– Ты помнишь, что нам сегодня нужно к бабушке? – негромко спросила мать, приоткрыв дверь в Пашкину комнату.
– Конечно! Она ведь испечет яблочных пирожков, как в прошлый раз? – мальчик спрыгнул с кровати и, не выпуская из рук игрушечного солдатика, внимательно смотрел на женщину своими большими серыми глазами.
– Пару минут назад я говорила с ней, и она просила передать, что испекла целый противень твоих любимых ватрушек с повидлом – улыбнулась мать, – быстро клади на место игрушки, а я пока накрою на стол – обед не ждет!
– Хорошо, мам! – звонко ответил кроха.
Женщина подошла к ребенку и, слегка наклонившись, прильнула губами к его лбу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Вроде бы, хорошо, а что? Горячий?
Мать дотронулась до него еще раз и тут же вышла из комнаты, вернувшись спустя мгновение с градусником в руке.
– Совсем немного… Подними руку, – она поставила прибор в подмышку, а сама направилась на кухню, чтобы разлить ароматный куриный бульон по тарелкам. Женщина очень переживала, ведь Пашку угораздило заболеть перед Новым годом в седьмой раз за последние 12 месяцев, и первую неделю каникул он пролежал дома, в то время как все его однокласcники беззаботно катались на санках и гоняли мяч на замерзшем пруду.
«Надеюсь, что это просто мне так причудилось, – думала Вера, разливая суп по тарелкам, – ведь температура спала еще позавчера… Нет, я не выдержу, если он снова заболеет…».
Она достала из хлебницы свежую буханку, отрезала от нее два ровных ломтя, положила на них по аппетитному куску сыра, а затем, помыв руки под теплой струей воды, вновь заглянула к сыну.
– Ну? Как наши дела? Давай смотреть.
– Мам, а если температура высокая, мы не пойдем к бабушке, да? – тихо спросил ребенок, доставая градусник из-под футболки.
– Пойдем.
– Не обманешь?
– Нет. Какой смысл мне обманывать тебя?
Пашка протянул градусник, и она с облегчением вздохнула: тридцать шесть и восемь – лучшее, что могло случиться в это мгновение.
– Вставай, пойдем к столу.
– Ее нет? Температуры нет? – радостно взвизгнул ребенок.
– Она спряталась где-то в старом году, а в этом ты будешь самым здоровым и веселым мальчиком на свете. Понял?
– Понял!
Вера крепко обняла сына, провела своей тонкой рукой по детским непослушным волосам и тихо произнесла: «Идем».
За обедом они обсудили очередную книгу, заданную Пашке на каникулы, а после, за заваристым душистым чаем, с удовольствием наблюдали за тем, как один за другим зажигаются огоньки в окнах соседнего дома.
– Ну что, ты готов? – домывая посуду, спросила Вера.
– Да, мам. Я возьму с собой капитана? – кивком головы указав на маленького солдатика, уточнил мальчуган.
– Почему нет? Конечно.
– Он говорит, что тоже скучает по бабушке.
– Правда?
– Да, а еще он недавно шепнул, будто бы она стала меньше любить меня…
– Ты веришь всему, что говорит этот напыщенный офицер? – с легкой иронией прошептала Вера. – Бабушка не может любить тебя меньше, ты для нее всегда был и будешь самым лучшим внуком.
– Правда? Выходит, капитан обманул меня? Я не могу объяснить, почему доверяю ему… Он сильный, и иногда мне кажется, будто он защищает нас.
– От чего, сынок?
– От чего-то плохого.
– Иди ко мне.
Пашка встал из-за стола, подошел к матери и обнял ее настолько крепко, насколько могли обнять его маленькие детские руки.
– Хорошего в мире намного больше, чем плохого, да и не все плохое является таковым по-настоящему. Я не против того, чтобы он защищал нас. Передай своему капитану, что я признательна ему, а теперь выключай гирлянду на елке, пора в путь, – улыбнувшись, сказала Вера.
Ребенок кивнул, и через несколько минут уже стоял перед ней в теплом красном пуховике и высоких ботинках с мехом. На руках его красовались шерстяные варежки с изображением желтых звезд и серебристых снежинок, а под ногами стоял пакет, из которого выглядывала ярко-алая ленточка.
– Я готов! – улыбаясь, воскликнул кроха. – Игрушки, пижама и подарок для бабушки собраны!
– Молодчина! – Вера похвалила сына, накинула поверх махрового свитера старенькое, но сохранившее обаяние серое пальто, взяла в правую руку сумку, левой открыла входную дверь, выпустила Пашку, вышла следом и торопливо легким движением повернула ключ в замке на два оборота.
Минуя лестничную клетку, они выпорхнули на свежий воздух.
– Какой яркий снег – глаза слепит, – выдохнул ребенок, поправляя шапку и осматривая взглядом окружавшие их белоснежные сугробы.
На улице подмораживало. «Как же легко дышится», – подумала Вера и тихонько чихнула.
