «предчувствие» того сюжета, который в будущем развернётся в канонических Евангелиях: «вы чувствуете, что путешествие начинается и Иисус скоро станет тем Иисусом, которого люди знают из новозаветного канона». Как связка с новозаветным сюжетом в конец картины добавлено отсутствующее в «Евангелии детства» православное богословие. «Ты умрёшь за всех людей!» – говорит Сыну Плотника умирающий окровавленный Сатана (правда, тут же добавляет гностическое: «Мы одинаковы»).
