Главный Редактор солидного Еженедельника Леонид Аркадьевич Гапонов отложил в сторону новенький айфон и придирчиво посмотрел на сотрудников издания, собравшихся в его кабинете на рабочую планерку – слава Богу, последнюю в этом году. Его заместитель и верная правая рука Дима Басов проверял почту на планшетнике, Виктор Белогоров – странный бородатый человек неопределенного возраста в свитере и тинейджерских штанах с многочисленными карманами, работавший ответственным секретарем, как всегда читал газету «Коммерсантъ». Рядом сидели редакторы отделов Оля Далилова и Лена Солодская, листавшие свежие глянцевые журналы. На другом конце стола сидели Бакланов-Бельский и театральный критик Чирикова, вполголоса обсуждавшие вчерашнюю попойку. Обозреватель Натусик смотрела по обыкновению в окно, мечтая о поездке на остров Бали, а репортер Паша Творогов спал, уронив голову на стол.
– Все, Леонид Аркадьевич, – откликнулся Басов. – Щеблыкину ждать вообще бессмысленно – у нее грипп. Жмуренский звонил, он в пробке.
– Ну, раз все, то начинаем. Так, друзья, как вы, должно быть, уже знаете, близится Новый год. И нам надо подготовить какой-нибудь оригинальный праздничный номер. Подвести итоги года, так сказать. Кто чего думает по этому поводу?
Члены редколлегии молчали. Натусик шумно вздохнула, Далилова уткнулась в журнал, остальные сосредоточенно рассматривают пол и потолок.
– Коллеги, давайте активнее предлагайте, чего же вы?
– Думаю, стоит пойти по традиционной схеме, – начал Басов. – Тут кто-то высказывал предложение составить рейтинг десяти политиков года.
– А что, хорошая идея, мне нравится, – подбодрил собравшихся Гапонов. – Кого поставим на первое место?
– Кого-кого... Самого, конечно, Владимира нашего Владимировича, – проворчал Белогоров, игравший в редакции роль вечного диссидента и правдоруба. – Других вариантов у нас нет. А вот кого поставить на второе место?
– Шойгу! – выкрикнула Натусик, слывшая поклонницей мужчин в военной форме.
– Хм, конечно, Шойгу, – одобрил Дима Басов. – Третьим сделаем Лаврова – все-таки год у нас был непростым во внешнеполитическом плане… Затем Медведев.
– Так, Оля, возьми ручку и записывай предложения, – распорядился Гапонов, и Далилова тут же услужливо открыла свой блокнот Moleskine.
– Затем будет Патриарх, – диктовал Басов. – Дальше все как обычно: руководители думы и Совета Федерации, за ними все как обычно – руководители фракций, Зюганов, Миронов, Жириновский…
– И таким образом наш нынешний новогодний рейтинг более чем полностью повторяет прошлогодний, – ядовито заметил Белогоров.
– Это и называется стабильность, – хмыкнул Басов.
– Я записала девять человек, – откликнулась Далилова. – Кто у нас будет десятым?
– Ну, можно министра экономики сделать, – предложил редактор отдела культуры Антон Бакланов-Бельский. – Или министра отдела культуры…
– Чайку! – выкрикнул проснувшийся репортер Творогов. – Однозначно, Чайка в рейтинге должен быть!
– Вам бы все шуточки шутить, – поморщился Главный Редактор. – Ладно. Я потом придумаю, кто у нас десятым будет, – это вопрос политический, здесь шуточки неуместны… А какие события года у нас будут?
Тут дверь кабинета широко распахнулась, и на пороге возникла Инесса Кублицкая – ослепительная блондинка лет тридцати вся в стразах и в белой норковой шубке. Когда-то Инесса была личной секретаршей Главного Редактора, но потом ее увидел Главный Инвестор журнала Руслан Маратович, и с тех пор уже сам Леонид Аркадьевич почитал за честь лично приготовить чашечку кофе для Кублицкой…
– Работаете? – томно произнесла она, ни на кого не глядя.
– Да вот, Инесса Михайловна, – засмеялся Гапонов, – новогодний номер придумываем, будь он неладен.
– Ну, не буду вам мешать. Пару слов только… Руслан Маратович просил вам передать большой привет. Он всем очень доволен и надеется, что вы не будете сбавлять темпа и в будущем году. Тем более что год ожидается сложным, рекламный рынок здорово просел, и нам придется драться за место под солнцем. Ну и, конечно, Руслан Маратович ждет от вас хорошего предновогоднего номера. Чтобы чернухи и разного там негатива поменьше. Читатель ждет от нас позитива.
Развернувшись на каблуках, она вышла из кабинета.
