…Раннее утро 22 июня 1916 года. Деревенька Флери-деван-Дюмон, расположенная всего в паре десятков километров от города Верден. На протяжении веков эти живописные места в долине реки Мез были известны только тем, что здесь делали отличное вино и добротное сукно, но после победы Германии в войне 1870–1871 годов приграничный Верден вместе с окрестными деревнями и фермами был превращён в защитный рубеж: вместо виноградников здесь появились минные поля и заграждения из колючей проволоки, вместо виноделен и ткацких мануфактур – бронированные доты с пушками и пулемётами на каждом холме. Был свой бункер и на окраине Флери-деван-Дюмон, и в непрерывных боях за эту крепость деревня лишь за два месяца шестнадцать раз переходила из рук в руки. Но сейчас германский генерал Эрих фон Фалькенхайн был твёрдо намерен положить конец всем этим бесконечным выматывающим «танцам на одном месте». И не просто уничтожить французскую армию, но и буквально вытравить из этой земли само напоминание о французах. По его приказу из Берлина прибыло новое мощное оружие – целый эшелон со снарядами, которые представляли собой странные стальные цилиндры зелёного цвета. Солдаты, разгружавшие вагоны, назвали эти снаряды «зелёными крестами» – из-за того, что на конусе взрывателя был нарисован яркий зелёный крест – тогдашний символ химического оружия.
Атака началась ровно в 8 часов утра, и за 7 часов непрерывного обстрела немецкая артиллерия обрушила на непокорный форт и на деревеньку более 125 тысяч снарядов, содержащих свыше 100 тысяч литров нового ядовитого газа – фосгена. Гарнизон форта был уничтожен, погибла и сама деревня Флери-деван-Дюмон, на месте которой до сих пор запрещено жить: сегодня на месте деревни растёт лес и построен мемориал в честь погибших в Верденской битве 1916 года. Командовал операцией энергичный человек в смешном пенсне и в мундире капитана Генштаба, который то возился с приборами, то измерял силу ветра, то заставлял бывалых фронтовиков надевать причудливые резиновые маски с гофрированными шлангами-«хоботами». Капитана звали Фриц Хабер, и в то время не было человека, более известного в Германии:с именем профессора Хабера все немцы связывали свои надежды на создание нового оружия, способного перевернуть ход мировой войны и обеспечить долгожданную победу. И профессор Хабер не жалел сил, желая дать стране такое оружие. При этом сам Фриц Хабер вовсе не был похож на фанатика-убийцу или профессора-злодея из американских комиксов.
Напротив, все современники вспоминают его добрым и надежным другом, склонным к раздумьям, самоанализу и депрессии. К примеру, Альберт Эйнштейн, много лет друживший с Хабером, писал, что духовный мир и труды Фрица стали одним из значительнейших явлений, дарованных ему в жизни; ну и то ещё, прибавляет он шутливо, что Хабер часто заходил к нему на чашечку кофе. Фриц Хабер родился 9 декабря 1868 года в Бреслау в одном из старейших и почтеннейших еврейских семейств этого города. Его отец Зигфрид занимался торговлей удобрениями и различными химикатами, а поэтому профессия его сына была определена с самого рождения – Фриц должен был стать достойным продолжателем дела отца.
