Как скучно жить без светлой сказки
Валерий Гаина
Ледяной ветер монотонно посвистывал среди голых ветвей спящих деревьев, заметая низкорослые кустарники пышными сугробами. Юркие снежинки призрачными роями мчались куда-то во тьму ночи. Изредка в разрывах низко ползущих туч мелькала бледная луна и тут же пряталась, словно испугавшись зимней стужи. На толстой ветке дуба-великана возле просторного дупла сидел старый филин, страдающий хронической бессонницей. Время от времени он глухо гукал и подслеповато таращился по сторонам.
Здесь, в самом сердце вековечного леса, на поляне, окружённой разлапистыми елями, стоял крепкий бревенчатый дом, к которому тянулись два провода, выходящие из дупла дуба. Над трубой клубился дымок, который тут же срывал задира-ветер и уносил в чащу. Снегу намело изрядно. Он поднялся уже почти под самые окна, в которых горел яркий свет. Снег лепился к стёклам, словно пытаясь заглянуть внутрь, но обессилено сползал вниз, на сугробы. От двери с навесом к накрытому двускатной крышей колодцу вела широкая свежерасчищенная дорожка.
На краю поляны качнулись нижние ветви елей и разошлись в стороны, пропуская кряжистую, чуть сутуловатую фигуру, закутанную в длиннополый тулуп. Внимательно оглядевшись по сторонам, неизвестный направился прямиком к дому.
Услышав хруст, филин тотчас настороженно наклонился. Пытаясь разглядеть незнакомца, он ещё шире раскрыл и без того огромные глазищи, а затем изумлённо гукнул.
Незнакомец на мгновение остановился, глянул вверх и, погрозив птице корявым пальцем, подошёл к двери. Переступив с ноги на ногу, словно набираясь смелости, он прокашлялся и постучал.
– Входи, – донеслось изнутри. – Не заперто.
В клубах морозного пара в дом ввалился припозднившийся гость. Быстро закрыв за собой дверь, он несколько раз попрыгал на месте, отряхивая налипший снег, а затем снял тулуп и повесил его на вешалку возле входа.
У противоположной стены в печи обгорали толстые поленья, наполняя воздух ароматом сосновой смолы. Левее, в углу, стоял массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном. На нём лежали старинные толстые книги. За столом в резном кресле с высокой спинкой сидел коротко стриженый моложавый мужчина лет тридцати. Его подбородок обрамляла лёгкая чуть курчавая борода. Он что-то писал карандашом. Справа перед ним возвышалась стопка уже исписанных листов. А слева под большой настольной лампой с матовым стеклянным абажуром сидел рыженький хомячок и весело грыз сухарик. Основанием лампы служил маленький дубовый пенёк с отверстием, как раз таким, чтобы в него мог пролезть зверёк. Пустотелый пенёк служил ему домиком.
Хозяин и хомячок одновременно посмотрели на гостя.
Тот был могучего телосложения. Одет в простецкую домотканую рубаху и такие же штаны. Длинные седые волосы пышной копной венчали его голову, плавно перетекая в усы и бороду. Собственно говоря, старик весь оброс волосами так, что только крупный нос торчал наружу да лукавые зеленоватые глаза искрились из-под косматых бровей.
– Проходи, Тихон, – предложил мужчина. – Только обувь оставь у двери, а то натопчешь мне тут…
Вошедший стянул валенки и зашлёпал босыми ногами, направляясь к столу.
Хозяин дома слегка поморщился и проворчал:
– Ты опять босиком? Я же тебе носки сколько раз давал…
– А нам, лешим не положено в носках всяких хаживать, – возразил старик. – Я вона и так портки с рубахой натянул, чтоб ты ко мне не цеплялся.
– Да не цепляюсь я, – улыбнулся хозяин дома. – Просто нынче времена уже другие настали… цивилизация. Ты присаживайся.
Мужчина указал на массивный стул, стоящий перед столом.
Тихон осторожно присел на краешек, словно опасаясь, что стул развалится под ним, а затем устроился поудобней и заговорил:
– Нешто нам без неё… этой твоей… ци-ли-ми-зации плохо жилось? Кадысь, бывало, от полузимника до снегогону в лесу тишь да благодать стояла. А нонче что? Понаехало всякого-разного… гудит, трещит, лес валит почём зря… Неровён час и до нашей глухомани доберутся – тадысь куды нам деваться?