Они отошли от дома, свернули на узкую тропинку, недавно посыпанную песком, и, пройдя метров двести, вывернули на соседнюю улицу. Там, дальше, начинался частный сектор, где почти из каждой калитки доносился звонкий собачий лай. Во всех окнах блестели разноцветные светлячки гирлянд.
– Смотри, – Вера жестом указала на одно из окошек, – лучики, словно живые!
– Да, похожи на хвост Жар-Птицы, – согласился мальчик.
Вечерняя провинция поглощала одиноко бредущих женщину и мальчика. Уличные фонари не горели, но это было и не важно, ведь с неба яркой синевой им освещала путь старуха-луна. За все это время путники не встретили ни единой души. Когда они проходили мимо небольшого замерзшего пруда, Пашка вдруг остановился.
– Мам, ты видела ее? – мальчик, не отводя глаз, смотрел на ветки кустарника, раскинувшегося у воды.
– Кого? – удивленно спросила Вера.
– Там кто-то есть.
– Конечно, есть. Там кусты, а рядом – рябина.
– Я видел женщину.
– Ну, может, она и вправду там была. Что же в этом такого? – мать еще раз посмотрела в сторону пруда, пытаясь внимательнее разглядеть кустарник, напугавший сына.
– Как она выглядела?
– Не знаю… – боязливо буркнул Пашка и быстро вытер крупную слезу, катившуюся по щеке, – я видел только тень.
– Но сейчас там никого нет?
– Нет, – всхлипнул Пашка, – я хочу к бабушке…
– Мы уже почти пришли, не плачь, – Вера достала из сумки носовой платок и протянула его сыну. Мальчик высморкался, они постояли еще полминуты, а потом, взявшись за руки, пошли дальше. Всю оставшуюся дорогу Пашка то и дело оглядывался, чтобы посмотреть, не идет ли та женщина следом, но каждый раз там никого не было – сплошь сугробы да холодный ветер в спину. Вера всячески подбадривала его, рассказывала смешные истории, шутила и трепала за румяные щеки. Вскоре они сами не заметили, как вышли на широкую проселочную дорогу, после которой повернули налево и очутились на плохо протоптанной тропе.
– Мы пришли, – спокойно сказала мать.
Перед их глазами будто выросло из-под земли старое величественное здание. Ничем не примечательное, оно тем не менее приковывало к себе взгляд. Высокое, с резными наличниками-узорами, сооружение возвышалось над соседними домами. Особенная, неуловимая стать ощущалась в нем. Свет не горел, но в самом крайнем окне можно было разглядеть слабый, едва заметный огонек. Из каменной трубы на крыше валил густой черный дым.
Женщина открыла дверь калитки и, пропустив вперед сына, зашла следом во двор. Мостки возле входа в жилище были расчищены, но все вокруг было в высоких сугробах.
Вера отряхнула свои и Пашкины ботинки от снега, и через секунду они уже стояли на пороге, прикрывая за собой дверь.
– Бабушка! – С порога крикнул мальчик, – мы пришли поздравить тебя с Рождеством!
– Не спеши, снимай пока обувь и пуховик, – тихо сказала Вера.
Ребенок снял верхнюю одежду и снова позвал бабушку. В ответ – тишина.
Вокруг было темно и сильно пахло сыростью – так, как обычно пахнет в старом чулане. Из спальни доносилось легкое потрескивание углей в печке, но в доме не было жарко. Наоборот, холод буквально пронизывал спертый воздух вокруг. На столе в прихожей горела свеча, которая была единственным источником света в доме.
Пашка щелкнул выключателем на стене, но лампочка над потолком не зажглась.
– У бабушки закончилось электричество?
– Да, она сказала, что больше не нуждается в нем, – ответила мать.
– Как же она живет?
– Живет… – мать задумалась, – ей просто так нравится.
– Удивительно.
– Пойдем за мной.
Вера взяла горящую свечу и медленно направилась в сторону кухни, Пашка последовал за ней.
– Смотри, – женщина взмахнула рукой, осветив все вокруг себя, – вот и угощение!
– Ух-ты, – воскликнул Пашка – на круглом столе стояла тарелка, полная ароматных ватрушек.
– Я же говорила, что бабушка вновь побалует тебя, смотри, какие вкусные, – она взяла одну и поднесла ее ко рту мальчика.
– Ммм … Вкуснятина! – сказал он, пережевывая сладкий кусок.
Рядом с выпечкой стояли две чашки от бабушкиного сервиза и изящная фарфоровая конфетница, до краев наполненная сладостями.
Вера усадила сына за стол, помешала угли в печи и перекрыла трубу вытяжки. Вернувшись, она обнаружила игрушечного солдатика рядом со конфетами.
– Капитан тоже будет? – улыбнулась она.
– Он сказал, что прогонит ту злую тень у пруда… Я не знал, как его отблагодарить, и поэтому предложил чай.
– И он согласился?
– Да.
– Хорошо, пусть угощается, – Вера уже научилась воспринимать общение сына с игрушкой как должное.
Она достала из сумки термос с крепким чаем и разлила его по чашкам.
