Сегодня утром у меня умерла кошка. Это было Горе. Оно выбило землю из-под ног, а заодно и способность нормально соображать. Отправляя факс, я перепутала какие-то документы, что, по мнению моего начальства, грозило едва ли не международным скандалом. Поэтому оно меня уволило. Это была Серьезная Проблема. От неожиданности я уронила на ногу телефонный аппарат. Он был тяжелый, страшно дорогой и очень хрупкий. Его стоимость тут же вычли из моего расчета. Решив, что с хромой ногой я вряд ли дотащу до дома личные вещи и любимый фикус, вышла налегке.
Скорость, с которой я оказалась на улице, не оставляла сомнений в чьем-то злом умысле. Но я в последнее время никого не обидела, не обманула и не задушила (даже в объятьях). Значит, кто-то действует по законам неведомой мне высшей справедливости. «За что?» – в безмолвном вопросе я подняла лицо к небесам. Они ответили мне снегопадом. Обиднее всего, что несчастья имели наглость произойти со мной в то время, когда все ждут чудес, – в канун Рождества…
На продуваемой всеми ветрами улице окруженная плотной толпой Беды и К0, я смотрелась очень неуместно. Но меня никто не толкал, не посылал и не орал: «Чего встала на дороге?!». Это было очень странно. Вдруг рядом со мной притормозил троллейбус. Пустой. В этом не было бы ничего удивительного, если бы маршрут его следования не пролегал в трех кварталах отсюда. Решив, что это очень слабая компенсация за причиненные страдания, я, прихрамывая, поднялась в салон и поехала домой – хоронить кошку.
Та, которой я собиралась воздать последние почести, встретила меня сердитым мяуканьем, в котором явно слышалось требование еды, и побольше. Ошалев от радости, я бы затискала воскресшее животное до смерти, если бы не звонок в дверь. Там стоял человек, который месяц назад решил, что мы не сошлись характерами. С диким возгласом: «Жива?!» – он бросился ко мне. «С каких это пор тебя интересует судьба моей кошки?» – холодно спросила я, безуспешно отбиваясь от его объятий. «При чем тут кошка? – от удивления он ослабил хватку. – Я говорю о тебе».
Наверно, на моем лице было написано нечто такое, что он прямо в обуви прошел в комнату и включил телевизор. Кажется, там шел репортаж об очередном теракте – что-то горело, трещало, дымилось. Падали стропила, лопались окна… Что-то в горящем доме показалось мне знакомым… Например, вот тот фикус на уцелевшем еще подоконнике… «Канун рождества стал испытанием для работников офисного центра на улице Олега Кошевого, – бесстрастно вещал голос диктора. – Нанесенный зданию ущерб оценивается в несколько миллионов. Есть пострадавшие…»
…Через две недели я нашла новую работу. Кошка живет и здравствует. А любимый мужчина вернулся навсегда. Я больше не браню его за то, что он ходит по дому, не снимая обуви.
Иногда по вечерам я наблюдаю, как на люстре, тихонько болтая ногами, сидит Счастье. Я даже не заметила, как оно вошло. В отличие от своих антагонистов, Счастье ступает неслышно…
Диляра ШКУРКО