Леший подмигнул хомячку, внимательно слушавшему его, и продолжил:
– Оно, конечно, можно и за тридевять земель махнуть, хоть и далековато будет. Говорят, там всегда тепло… да только я не шибко верю. Оно всегда там хорошо, где нас нету, да и то токмо до тех пор, пока мы тама не объявимся…
– Ты, Тихон, не волнуйся. Всё будет хорошо, – произнёс хозяин дома. – Люди весь лес не вырубят. Ну да, приходится заниматься лесозаготовками – без этого пока никак. Но ведь на месте спиленных старых деревьев молодые сажают.
– Это ж сколько годков-то пройдёт, пока они вырастут?! Нет, не нравится мне всё это…
Хозяин смущённо отвёл глаза, словно именно он был виновен в вырубке леса, и предложил:
– Послушай, может, с морозу рюмочку коньячку хорошего примешь? Отогреешься.
Тихон укоризненно покачал головой:
– Знаешь ведь: непьющий я, да и не положено нам… вот чайку с брусничным вареньем хлебнуть не откажусь, а хмельного – ни-ни!
Леший как-то лукаво ухмыльнулся и неожиданно спросил:
– А ты, Дмитрий Данилыч, часом не замаялся в одиночестве тута цельными днями просиживать? Скукотища-то, небось… к людям не тянет?
– Так я ведь пишу всё время, мне скучать некогда – такова доля писателей. Да и ты вот проведываешь иногда…
Хозяин дома смущённо почесал в затылке и добавил:
– И вот что, Тихон, просил ведь, чтоб по отчеству ты меня не величал, а то неудобно как-то… ты ж вон насколько меня старше будешь.
– А тут не в старшинстве дело, а в уважении. Ты для нас, лесных жителев, как отец родной.
– Ну, ты скажешь, – усмехнулся Дмитрий. – Понавыдумывали себе…
– Так ведь кабы не ты, давно уж мы тута все сгинули бы. Про то всяк в лесу знает. Ты вон сказы про нас сочиняешь, веришь в нас, от того мы и не пропадаем. То всякому ведомо, что лесовики и прочие мни-флало-гичецкие…
Запинаясь, Тихон старательно по слогам выговорил мудрёное для него слово и облегчённо вздохнул.
– Мифологические, – машинально поправил писатель.
– Вот именно… эти самые существа живут только за счёт веры человеческой!
Дмитрий махнул рукой и поднялся из-за стола.
– Ладно, сейчас самовар поставлю и варенье принесу, сказал он. – А ты поведай, чего слыхать в округе?
Пока леший начал пересказывать последние лесные новости, хозяин дома растопил самовар и достал с полки в шкафу баночку с вареньем. Поставив чашку с блюдцем, ложку и баночку на стол перед гостем, он подошёл к печи и, присев на корточки, пошевелил кочергой приугасшие дрова. Огонь вспыхнул с новой силой, завораживая своим колдовским танцем.
Голос лешего постепенно становился глуше и словно бы отходил на задний план. Дмитрий задумчиво глядел на осыпающийся жар с прогоревшего в печи полена. На память пришёл тот давний летний вечер, когда вместе с друзьями – студентами филологического факультета – он впервые побывал в этом лесу. Тогда, сидя у костра, они спорили по поводу мифов и старинных сказаний. Дмитрий сердился на приятелей, которые насмехались над ним из-за его веры в сказочных персонажей. А он всего лишь высказывал свою личную гипотезу о том, что лешие, русалки и прочие мифологические персонажи вполне могли существовать в старину, а, может быть, и сейчас прячутся где-нибудь в таёжной глухомани. Скорее всего, они избегают встреч с современными людьми, потому что привыкли жить старым укладом по-своему. Ведь существовали же динозавры – и это неопровержимый факт, хотя никто их живьём в глаза не видел. Но приятели и слушать не хотели, а лишь подшучивали над ним:
– Ты у нас известный сочинитель сказок! Гляди, как бы тебя лесные девы в чащобу не увлекли, да там не заласкали…
Рассердившись, Дмитрий ушёл в сторону от лагеря и уселся на замшелое бревно. Здесь, на краю небольшой поляны, он невольно залюбовался маленькими голубоватыми огоньками, которые медленно плыли над раскрывшимися ночными фиалками. В народе эти цветы ещё называли царскими свечками, или попросту любками. Существовало древнее поверье, что клубни этих цветов обладают магической силой приворотного зелья. Медвяный аромат ночных фиалок слегка пьянил, и Дмитрий мечтательно прикрыл глаза.
– Нравится наш лес?
Чуть скрипучий голос раздался совсем рядом. От неожиданности Дмитрий вздрогнул и едва не свалился с бревна. Открыв глаза, он с изумлением увидел кряжистого незнакомца, стоящего всего в нескольких шагах от него. В темноте можно было разглядеть лишь силуэт.
