Теперь, узнав о кончине Н. А. Струве, я вновь достал «Дневники» его друга и прочитал эту запись от 8 апреля 1982 года. Открываю именной указатель книги Шмемана, со Струве здесь связано более шестидесяти записей, оставленных нам его другом и во многом единомышленником. Вот некоторые из них.
Струве и Солженицын
Многие, так или иначе связаны с А. И. Солженицыным, как раз в годы написания «Дневников» изгнанного из СССР. Никита Алексеевич подпольно сотрудничал с Солженицыным в его период жизни в Советском Союзе, стал первым издателем «Архипелага ГУЛАГ» и, когда в феврале 1974-го узнал о высылке писателя в Германию, то сказал Шмеману: «Я как-то раздавлен этими событиями. Грустно за Россию. Теперь нам остается только пить водку. Рад за Солженицына лично. Но какая это зловещая трагедия для России!»
Вскоре он напишет отцу Александру уже из Цюриха, после встречи с высланным писателем: «…Всего несколько слов, чтобы поделиться с Вами первым (после жены, по телефону) той фантастикой, которую сейчас переживаю в трехдневном общении с А[лександром].И[саевичем]. после стольких лет тайного сотрудничества и засекреченной переписки, настолько, что он продолжает называть меня прежним, подпольным именем. Впечатление, как Вы можете себе представить, ошеломляющее. Он – как огонь, в вечной мысли, внимании, устремлении при невероятной доброте, ласковости и простоте... Такого человека в русской литературе не было, он и не Пушкин (нет и не может быть той надмирной гармонии), он и не Достоевский (нет той философски-космической глубины в подвалы человека и вверх ко Христу), он Солженицын – нечто новое и огромное, призванное произвести какой-то всемирный катарсис очищения истории и человеческого сознания от всевозможных миазмов…
P.S. Ум невероятный: он все заранее понимает, даже то, что ему еще не сказали. В некотором роде он визионер…»
Выпускник и преподаватель Сорбонны, а затем профессор Университета Париж-Нантер, сотрудник (с 1978 года – директор) издательства ИМКА-Пресс, главный редактор лучшего христианского просветительского журнала «Вестник РСХД», он был, точнее, он есть тот человек Русского культурного и церковного Ренессанса, без даров и плодов которого немыслимо современное возрождение ни русской церкви, ни русской культуры.
«Вестник»
«...Вестник как будто действительно приобрел некое значение… Только что приехавший один Мишин друг из Москвы, К. Великанов, очень милый молодой математик и церковник, подтвердил, что Вестник читают не только церковные круги, но и шире вся демократическая интеллигенция и он как бы выполняет миссионерскую функцию…»
Дома – письмо от Никиты: «…на Вестник сейчас с разных сторон что-то вроде осады… Вообще чем больше вживаюсь в “советский мир”, тем больше убеждаюсь в жизненной правде и необходимости христианства. Даже если Москва “откажется” от Вестника, нам необходимо его продолжать и развивать, защищая все наше (даже не наше – общее) христианское достояние: теперь ясно, что христианство новой советской интеллигенции очень свежее, часто поверхностное, а главное – тоже расколотое. Помимо тем, нами обсуждавшихся, следует прибавить тему “чистоты”, “цельности”…"
Русская литература и современность
Пятница, 7 мая 1976
«Прогулки с Пушкиным» Синявского. Книга, вызвавшая страшное возмущение у «старой эмиграции», как, впрочем, и его «В тени Гоголя». В Париже за ужином у Соллогубов только и было разговоров, что о Синявском и его преступном «развенчании» Гоголя и Пушкина. Читаю и думаю – чем вызвана эта бешеная реакция? Н. Струве сказал мне: «Он тронул нашего Гоголя». Теперь он «тронул» нашего Пушкина. Страшная потребность в иконе, в мифе, в незыблемом, окончательном каноне. Синявский ставит под вопрос икону, миф и канон, и это вызывает бешенство. Он очень талантлив и блестящ: но этого тоже не любят. Блеск у нас всегда под подозрением. Мы тяжеловесны и потому несвободны …»
Православие и современность
Пятница, 22 октября 1976
«…боюсь, что причины богословского упадка очень глубокие (и отчасти общие для всех религий). Большое творческое богословие как будто рождается от столкновения веры с крупными философскими сдвигами, так родилась (Ориген) и продолжалась патристика; возродилось богословие от встречи с немецкой философией, либо отталкиваясь от нее (славянофилы), либо претворяя ее (Булгаков). Сейчас нет оплодотворяющей системы. Господствующие течения – марксизм, фрейдизм, структурализм – все откровенно безбожны, а в итоге, как всякое безбожие, – бесчеловечны. Они только разъедают богословие. Отсюда те неизбежные редукции, о которых Вы так правильно пишете… Меня часто охватывает головокружение перед бездной между замыслом Бога о Православии и его малым значением в мире…»
Шмеман о Струве
«...человек он умный, зрячий, открытый и “служащий”, и это делает общение с ним – радостью…»
Вечная память!