– Да, с позитивом у нас плоховато будет, – развел руками Басов. – Весь год мы то про Донбасс, то про Сирию писали…
– Веселенький рейтинг будет. Позитивный такой.
– Еще про санкции напишем и про это… как его? – про импортозамещение.
– Вот, импортозамещение – это очень хорошая мысль, – оживился вдруг Гапонов. – Оля, запиши где-нибудь себе, чтобы сделать список того, что мы заместили… Коллеги, у кого какие мысли есть? Кто помнит позитивные события?
Все молчали.
– Ну, про поток миграции в Европу можно вспомнить, – предложила Чирикова. – Еще про Нобелевскую премию по литературе – ее белорусская писательница получила….
– Оля, ты там записывай, записывай… Мигранты – это, действительно, очень хорошо, только не пиши мигрантов под номером один – мы же не можем начинать наш рейтинг с зарубежных событий. Мы российское издание и должны во главу угла ставить российские события.
– Про систему «Платон» еще можно вспомнить, про протесты дальнобойщиков. Дескать, вот у нас все жаловались на отсутствие гражданского общества, а оно вдруг возьми и появись!..
Басов вдруг наклонился к уху Главного Редактора и начал что-то шептать.
– Да что там скрывать-то?! – возмутился он. – Коллеги, я вам не говорил, но компания Ротенберга заключила с нами хороший контракт на рекламу, и поэтому мы больше не будем вспоминать о «Платоне»...
– И много ли отсыпали бабла? – присвистнул Белогоров.
– Нормально отсыпали. Короче, о катастрофе с «Платоном» мы не пишем. Точка. И об этой Нобелевской лауреатке тоже не пишем.
– Почему?!
– Наверху есть мнение, что не время сейчас лишний раз создавать ей рекламу…
– Да, я тоже слышала, что она получила Нобеля совершенно незаслуженно! – воскликнула Натусик.
- А я вообще не понимаю, зачем мы с этим рейтингом политиков затеялись, – воскликнула вдруг Солодская, редактор отдела общественной жизни. – Читателю хочется простых человеческих историй, чтоб за душу брало. А зачем людям напоминать про политиков этих? Все эти рейтинги и прочие итоги года – они, как вести с полей, никто никогда их не читает.
– Правильно! – воскликнул репортер Творогов. – Поэтому я предлагаю написать про самые крутые корпоративы на Новый год. Кто смог сделать достойную программу, где будут выступать больше звезд, где будет больше всего селебритиз…
– Самый крутой корпоратив в Роснефти, но об этом в условиях низких цен на нефть писать не рекомендуется.
– Ладно, можно не о Роснефти!.. Можно о том, как самому себе устроить нетрадиционный Новый год. Например, встретить новогоднюю ночь в аквалангах…
– Паша, остановись. Акваланги и вечеринки – это, конечно, хорошо, но это пойдет в конец номера. А нам нужно придумать, с чего мы заходить будем.
– Есть шикарная идея! – снова включился в разговор Бакланов-Бельский. – У меня есть друзья-художники, они всем делают рукодельные подарки в виде игрушек. Рисуют, мажут клеем, а потом посыпают толченым елочным стеклом. Короче, мысль такая. Давайте соберем всяких дизайнеров, архитекторов, ну там модельеров, чтобы они придумали и рассказали, как своими руками сделать игрушки из разного подручного материала. Типа не торопитесь выкидывать ненужный пылесос и отслуживший свое матрас.
– Интересная идея, – одобрил Басов. – Вполне в духе импортозамещения… Дескать, под гнетом санкций меняются основания экономической системы, появляются новые формы в политике, новые культурные и потребительские привычки… Сегодня уже многие люди не спешат выбрасывать деньги в погоне за суперсовременными елочными игрушками, предпочитая экономить деньги и мастерить их своими руками…
– Дима, ты бредишь, – возразил Главный Редактор. – Нет, ну, допустим, десяток открыток или шаров елочных ты обклеишь, а пятьдесят уже замучаешься.
– А трафарет зачем?! Они берут трафарет, тампончик из поролончика, краску –
чпок-чпок! – и получается, допустим, серебряная обезьяна. Или какой там у нас год будет по китайскому календарю?..
– Оля, ты записываешь, какие интересные вещи можно делать тампончиками? – рассмеялся Творогов.
– Фу! Да ну вас, пошляки!
– Тихо! – возмутился Басов. – Коллеги, вы что, на посиделках?! Нельзя же так! Есть еще мысли?
– Мыслей – как грязи. У нас же Год обезьяны по китайскому календарю, так?
– Так.