– Ты, милок, не пугайся. Тут тебе лиха никто не сделает.
Судя по всему, незнакомец был настроен благожелательно, да и друзья находились неподалёку – меж стволов багровел отблеск костра, и доносились их весёлые голоса. Вот только непонятно было: откуда в этой глухомани объявился его собеседник? Ведь они с приятелями специально несколько дней пробирались в глубь леса, чтобы уйти подальше от цивилизации и пожить недельку «дикарями».
– Я и не боюсь, – настороженно ответил Дмитрий. – Просто не заметил, как подошли… Вы, наверное, охотник?
– Какой же я охотник без ружья? – хохотнул незнакомый дедок. – Не, живу я тута.
Дмитрий удивлённо округлил глаза.
– Разве здесь люди живут? Ту же нет ни одной дороги поблизости.
– Люди не живут, – согласился дед. – А я тут испокон веку обитаю. Это мои владения. Но не опасайся: ты, мил человек, про нас – лесных жителев – хорошо говорил и правильно, так что тут тебя никто не обидит, а понадобится, так и пособим, ежели чего…
Незнакомец сделал шаг вперёд и присел на пень.
В ту первую встречу Дмитрий поначалу подумал, что каким-то чудом встретил неведомого отшельника. Но когда узнал, что беседует с самым настоящим лешим – хозяином этого леса, то поначалу даже засомневался в собственном здравомыслии. Одно дело – фантазировать и говорить о реальности мифических персонажей, и совсем другое – встретиться с ними лицом к лицу. Однако постепенно успокоился и почему-то поверил.
Только друзья не дали толком поговорить – начали его звать, и тогда леший Тихон (как он представился) пригласил Дмитрия приехать сюда в одиночку. На прощание хранитель леса подарил юноше малахитовый шарик и сказал:
– Береги его. Он открывает сердце для большой любви, да и оберег хороший от зла…
После этого встал и, сделав шаг в сторону, исчез, словно растворился.
Приятелям Дмитрий ничего не рассказал о той встрече, да и незачем – всё равно бы не поверили. По вечерам, когда оставался один, он зажимал в ладони подарок Тихона и согревал его. Через некоторое время малахитовый шарик согревался, и Дмитрию казалось, что он ощущает аромат лесной поляны, на которой познакомился с лешим, и слышит тихий шёпот листвы. А иногда перед его взором даже появлялись видения древнего леса.
С тех пор минуло восемь лет. Давно ушли в прошлое студенческие годы. Постепенно Дмитрий стал популярным писателем – его издавали, книги пользовались успехом. Излюбленным жанром писателя было фэнтези. Каждое лето он говорил, что уезжает путешествовать, а сам забирался в глухие дебри леса и здесь в тишине и покое задумывал и писал новые истории. Леший Тихон со своими помощниками построили для Дмитрия добротный дом и вырыли колодец. Да ещё и каким-то чудесным образом снабдили обиталище электричеством. На вопрос, откуда оно в этой глухомани взялось, Тихон лишь посмеивался да лукаво щурился:
– Тебя ляктричество интересует али откедова оно? Так ты ведь сам сказочник – вот и придумай…
В доме было всё, что могло понадобиться для жизни: мебель, посуда. В кладовой полки ломились от разнообразных продуктов. Всё это доставлялось Тихоном или его помощниками.
Так Дмитрий и жил: весь год в городе, а летом в лесу. Только нынче изменил своим привычкам. Захотелось настоящей зимней сказки, чего-то необычного. И теперь в ночь перед Рождеством он явно ощущал вокруг себя какую-то древнюю загадочную магию. Казалось, она витает в воздухе, и вот-вот произойдёт нечто невероятное, волшебное. Да и малахитовый шарик в последние дни стал показывать странные видения, в которых смутно угадывался незнакомый женский силуэт. Иногда казалось, что он вот-вот разглядит лицо, но каждый раз в последний момент видение ускользало.
Писатель тряхнул головой, прогоняя наваждение, и расслышал окончание рассказа Тихона:
– …а они шумят, трещат, по лесу на энтих своих штуковинах носятся, словно угорелые. Словом, суета бестолковая.
Дмитрий вернулся к столу, налил в чашки чай и, усевшись на своё место, переспросил:
– О ком это ты?
Леший удивлённо откинулся на спинку стула.
– Прости, Тихон, задумался я и не расслышал, о ком ты рассказывал, - пояснил писатель. – Не обессудь.
