– Как чувствует себя девочка? – спросила она лечащего врача Людмилу Петровну.
– Выбивается из сил Маша: продолжает терять вес, анализ крови совсем никудышный. Сегодня пришлось прекратить химиотерапию и назначить поддерживающие капельницы. Болезнь вовсю прогрессирует, – шепотом рассказала она заведующему.
Та кивнула головой, осторожно присела на кровать рядом с девочкой, откинула осторожно одеяло и стала прослушивать работу сердца через расстегнутую пижаму. Оно едва трепыхалось в исхудалом тельце. Дыхание ребенка было почти неощутимым, как легкий шелест пересохшей листвы, перекатывалось в легких.
Больная девочка открыла выразительные серые глаза и взглянула печально на Татьяну Ивановну. Бывалый врач, повидавший немало в своей онкологической практике, вздрогнула и отвела взгляд от ребенка. В ее глазах она прочитала, что Маша понимает – ей недолго осталось жить. В глубине этого детского взора Татьяна Ивановна увидела слабую надежду девочки выжить и мольбу помочь ей. У врача перехватило от сострадания дыхание. Маша была любимицей в отделении.
Вот уже два года девочка находилась здесь. Врачи делали все возможное, чтобы помочь ей победить страшную болезнь. Маша стойко переносила уколы, капельницы химиотерапии и, преодолевая слабость, поддерживала дух надежды в других таких же несчастных детях на этом же отделении.
Она часто садилась на край постели плачущего ребенка и рассказывала ему сказку, давала подержать своего любимого плюшевого Мишку, которого подарила ей на день рождения добрая Татьяна Ивановна. Говорила отчаявшимся мальчикам или девочкам, что нельзя плакать, потому что слезы отнимают много сил. А их отдавать понапрасну нельзя, они нужны, чтобы побороть болезнь.
Обычно детишки слушались ее и переставали плакать. В награду за это Маша рассказывала сказку, которую сама придумала:
– Был на свете мальчик по имени Коля. Он жил в одном большом и прекрасном лесу в красивом доме на светлой зеленой полянке. Все было у Коли: своя просторная комната, много хороших игрушек. Их подарили ему папа и мама. Рядом с его домом росла высокая кудрявая береза, а на нее повесили качели. Коля любил качаться на них высоко-высоко. И ему казалось, что он взлетал выше крыши дома, и у мальчика замирал дух одновременно от восторга и страха. Все было у него хорошо, но одно печалило: не было у мальчика братика или сестренки, и рядом с ним не жили другие дети, поэтому не с кем было играть.
Как-то, когда Коле было особенно грустно, на летнюю поляну к дому выскочил из леса напуганный и дрожащий олененок. За ним гнался страшный и злой волк. Животное доверчиво прижалось к мальчику, а Коля обхватил его за тонкую шею и успокоил:
– Не бойся! Волк не посмеет тебя здесь обидеть!
Серый зверь побоялся выйти из чащи, а олененок остался до вечера с мальчиком. Они подружились и отныне часто играли вместе то в прятки, то догонялки. Так у мальчика появился настоящий друг, с которым ему было не скучно. Коля с олененком гуляли по лесу, и тот показывал мальчику, где растет сладкая малина, можно рвать спелые орехи или собирать белые грибы.
Однажды тяжело заболел Коля и лежал в постели целями днями, не выходя из дома. Олененок каждый день забегал на поляну, но не находил там своего друга. Мальчик слышал стук копыт пробегающего мимо друга, но не мог ему крикнуть, что он в доме. Так сильно он обессилел от болезни.
– Совсем, как ты! – говорила больному мальчику или девочке Маша. – Но слушай дальше удивительную историю их верной дружбы.
Когда Коле стало особенно плохо, то он попросил папу с мамой подвинуть кровать к самому окну и открыть его нараспашку. Родители знали о большой дружбе мальчика с лесным жителем. Они видели погрустневшего олененка, прибегающего каждый день на поляну. Поэтому выполнили просьбу сына, надеясь, что встреча с другом ободрит Колю.
Так они встретились вновь. Олененок подходил к окну, клал свою голову на подоконник и рассказывал мальчику о новостях в лесу. Он просил друга поправляться побыстрее, чтобы пойти на лесное озеро. Там живут его папа и мама, и олененок хочет познакомить Колю с ними.
Как-то пришел олененок к Коле и говорит:
– Я принес тебе чудесное снадобье от болезни. Мне его дала мама, когда я рассказал о тебе и постигшем недуге. Лекарство нужно держать под подушкой, и оно поможет тебе, – сказал олененок и протянул Коле веточку с желудем. – Возьми, пожалуйста, он со Священного Дуба сорван, и больше не болей!
– И помог ему желудь? – спрашивали мальчик или девочка, внимательно слушавшие рассказчицу.
– А как же! Еще как помог, и мальчик стал совсем здоров благодаря ему. Я тебе тоже принесла веточку с желудем. Возьми его и держи у себя, пока не поправишься, – Маша протягивала веточку.
– Кто тебе его дал? Олень? Ты с ним знакома?