- Давайте пойдем в зоопарк и посмотрим, как у нас живут обезьяны…
– Плохо они у нас живут, плохо. Холодно им.
– Другая идея: нужно переодеться в Дедов Морозов и Снегурок и пойти по квартирам. Потом написать репортаж.
– Мы каждый год ходим.
– Ну, в этот раз можно по другим квартирам пойти...
– Слушайте, – поморщился вдруг Главный Редактор. – Ну все эти репортажи с елок, все эти рейтинги событий, все это так банально и пошло… Мы уже сто раз об этом писали. Чего-то нового хочется, понимаете?
– Я вообще не понимаю всей истерики вокруг Нового года, – воскликнула молчавшая до сей поры критик Чирикова . – Это же обычная смена календаря, вокруг которого маркетологи устроили массовый консьюмеристский психоз, чтобы потребители, как приговоренные, покупали бы подарки и сметали бы с прилавков всякую хрень…
– Да-да, абсолютно точно, – поддакнула Натусик. – Я вот вчера купила в переходе какую-то лампу с какими-то каменьями и стеклярусом. Причем она мне вообще ни зачем не сдалась, и вообще совершенно непонятно, можно ли ее кому-нибудь подарить, представляете себе…
– И вот с таким манифестом, девочки, вы хотите поздравить наших рекламодателей? – ядовито осведомился Басов.
Но договорить он не успел. На пороге кабинета снова возникла сверкающая стразами Кублицкая:
– Мальчики, я же совсем забыла, я хотела вам идею подкинуть. Напишите больше всяких там кулинарных рецептов для праздничного стола или советов о том, как сохранить здоровье. Понимаете, это очень важно, что бы наше издание было не только острым, но и актуальным для всех читателей…
– Самой актуальной будет проблема похмелья, – кивнула Далилова. – Например, можно дать несколько народных рецептов. Я читала где-то, что от похмелья хорошо помогают травы, смесь женьшеня, зверобоя, чабреца, шиповника и спорыша. Надо побольше сделать отвара и промыть желудок…
– Ой, я не могу все это слышать, – отмахнулась Инеесса. – Давайте без этого натурализма. Побольше позитива, побольше эмоций….
В этот момент Леонид Аркадьевич испытал сильнейшее желание жахнуть кулаком по столу и спустить эту невесть что возомнившую о себе дурищу с лестницы. А потом выпить залпом стакан коньяка из пузатой бутылки Courvoisier, стоявшей у него в шкафу. Но вместе этого он лишь устало потер виски:
– Так, коллеги, объявляю перерыв. Мозг просто вскипает. Заседание возобновится через два часа, и чтоб к этому времени у каждого из редакторов был список из десяти новогодних тем.
Когда все сотрудники вышли из кабинета, он открыл дверцу шкафа, где стояла заветная бутылка с заранее приготовленной стопкой. Неторопливо налил и выпил, прислушиваясь, как горячая волна расползается по телу. Затем он обернулся к своему рабочему столу и… рюмка выпала из его похолодевших пальцев.
За его столом сидел задумчивый ангел в прокурорском кителе. То есть внешне это был самый обычный прокурор в синем казенном кителе с погонами, на которых поблескивали четыре маленькие золотые звездочки с восемью лучами. Но вот из-за спины гостя под самый потолок возвышались огромные крылья, неловко упиравшиеся в стену тесного кабинета. Перья, когда-то белоснежные, выглядели довольно грязно, как будто их не чистили уже целую вечность. Судя по всему, ангелу было здесь довольно тесно – он то и дело шевелил затекшими крыльями, не решаясь развернуть их во всю ширь… Над головой ангела тускло светился нимб.
«Это конец, – подумал Леонид Аркадьевич. – В смысле, мне конец. Очевидно, я умер и попал на страшный допрос. Ведь это совершенно логично, когда страшному суду предшествует страшный допрос…»
– Не говорите ерунды! – строго заметил ангел. – Вы живы и здоровы, а что касается допроса, то, поверьте мне, все будет происходить совершенно иначе… Просто я решил сделать себе небольшой подарок.
– Подарок?! – тупо переспросил Гапонов. – Но кто вы?! И как вы сюда попали?!
– Попал я сюда очень просто, – улыбнулся ангел. – В тысяча восемьсот восемьдесят девятом году от Рождества Христова, когда и был основан наш журнал, его первый выпуск по православной традиции был освящен в храме Благовещения, что на Приморском проспекте Петербурга. Все, как и полагается по православному обычаю. Таким образом, у нашего журнала появился свой ангел-хранитель, то есть я. Ариэль к вашим услугам.
И он привстал, церемонно приподняв нимб – как обычную шляпу.