– Бывает, – согласился леший, осторожно пробуя чай. – Меня так иногда перехватывает, когда былое вспоминаю, аж невмоготу… тоже ничего вокруг не слышу. А рассказывал я про энтих, ну, которые тута неподалёку понастроили изб всяких новых.
– Это кто ж такие будут и откуда взялись?
– Так я ж говорил тебе: в конце лета понаехали со всякими приспособами да и построили в лесу селение… как-то чудно обозвали – база чего-то там…
– А, наверное, база отдыха?
– Вот-вот… теперича носятся в лесу по сугробам, дымят. А штуковины ихние рычат хуже медведя по весне.
– Так это, может быть, снегоходы? – предположил Дмитрий.
– Как же, снегоходы, – проворчал Тихон. – Нешто они ходят, они ж носятся… ещё и огни свои колдовские пускают с грохотом и дымом, музыка гремит, ажно голова болит… спасу от них нет.
Он замолк, пытливо поглядел на писателя и неожиданно спросил:
– А чего это ты, Данилыч, всё один да один? Нешто пары себе сыскать не можешь, али хош всю жизнь бобылём прокуковать?
Дмитрий удивлённо вскинул брови, затем смущённо опустил глаза и пробормотал:
– Да я как бы специально не искал… а так… пока не встретил суженую свою…
– А пора бы уже.
– Тебе-то какая разница?
Леший добродушно ухмыльнулся и с охотой пояснил:
– Так, глядишь, мальцы-сорванцы пошли бы… мы б их тут всем лесом развлекали, растили, охраняли бы. Всё ж на свежем воздухе, на природе здоровья набирали бы, не то, что в вашем энтом городе.
– Неужели, Тихон, ты думаешь, что они в лесу жили бы отшельниками? Дети должны общаться с другими детьми, учиться в школах, короче говоря – жить среди себе подобных.
– Нешто я не понимаю, – согласился леший и мечтательно добавил: – Однако же время от времени могли бы и к нам в гости приезжать, как ты. Вот славно было бы. Я б коровку завёл, а то и две…
Дмитрий усмехнулся.
– Может быть, только что толку об этом говорить?
– К тому и веду, что Коляда наступила, – неожиданно заявил Тихон. – Ну, там святочные игры всякие, гадания… ты ж сам знаешь. В обчем, сегодняшня ночка особенна, волшебна!
– И что с того?
– А то, что всяко может статься… глядишь – и гостей дождёшься.
– Каких гостей? – изумился писатель.
– Дык кто ж его знает, однако всё ж может всяко статься, – загадочно пообещал леший. – А мне пора, засиделся я у тебя. Надобно обход сделать да с боровиками пообчаться, порешать кой-чего, потому как назавтра делов много…
Он заторопился, допил в несколько глотков чай и, обтерев усы, направился к двери. Сноровисто обувшись и завернувшись в тулуп, Тихон открыл дверь и, уже выходя наружу, обернулся, заговорщически подмигнул хозяину избы и посоветовал:
– Ты бы, Данилыч, побрился… на всякий случай да переоделся. Аука ведь не зря старается…
Дмитрий открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но дверь уже захлопнулась, и он остался один. Растерянно оглядев себя и проведя ладонью по бородке, он недоумённо пожал плечами – вроде, нормально одет. А что касается бороды, так он ведь всегда, когда в лес уходил, сознательно её отращивал, чтоб хоть в это время не бриться. И при чём здесь шалун Аука?
За окном посвистывал холодный ветер, в печи потрескивали обгорающие поленья. А здесь было тепло и уютно. Наступила предрождественская ночь, которая обещала подарить новые сказочные сюжеты – так было всегда. Каждый год именно в эту ночь Дмитрию приходили в голову самые интересные идеи, которые потом постепенно превращались в рассказы, повести, а иногда даже в романы.
– А что если взбодрить себя рюмочкой коньяку?
С этими словами Дмитрий вышел из-за стола, открыл буфет и достал початую бутылку армянского трёхзвёздочного коньяка, которую привёз с собой. Он не был большим поклонником горячительного, но иногда любил побаловать себя каким-нибудь приличным напитком. Наполнив резную малахитовую рюмку, Дмитрий подмигнул хомячку, отсалютовал ему коньяком и зажмурился в предвкушении. Вдохнув аромат, он собрался уже выпить, когда в дверь снова кто-то постучал.
Хомячок настороженно замер, а затем быстро юркнул в свой домик, прихватив недоеденный сухарик.
Писатель снисходительно усмехнулся вслед зверьку и крикнул:
– Входи, Тихон. Забыл что-то?