– Нет! С оленем я не знакома, но знаю мальчика Колю, который прислал желудь мне. А он попросил принести чудесное средство своего друга, олененка. Ты храни его и не сомневайся, и будешь здоровым.
– Спасибо тебе, Маша, – отвечали дети и в этот день не плакали.
Девочка улыбалась, довольная, что смогла успокоить детвору. Она совсем недавно набрала желудей возле большущего дуба в сквере, что был под окнами их палаты. Потом придумала дарить их отчаявшимся детям, чтобы они поверили в свое исцеление.
Не теряла надежду на исцеления и сама Маша: рассказывала всем, что, когда поправится, то найдет маму, будет долго-долго обнимать ее и никогда больше не отпустит одну.
Маша с пяти лет жила без родителей. Сначала в Доме ребенка, а когда пошла в школу, то была переведена в Детский дом. Родителей потеряла во время войны. Ее нашли федеральные солдаты после бомбежки в развалинах дома. Девочка выглядела совершенно напуганной: затравленно смотрела на молоденького солдата, осторожно извлекшего ее из-под бетонной плиты.
Позже удалось выяснить только ее имя – Мария – и возраст – пять лет. Больше ничего не смогли от нее добиться, но было видно, что настрадалась и наголодалась она достаточно.
Маша еще долго вздрагивала от любого громкого звука и жадно хватала руками съестное, протягиваемое ей сердобольными солдатами. Так девочка стала сиротой и начала жить среди таких же детишек, потерявших по разным причинам своих родителей. Маша была по характеру спокойной и рассудительной девочкой, к ней всегда тянулись другие обездоленные дети, которых она утешала и защищала от обид. Так и жила она сиротой и среди сирот, пока в восьмилетнем возрасте у нее не выявился страшный диагноз – рак, и она попала в детскую онкологическую больницу.
Людмила Петровна вздохнула и, приметив, что девочка в сознании, присела на стул, стоящий возле нее. Она жалела Машу и очень хотела, чтобы та стала здорова.
«Завтра Рождество, – подумала со вздохом врач, – и, похоже, для Маши последнее. Теперь все в воле Божьей».
Она, нагнувшись к девочке, провела рукой по ее бледной щеке, сказала как можно веселее:
– Ты скоро поправишься и найдешь свою маму. Ты верь этому! И все будет хорошо, Машенька, а чтобы к тебе ночью заглянул Ангел, мы на окне палаты поставим горящую свечу. Он увидит ее призывный огонек и прилетит к тебе на крылышках. Ведь сегодня ночью родится Богочеловек, и желания многих сбудутся. Ты ему расскажешь о своих мечтах, и он поможет тебе. Ты только не теряй надежды. Договорились?
Девочка благодарно кивнула и посмотрела на обеих женщин. Она любила их за доброту и ласку к ней. Маша представляла свою маму такой же, как они: доброй и красивой. Девочка забыла, как выглядела она, но хорошо помнила ее мягкие и теплые руки. Мечтала снова оказаться в их ласковых объятьях, чтобы ей было в них спокойно и радостно.
Она долго смотрела на огонек свечи, мерцавший в темноте на окне, видела через стекла окна далекие и загадочные звезды и мечтала о чем-то своем, по-детски чистом и простом. Когда девочка уснула, то увидела во сне свою маму. Она с ней гуляла по заснеженному парку. Мама и дочь много разговаривали и любовались чудесной природой. Было очень солнечно и так ясно, что глаза слепил белоснежный покров.
Маша проснулась в эту ночь от тихой торжественной музыки, звучащей, казалось, всюду. Ей было необыкновенно спокойно и легко, из души исходила эйфория радости. Девочке хотелось обнять весь мир, ее сердце билось ровно, а дышалось глубоко.
Маша широко открыла глаза и увидела яркий мягкий свет, заполнивший все пространство комнаты. Ничего больше не было видно, только этот приятный свет, который не слепил глаза и казался одушевленным.
Издалека к притихшей девочке приблизился стройный мальчик ее возраста. Он был во всем белом, и от него исходило приятное тепло. Девочка это почувствовала, когда он остановился рядом с ней. Незнакомец приветливо улыбнулся ей и негромко сказал:
– Здравствуй, Маша. С Рождеством Христовым!
– Здравствуй. Спасибо, тебя тоже с праздником. А кто ты?
– Ангел.
– Ангел? Значит, я умерла.
– Нет. Я увидел в окне твой печальный лик и не смог не зайти сюда. Ты мне рада?
– Да, очень.
– Знаешь, что сегодня за день?
– Сегодня родился сын Божий Иисус Христос.
– Верно. Расскажи мне об этом, что ты знаешь.
– Преблагословенная дева Мария и праведный Иосиф должны были идти в Вифлеем, чтобы внести себя в списки кесаря. Там в местной гостинице они не нашли себе места и устроились на ночлег в известковой пещере, в которой на простом сене и колкой соломе для скота и родился Спаситель Мира.
– Все правильно! Только добавлю, что родился он в холодную зимнюю ночь среди чужих людей без величия и обыкновенных удобств. Что ты хотела бы, чтобы исполнилось в твоей жизни?