– Приятного аппетита, мама, – сказал мальчик.
– И тебе, дорогой.
Они сидели вдвоем в большом темном доме, пили горячий чай, за окном завывал январский ветер, а ночь постепенно вытесняла вечер из своих владений. Вера рассказывала сыну о далеких странах и любимых мультфильмах, о своем детстве и… о бабушке. Пашка постоянно спрашивал о том, когда же она придет, ведь ему не терпелось отдать ей подарок.
– Пашка, положи свой сюрприз на стул в прихожей, она обязательно придет за ним, а сейчас пора ложиться спать, уже совсем поздно, – сказала мать.
– Мама, объясни мне, почему бабушка третье Рождество подряд не выходит к нам? Почему она прячется? Не хочет нас видеть? Мы что-то сделали не так?
– Бабушка любит тебя, просто она плохо себя чувствует… Она испекла твое любимое лакомство, чтобы ты порадовался. Не обижайся на нее.
– Хорошо, мама, – зевая, сказал Пашка, – идем спать…
Они встали из-за стола, и Вера проводила ребенка в спальню. Уложив Пашку на старую кровать, она налила себе ещё чашечку чая. Когда стрелка часов остановилась на половине двенадцатого, женщина накинула пальто на плечи и незаметно, стараясь не разбудить сына, украдкой прошмыгнула на улицу.
Там все так же шел снег, а порывы ветра, как ей показалось, продолжали усиливаться. Вера заметно нервничала. «Мы же договаривались, – думала она про себя, – Сколько можно ждать?».
Через пару минут дверь калитки бесшумно отворилась, и во двор просочилась темная невысокая фигура. Резкий неприятный запах ударил молодой женщине в нос.
– Маргарита Павловна, а я уже потеряла вас, – отрывисто сказала Вера, инстинктивно дотронувшись до кончика своего носа.
Фигура в черном молчала. Безмолвно стояла, как вкопанная, и пристально смотрела на руки собеседницы, будто изучала их. При свете луны можно было разглядеть ее зубы через слегка приоткрытый рот. Налет на них был такой же темный, как ее почти не моргающие угольные глаза.
– Спасибо, что присматриваете за домом… Меня все полностью устраивает… – взволнованно затараторила молодая женщина, – все чистенько, прибрано. А ваша выпечка! Ах, это просто объеденье… Пашке все очень понравилось… Вы знаете, после того, как мамы не стало, мальчик не смог смириться со случившимся… Он же так ее любил… Болеть стал часто. Вы представляете, почти каждый месяц… То простуду, то еще что-нибудь подхватит. К психологу пару раз в месяц заглядываем, но пока не очень помогает…
Вера не могла остановиться, ее словно прорвало – слова вылетали сбивчиво, отрывисто. Белки ее глаз обрели багровый оттенок, а по щекам бежали горячие слезы.
– С игрушкой этой все разговаривает, – всхлипывая, продолжала она, – друзей почти не осталось… Кто же с ним общаться будет, когда все на горку, а он в кровати постоянно. Замыкается, в общем… Спасибо за то, что дарите ему хоть какую-то надежду…
Темная фигура внимательно слушала каждое слово Веры и иногда чуть подергивала острыми плечами. Дыхание ее было громким и походило на шипение.
– Я хотела бы отблагодарить вас, – Вера достала из широкого кармана пальто денежный сверток и протянула ночной гостье, – вот, держите, Маргарита Павловна…
Но та неожиданно резко повернулась и, тяжело дыша, направилась к ограде.
– Но я же хотела отблагодарить… – Вера попыталась догнать ее и сделала шаг в сторону уходящей тени, но невидимая сила остановила ее. Словно внутренний голос говорил: «Не ходи туда».
Женщина стояла, как заколдованная, и не понимала, что происходит. Она вдруг осознала, что никогда не знала никакой Маргариты Павловны. «Что со мной происходит?» – Вера попыталась вспомнить, откуда слышала о ней, почему именно ее попросила присматривать за домом покойной матери, но не смогла… Память не хотела подчиняться. Словно кто-то повесил замок на разум. Она схватилась за голову и попыталась закричать, но вместо крика вырвался лишь глухой сип…
В прихожей на стуле одиноко стоял нетронутый подарок, а в темной комнате тревожно спал маленький мальчик, сжимающий в руках маленького солдатика. Ему снился замерзший пруд и кустарник, растущий рядом. Там вдалеке стояла бабушка. Она широко размахивала руками и что-то кричала Пашке, но было не разобрать слов. Внезапно мальчику показалось, что кто-то приближается к нему сзади. Почувствовав запах гнили, он в ужасе повернулся и увидел уже знакомую темную фигуру, которая мертвой хваткой вцепилась в детскую нежную шею. Острая боль пронзила тело ребенка, но он не сопротивлялся, ведь на том берегу его ждала бабушка, а рядом был Капитан, который не бросит его просто так, вот здесь, умирать, особенно под утро, которое уже постучалось в замерзшее окно…
Руслан ГАЛЮК