Дверь распахнулась, и в избу несмело шагнул какой-то незнакомец. Он был ниже ростом, чем леший, и гораздо стройнее. Когда незнакомец стащил с головы пушистую шапку-ушанку, по воротнику его короткого полушубка рассыпались тёмные волнистые волосы, в обрамлении которых Дмитрий увидел миловидное личико. Ночной гость оказался весьма симпатичной девушкой. В её серовато-зелёных глазах притаилась настороженность.
– Ой, извините, пожалуйста, за такое позднее вторжение! – неуверенно произнесла она.
Мягкий слегка грудной голос девушки прозвучал чарующей мелодией. Дмитрий остолбенел от неожиданности. Потеряв дар речи, он смотрел на гостью во все глаза. Пауза несколько затянулась, и незнакомка легонько кашлянула. Словно просыпаясь, Дмитрий сделал шаг вперёд и неуклюже предложил:
– Не желаете ли коньяку?
Он протянул гостье рюмку, которую всё ещё держал в руке.
– Благодарю. Не откажусь…
Девушка выпила коньяк мелкими глотками.
– Замечательно, – произнесла она. – Чувствую, что жизнь снова возвращается в моё иззябшее тело.
Дмитрий отнёс рюмку к буфету, но, спохватившись, быстро вернулся к гостье.
– Ох, простите меня за неуклюжесть, - воскликнул он. – Я несколько растерялся. Согласитесь, столь неожиданный визит в ночное время…
– Я вам помешала?
– Нет.
Дмитрий в смущении взъерошил волосы на голове, решительно махнул рукой и заявил:
– Да не слушайте вы меня. По собственной неуклюжести несу всякую чушь… на самом деле я очень рад. Раздевайтесь и проходите к огню.
Он помог незнакомке снять полушубок и повесил его на вешалку из рогов сохатого. Туда же водрузил и шапку. Затем достал с полочки у входа войлочные шлёпанцы и поставил их на пол.
Гостья ловко стянула меховые унты, обула шлёпки и выжидательно посмотрела на Дмитрия.
– Прошу вас…
Он жестом пригласил гостью поближе к печи и подвинул к ней кресло, целиком вырезанное из дубовой колоды.
– Располагайтесь… кстати, меня Дмитрием зовут.
– Очень приятно. А меня зовут Валентина. Можно просто Валя.
Она опустилась в кресло и принялась растирать замёрзшие ладони, с любопытством разглядывая помещение. На её щеках постепенно начал проступать лёгкий румянец. Дмитрию показалось, что девушка несколько раз бросила на него странный взгляд – такой, словно они уже где-то встречались. Да и ему она казалась знакомой, но откуда – припомнить не мог.
– Скажите… Валя, каким образом вы очутились в этой глуши ночью, одна? – спросил Дмитрий. – Насколько я знаю, поблизости никто не живёт.
– Я тоже так думала, пока не наткнулась на ваш дом.
Гостья снова посмотрела на него каким-то странным взглядом, и Дмитрий не удержался от вопроса:
– Извините, мы раньше встречались? Может, где случайно?
– Нет.
– А мне показалось…
– Это мне показалось, вернее, приснилось… странно. Я приехала на новую базу отдыха, чтобы провести здесь праздничные дни.
– А, так вот откуда вы здесь появились. Но это довольно далековато, - искренне удивился Дмитрий. – К тому же и ночь на дворе…
– Так я ещё после обеда выехала покататься на снегоходе вместе с друзьями. Мы там дурачились, катались, ну и… каким-то образом я заблудилась.
– Как это случилось?
– Не знаю. Сама не заметила, как осталась одна. А тут ещё и снегоход заглох… я его и так, и этак пробовала завести, а он ни в какую. И тут мне показалось, что я услышала из-за деревьев голоса друзей и, вроде бы, шум снегоходов. Я пошла на звук… звала, кричала… мне казалось, что кто-то откликается, и я снова шла на голоса…
– Нужно было оставаться возле снегохода, тогда вас могли бы найти по следам.
– Это я уже потом сообразила. А тогда мне казалось, что вот-вот, сейчас я выйду на очередную поляну и увижу друзей. А потом как-то быстро стемнело, и пошёл снег. Я попыталась вернуться назад по собственным следам, но их уже замело…
Девушка сокрушённо вздохнула и виновато развела руками. Тёмная волнистая прядь упала на глаза. Валентина лёгким движением руки убрала её и с надеждой посмотрела на Дмитрия.