– С ума сойти, – пролепетал потрясенный Гапонов. – А я-то все думаю, как же наш журнал пережил все эти годы советской власти и реформ…
– Да, это были трудные годы, – улыбнулся Ариэль. – И за свои труды я был по достоинству оценен. Дослужился, как видите, до серафима четвертой ступени, имею орден почетного херувимского легиона… Но сейчас, я чувствую, время моей службы подходит к концу.
– К концу?! То есть как это к концу?
– Леня, ты ведь и сам прекрасно знаешь, что творится на рынке печатных журналов, как интернет убивает всех конкурентов… Короче, пришло и мое время уходить на покой. Но перед отставкой я решил сделать себе подарок.
– Себе?! Но тогда я не понимаю, при чем же здесь я?! – осторожно спросил он. Испуг от появления ангела уже проходил, и теперь он решил повернуть разговор в деловое русло.
– Леня, лучший подарок для ангела – сделать добро тому, кого он опекает. И сегодня я придумал вот что: найду самого несчастного журналиста в моей редакции и подарю ему самое дорогое сокровище…
– Какое сокровище?
– Свободу, Леня. Разве ты не знал, что самый дорогой дар на свете – это свобода? И поэтому я решил подарить тебе свободу.
– Свободу?! Это как?
– Очень просто, – усмехнулся Ариэль. – Кое-кто из моих знакомых в Небесной канцелярии шепнул мне на ухо, что не далее как завтра вашего хозяина вызовут на беседу в Следственный комитет. Где его и арестуют по подозрению в мошенничестве и определят в тюрьму…
– Руслана Маратовича посадят?! – ахнул Гапонов.
– Это непременно. Но самое главное, что с арестом Руслана Маратовича придет конец и нашему журналу: буквально через несколько недель он будет продан и закрыт. Но пока будет идти шум, связанный с арестом Руслана Маратовича, о вас никто и не вспомнит. Итак, ты получаешь в полное распоряжение журнал и полную свободу творить все, что тебе захочется. Это ли не то счастье, о котором ты мечтал годами? Это ли не самая большая твоя мечта?
Главный Редактор подумал-подумал и не нашелся, что ответить.
–И помни, у тебя есть абсолютно полная свобода творчества, не променяй этот дар, – напутствовал его ангел.
– А что будет потом? – выкрикнул Гапонов.
Но Ариэль лишь грустно покачал головой. Он резко расправил крылья, рассыпав по кабинету огромный шлейф ярких медленно гаснущих звездочек, и в этом золотом сиянии он растаял без остатка.
Потрясенный Гапонов медленно повернулся обратно и налил себе полный фужер коньяка. Выпил, не чувствуя вкуса.
И тут же бросился к столу. Внезапно нахлынувшие мысли душили его, ему хотелось буквально извергать из себя строчки…
* * *
Последний выпуск старейшего российского еженедельника буквально взорвал российское медиапространство. О восстании Гапонова говорили на каждом углу Москвы, потрепанные номера журнала передавали из рук в руки, его программную статью взахлеб зачитывали по радио «Свобода» и «ВВС», у журналистов брали интервью.
Сам же Гапонов загадочно отмалчивался, проверяя на журналистках эффект своей саркастической усмешки. Журнал, конечно, с треском закрыли. Вчерашние подчиненные и друзья разом отвернулись от него, влиятельные знакомые, облеченные властью и связями, шарахались от Гапонова, как от зачумленного. Но он не обращал внимания – у него тут же образовались новые знакомые. Западные журналистки, розовея от волнения, прочили ему громкую политическую карьеру. Говорили, что сегодня у оппозиционного движения появилось новое лицо.
Триумф, это был настоящий триумф!
Правда, в одном Ариэль оказался неправ: Руслана Маратовича не арестовали. Какие-то винтики в системе дали небольшой сбой, и жернова карательного судопроизводства вдруг застыли в нерешительности. А посему Руслан Маратович, выслушав следователя, беспрепятственно покинул не только здание Следственного комитета России, но и сами пределы юрисдикции российского правосудия, укрывшись в своем особняке в Монако.
Видимо, рассудил Гапонов, у него тоже был свой ангел-хранитель, имевший крутые связи как в Небесной Канцелярии, так и в Генпрокуратуре. А то и в самой Преисподней.
А может быть, и сам Ариэль постарался. Ему-то было не привыкать устраивать такие интриги.
В конце концов кто сказал, что подарок должен быть непременно один?..
* * *
P.s. Необходимое предупреждение: все вышеизложенное является художественным вымыслом. Какие-либо совпадения с реальными именами, событиями, названиями организаций случайны.
Дарт ВЕРТЕР, Москва