– Я бы хотела, чтобы нашлась моя мама.
– Но ты, Маша, больна. Почему ты не просишь себе здоровья?
– Я устала жить без родных и очень хочу найти маму. Мы не виделись так долго, и я мечтаю рассказать ей обо всем, что было со мной за эти года. Я обниму маму крепко-крепко, и она поможет мне вылечиться от рака.
– Хорошо, Маша. Я передам твои слова Богу, а ты спи и набирайся сил. Прощай!
– Прощай!
Когда на другой день Татьяна Ивановна вошла в палату Маши, то Людмила Петровна была уже возле ее кровати и с удивлением рассматривала девочку, спящую глубоким сном.
– Как она? – спросила заведующий, тронув врача за плечо.
– Удивительно! Состояние Машеньки улучшилось: сердце бьется ровно, дышит она глубоко и спокойно. Смотрите, даже появился легкий румянец на обычно желтом лице!
Девочке стало намного лучше, но болезнь осталась, и врачи продолжили ей делать химиотерапию. Вновь казалось, что Маша черпает силы из какого-то тайного внутреннего источника. Девочка стала вставать с постели и, двигая треногу капельницы впереди себя, гуляла по больничным коридорам, разговаривала с другими больными детьми. Медицинские сестры говорили вслед Маше:
– Воистину чудеса творятся в Рождество!
– Ей бы костный мозг пересадить от родственников, но никого нет у девочки, одна, бедняжка, на свете, – сказала Татьяна Ивановна.
– Бог даст, найдутся, – пожелала Людмила Петровна.
– Дай Бог! Сегодня приедут к нам гости из филармонии нашего города с праздничным концертом для больных детей. Перевезите кровати лежачих пациентов в актовый зал, чтобы все послушали рождественскую музыку и пение настоящих артистов.
Большой зал, где обычно проводились врачебные конференции, к приезду музыкантов заполнился до отказа. Помимо нескольких коек вдоль стенки по залу рядами поставили многочисленные стулья, которые занимали больные дети.
Несмотря на бледные лица детей и их не по-детски серьезные глаза, атмосфера в зале была праздничная – слышались радостные голоса, доносился смех. Веселье в детской онкологической больнице, где даже стены насквозь пропитались горем, отчаянием и горькими слезами, было настолько необычным и редким явлением, что создавало особенную атмосферу праздника и надежды на исцеление.
Персонал больницы постарался и актовый зал разукрасил разноцветными шарами и золотистой мишурой. Везде горели праздничные ароматизированные свечи, наполняя зал необычными запахами и завораживая взор пациентов дрожащими огоньками.
Маша пришла позже всех и села на край постели к одному мальчику. Он не мог сам ходить. Его лысая голова покоилась на белой подушке. Цвет лица почти сливался с наволочкой, и только черные глаза мальчика светились жизнью, благодарно смотрели на Машу, которая поправила подушку, чтобы голова лежала повыше и он мог видеть получше небольшую сцену с фортепиано и артистов.
Их было пятеро: один мужчина и четыре женщины. Они поздоровались со зрителями, которые дружно зааплодировали им.
Зазвучали песни в сопровождении музыки фортепиано, гитары, дети притихли и внимательно слушали, забыв обо всем на свете. В продолжение часа они буквально купались в мелодиях, мысленно вторили словам песен. Для них сейчас не существовало смертельной болезни, дети забыли о постоянной боли, не чувствовали недомогания, все слушали чудесную и незабываемую музыку.
Маша сидела, очарованная искусством и мастерством артистов, затаив дыхание и отчего-то сильно волнуясь. Она прижала руки к груди, где часто стучало утомленное болезнью сердце, на ее глазах выступали от музыки невольные слезы: то радости, то печали.
А когда флейта в сопровождение гитары начала исполнять «Аве Мария» Шуберта, то девочка замерла и не сводила глаз с миловидной светловолосой женщины. Что-то знакомое и родное услышала она в мелодичном звучании флейты. И она вспомнила эту мелодию: ее часто исполняла дома мама. Кровь в жилах девочки прилила к щекам, которые буквально расцвели алыми розочками, глаза широко распахнулись, и когда звук флейты стих на последнем аккорде, Маша громко-громко произнесла:
– Мама!
Зал затих в ожидании. Женщина, исполнявшая соло на флейте, вздрогнула и растерянно посмотрела на зрителей, еще не понимая, к кому обращался детский голос. Но вот ее глаза наткнулись на молящий и ожидающий ответа взгляд худенькой девочки, сидящей на краю кровати.
На артистку смотрели до боли знакомые и родные серые, как у нее, глаза дочери, которую она потеряла на войне и искала долгие годы. Женщина побледнела и побежала к Маше:
– Доченька моя!
Она обняла девочку и заплакала. Ошеломленные случившимся чудом на их глазах дети и взрослые дружно зааплодировали.
Прошел год. Маше пересадили костный мозг от мамы, и девочка выздоровела.
Алексей ТВЕРСКОЙ