«Какая нежная у неё ладонь», – подумал он, а вслух произнёс:
– Это просто чудо, что вы набрели на мой дом.
– Я тоже об этом подумала. Просто не верится, но такое ощущение, что меня нарочно привели именно сюда. Просто мистика какая-то…
– В каком смысле?
– Ну, я же не знала, куда идти. К тому же растерялась, да и, честно признаться, испугалась. А тут слышу, какой-то голос издалека вроде бы аукает – вот и пошла на него… Решила, что всё же лучше двигаться, чтоб не замерзнуть. Голос аукает – я иду, а догнать не могу, словно он от меня убегает. Вот так и добралась до этой поляны. Гляжу: среди еловых ветвей огонёк пробивается. Я на него пошла и вот здесь оказалась…
Девушка умолкла и смущённо опустила глаза. Это было так мило и естественно, что Дмитрий невольно залюбовался ею. На какое-то время воцарилась тишина, сквозь которую пробивалось лишь приглушённое завывание метели да лёгкое потрескивание дров, обгорающих в печи.
– Ну, что ж, кажется, я догадываюсь, чьих рук это дело, – произнёс Дмитрий. – Наверное, это Аука вас сюда заманил.
– Кто-кто?
– Аука – дух леса, помощник лешего. Он любит голову морочить, отзываясь с разных сторон. Известный шалун.
Валентина изумлённо вскинула глаза, но затем понимающе усмехнулась и покачала головой:
– Ах, вы меня, конечно же, разыгрываете... нет, голос раздавался всё время с одной стороны – это я точно слышала. Но, наверное, это просто ветер так шумел в ветвях деревьев, а мне показалось.
– Может, и ветер, – с сомнением в голосе согласился Дмитрий. – Хотя, сдаётся мне, что встреча наша не случайна. Вон и Тихон как-то так загадочно говорил, мол, жди гостей…
– Кто такой Тихон?
- Да… один мой хороший знакомый… живёт здесь неподалеку…
– Но на базе говорили, что поблизости нет ни одного поселения. Нас в этом уверяли.
– Так оно и есть. В этих местах только я периодически бываю, да ещё Тихон обретается…
Дмитрий немного замялся, заметив выражение недоумения на лице Валентины, и пояснил:
– Ну, он типа отшельника что ли…
– А, ну, тогда понятно…
Девушка с весёлым любопытством оглянулась вокруг. Её взгляд задержался на книжных полках, затем скользнул по письменному столу и снова остановился на хозяине дома.
– На базе отдыха, наверное, сейчас паника, – предположила она. – Надо бы им сообщить, чтоб не волновались. У вас есть мобильный телефон?
– Это не поможет, – признался Дмитрий. – Здесь нет связи, поэтому придётся до утра подождать. А уж с рассветом я доставлю вас на базу…
– А снегоход имеется?
- Нет, и поверьте, что это не самый надёжный вид транспорта в зимнем лесу.
– Да, в этом я убедилась на собственном опыте, – согласилась Валентина. – А что же у вас имеется?
– Лось.
– Что? Самый настоящий лось? – удивилась девушка.
– Именно так. У него даже имя есть – Мефодий.
– А где же вы его держите?
– Нигде не держу. Он со своим семейством тут неподалеку обитает, а когда мне нужно, я его зову, и он приходит.
Валентина с недоверием посмотрела на Дмитрия и осуждающе покачала головой.
– Вы меня, наверное, разыгрываете… - предположила она.
– Зачем же? Вот утром сами всё увидите и убедитесь, – пообещал хозяин. – Кстати, поездка на санях по заснеженному лесу – это просто невероятная сказка. Я сам до сих пор не могу к этому привыкнуть.
– Вы, Дмитрий, необычный человек, – тихо произнесла девушка, с возрастающим удивлением глядя на него. – Живёте в лесу… один… у вас семья есть?
– В каком смысле?
– Ну, жена… дети… родственники какие-нибудь. Должен же у вас кто-то быть?!
– Ах, в этом смысле. Ну, от всей родни у меня лишь тётка осталась в Пскове, и то мы с ней видимся не часто… – Дмитрий неловко пожал плечами, затем, спохватившись, торопливо добавил: – Ах, да, у меня ещё Гоша имеется.
– Кто это?
– Мой хомячок, всюду со мной ездит…
Он указал на лампу, у основания которой из норки осторожно выглядывал пушистый зверёк. Заметив, что на него обратили внимание, Гоша тотчас спрятался.
– Хорошенький, симпатичный малыш, – улыбнулась Валя. – Значит, вы не женаты?
– Не привелось как-то…
Дмитрий пожал плечами. Затем, спохватившись, хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Эх, ну и балда же я! Заговорил вас, а сам даже и не угостил ничем. Сейчас я ужин приготовлю.
– Нет-нет, спасибо, я не голодна, – торопливо запротестовала девушка, но под пристальным взглядом Дмитрия её щёки залились румянцем. Он шутливо покачал головой.
– Неужели вас в лесу уже кто-то угощал?
Валентина смущённо опустила голову.
– Я так и думал, – констатировал Дмитрий. – Сейчас, я быстро…
– Тогда я вам помогу.
Девушка встала и поглядела на хозяина дома, ожидая подсказки.
– В таком случае, достаньте посуду из шкафчика и расставьте на столе, - Дмитрий указал на буфет, рядом с которым стоял небольшой обеденный стол с двумя стульями. – А я пока кое-что из кладовой принесу. Кстати, я ведь тоже ещё не ужинал. К тому же сегодня необычный вечер. Помните – у Гоголя «Ночь перед Рождеством»? Так что у нас будет сегодня праздничный ужин…
Он вышел в соседнюю комнату, откуда вела дверь в кладовую, а девушка занялась сервировкой стола. Она достала из буфета и расставила резные тарелки, достала нож и вилки. Заметила на полке большую деревянную вазу с замысловатым узором, наполненную пирогами, и тоже поставила её на стол.
За окном усилился ветер. Слышно было, как он завывает в печной трубе, пытаясь проникнуть в тёплый дом и выстудить его. Но поленья весело потрескивали в печи, и жаркое пламя гнало холод прочь.
Валентина подошла к окошку и подышала на стекло. Ледяной узор подтаял, образовав небольшое пятнышко, сквозь которое можно было поглядеть, что творится снаружи. А там уже вовсю мела метель. Даже ближайшие к дому деревья не были видны. В снежной круговерти мнились тёмные силуэты, словно извивающиеся в каком-то замысловатом танце. Да ещё казалось, что во тьме мерцают чьи-то глаза. Девушка зябко передёрнула плечами и резко обернулась на скрип половиц – это вернулся Дмитрий. Опустив на стул деревянный разнос, он принялся сгружать с него на стол какие-то горшочки и казанки, накрытые крышками.
– Любопытная у вас посуда, – улыбнулась Валентина. – Такое не часто увидишь.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вилки и ложки обычные, а вот тарелки все деревянные с резным орнаментом, явно ручной работы. Потом все эти горшки, казанки и чашки – они же все из обожженной глины. Да и самовар, как я заметила, весьма древний.
– Ну, так в этом как раз нет ничего удивительного: ножи, вилки и ложки я с собой привёз, а остальную посуду мне Тихон подарил, – пояснил хозяин. – Он большой умелец по части рукоделия. Кстати всю мебель в доме тоже Тихон сделал.
– А пироги кто вам печёт? – лукаво прищурилась девушка.
– Это я уж сам научился, – добродушно усмехнулся Дмитрий. – Тут особого ума не нужно.
Он посмотрел Валентине прямо в глаза, смущённо почесал затылок, а затем осторожно предложил:
– Давай перейдём на «ты», а то немного неловко, что ли, словно на каком-то официальном приёме…
Валентина улыбнулась и с радостью согласилась:
– Я не против. Мне и самой несколько неуютно при таком общении. Гораздо лучше по-простому.
– Вот и здорово. Тогда присаживайся к столу.
Дмитрий налил в рюмки понемногу коньяку и предложил выпить за знакомство. После этого он подвинул ближе к гостье тарелку с грибной солянкой и пироги, а сам занялся нарезкой сыра. При этом он украдкой поглядывал на Валентину, чувствуя, как его сердце по какой-то неосознанной причине замирает в сладкой истоме. Прошло-то всего ничего, как в доме появилась эта девушка, а он, кажется, уже успел в неё влюбиться. Это было как-то странно.
«А ведь это именно её образ показывал мне в последнее время малахитовый шарик», – внезапно подумал Дмитрий.
Иногда на него накатывала грусть, и тогда приходило ощущение собственной ненужности, одиночества закоренелого холостяка. Тогда он согревал в ладонях малахитовый оберег, подаренный Тихоном, и перед ним, словно во сне, представало видение той единственной, ради которой он готов был бы изменить всю свою жизнь. Но видение это всегда было нечётким, расплывчатым, а вот сейчас сфокусировалось.
Попробовав грибы и отметив, что приготовлены они отменно, девушка с любопытством посмотрела по сторонам и спросила:
– Откуда у тебя электричество берётся? Вряд ли сюда, в лесную глушь, провода тянули. Наверное, генератор?
– Нет, генератора здесь никогда не было. Лесные жители не любят лишнего шума.
– Тогда откуда же оно берётся?
– Из дупла старого дуба. Тихон оттуда проводку привёл.
– Ерунда какая-то…
– Ну, почему же? У меня всё прекрасно работает
– Как?
– Я и сам не знаю… Работает – и всё. Тихон сказал, что сделано в лучшем виде, и я ему верю. Он вообще может чудеса творить, да ещё и помощников у него полный лес.
Валентина с недоверием поглядела на Дмитрия.
– Ты говоришь со мной, как с маленьким ребёнком. Словно нас окружают всякие сказочные персонажи…
– Ну, если бы ты здесь пожила, то сама бы убедилась.
Девушка смущённо улыбнулась и неожиданно спросила:
– А ты что, приглашаешь?
Теперь уже смутился Дмитрий. Хотел было перевести разговор в шутку, но что-то словно подтолкнуло его, и неожиданно для самого себя он выложил всё, о чём только что думал. Слова признания лились торопливо, словно боясь не успеть. А Валентина слушала, изумлённо глядя на молодого человека. И чем дольше он говорил, тем чётче проступали в её глазах радостные искорки.
– Когда увидел тебя, сердце ёкнуло, и я понял, что ты именно та девушка, о которой неосознанно мечтал. Вот такие дела… – закончил свой рассказ Дмитрий. – Хочешь, верь, а хочешь – нет, но я правду сказал, а ты уж решай.
И он замер в ожидании, боясь поднять глаза, чтобы не встретить насмешливый взгляд. Ему казалось, что девушка сейчас расхохочется. Но вместо этого Валентина протянула руку и ободряюще прикоснулась к его ладони.
– Значит, всё это не случайно, – неожиданно спокойно произнесла она.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Дмитрий.
– Ну, когда я вошла в дом, разве не было у тебя ощущения, что мы раньше где-то встречались?
– Да. Я даже спросил тебя об этом.
– Вот именно. Только ты не знаешь, что я-то как раз тебя видела.
– Когда и где?
– Прошлой ночью…
Дмитрий удивлённо вскинул брови, а затем криво усмехнулся.
– Шутишь, да?
– Нет, я и в самом деле видела тебя вчера ночью… во сне. Честно-честно. Когда на базу приехала, то, ложась в первую ночь спать, по народному поверью прошептала: на новом месте приснись жених невесте. Ну, и… ты мне приснился…
– Вот так дела…
Дмитрий растерянно почесал в затылке. Молодые люди смущённо глядели друг на друга, не зная, что сказать. И в этот момент неожиданно появился осмелевший Гоша. Он взобрался по ножке стола, шустро подбежал к пробке от бутылки и, перевернув её, заглянул внутрь, а потом по очереди посмотрел на Дмитрия и Валю.
Девушка осторожно погладила хомячка, и он жизнерадостно пискнул. В его глазках-бусинках сверкнули озорные искорки. Валентина предположила:
– Кажется, он что-то хочет сказать.
– Наверное, предлагает нам выпить на брудершафт, – пошутил Дима. – А почему бы и нет? Ты не против?
– Вообще-то я почти не пью, но… сегодня ведь особый случай, и ночь сказочная… правда?
* * *
Словно по волшебству, метель начала стихать. Снег пошёл мелкий и ровный, а в разрывах туч замерцали жемчужные звёзды. Под окном дома стояли двое – один кряжистый в тулупе, а второй помельче, будто бы в меховом комбинезоне. Из-за своего маленького роста он не доставал до подоконника.
– А чего там деется, чего? – подпрыгивал от нетерпения Аука, пытаясь хоть краем глаза заглянуть в окошко.
Тихон легонько хлопнул ладонью помощника по макушке, чтобы угомонился, и с напускной строгостью проворчал:
– Мал ишо. Тебя это не касается… да и меня тоже.
Но, не удержавшись, добродушно ухмыльнулся, подмигнул и добавил:
– Мы тута чего надо было, сделали. Теперича – дело молодое… а нам пора хозяйство дозором обойти. Надобно проследить, чтоб никто не проказничал. Ночь-то ведь праздничная, Предрождественская, значится, в лесу порядок должон быть.
Анатолий ВАЛЕВСКИЙ
Полузимник – русское народное название ноября
Снегогон (ещё – ручейник) – русское народное название апреля
Аука – дух леса, любит морочить голову, отзываясь с разных сторон