После окончания гимназии отец направил его учиться на химика в Техническую школу Шарлоттенбурга, откуда Фриц ушел добровольно служить в армию. После службы молодой Хабер самостоятельно перевелся в Берлинский университет на физико-химический факультет, который он закончил с отличием. Преподаватели сулили ему блестящее научное будущее, но Фриц вернулся домой и стал работать на предприятии отца. Вскоре он женился на своей однокурснице Кларе, и у молодожёнов появился сын Герман. В те годы химическая промышленность Германии развивалась семимильными шагами, промышленность требовала все новых и новых технологий, и поэтому Фриц Хабер, совмещавший работу на фабрике отца в Бреслау с аспирантурой в Цюрихском технологическом институте, открыл собственную лабораторию для новых экспериментов. В 1909 году он открывает промышленный метод получения аммиака из азота и водорода для производства удобрений, и это открытие делает его одним из богатейших ученых страны – и сегодня большая часть минеральных удобрений в мире производится с использованием метода Хабера. В 1911 году он становится руководителем основанного им в Берлине Института физической химии и электрохимии им. Кайзера Вильгельма, который спонсирует прусский магнат Карл Дуйсберг, владелец крупнейшего в Германии химического концерна Interessen Germinschaft. Хабер работает днями и ночами, изобретая новые удобрения. В то время он ещё мечтал спасти немецких крестьян от постоянных неурожаев и накормить весь мир. Но тут начинается Первая мировая война, и лаборатория Хабера (сам Хабер был призван на службу в чине капитана Генштаба) по заказу правительства берется за разработку химического оружия – причем даже ещё с большим энтузиазмом. Как позже вспоминал один из его самых близких друзей, физик Макс Планк, Хабер был одержим идеей насильственного перевоспитания человечества: будучи типичным немецким романтиком того времени, он был уверен, что как только мир увидит кошмарные последствия отравления ядовитыми газами, правительства содрогнутся от ужаса и тотчас же война закончится, а в Европе воцарится вечный мир. Поэтому Хабер и старался произвести как можно больше газа, чтобы и первая демонстрация была как можно более впечатляющей. Первая демонстрация боевых газов состоялась 22 апреля 1915 г. у бельгийского городка Ипр, где было выпущено 160 тонн жидкого хлора. Газ накрыл позиции полка французских резервистов из Алжира и Канадский дивизион Великобритании, более 5 тысяч солдат и офицеров погибли на месте, еще 15 тысяч человек были обречены на медленную смерть в госпитале.
Один из очевидцев первой в истории газовой атаки так описывал увиденное: «Лица, руки людей были глянцевого серо-чёрного цвета, рты открыты, глаза покрыты свинцовой глазурью, все вокруг металось, кружилось, борясь за жизнь. Зрелище было пугающим, все эти ужасные почерневшие лица, стенавшие и молящие о помощи…» Правительства всех стран мира были потрясены результатами применения отравляющих газов, но их реакция оказалась совсем не такой, как предполагал идеалист Хабер. Все страны мира стали обзаводиться собственным газовым оружием. Бойня под Ипром ударила и по самому Хаберу. Когда его жена Клара прочитала в газетах о количествах жертв хлора, она от стыда и отчаяния покончила жизнь самоубийством, выстрелив в сердце из револьвера мужа. Переживая утрату, Хабер с головой погрузился в работу. В мае 1915 года он отправился на восточный фронт, где немцы сражались с российскими войсками, и организовал три новых газовых атаки – в том числе и на известную крепость Осовец, где состоялась известная «атака мертвецов». Когда и британцы стали применять хлор, Хабер разработал еще более смертоносный газ – фосген, который он стал закачивать не в баллоны, а в специальные ампулы-снаряды, которыми стреляли пушки-газометы, благодаря чему у военных появилась возможность распылять газ прямо над позициями противника. Первое боевое испытание газометов с фосгеном и состоялось под деревенькой Флери-деван-Дюмон, где было уничтожено всё живое, включая растительность. Газометы были способны внезапно создавать в районе цели высокие концентрации отравляющих веществ, поэтому множество французов погибли даже в противогазах. Газометы дали толчок для развития артиллерийских снарядов с отравляющими газами, и с конца 1916 года боевые газы стали применять все воюющие стороны. Французы и британцы разработали свой газ – смесь фосгена с четыреххлористым оловом и треххлористым мышьяком. (Интересно, что среди жертв этого газа был и германский ефрейтор Адольф Шикльгрубер – пары ядовитых газов навсегда обожгли будущему фюреру Третьего рейха легкие.) В ответ Хабер придумал новый – горчичный – газ, более известный как иприт (это название дано в честь реки Ипр, на берегах которой был вновь испытан новый газ).
Но никакое супер-оружие уже не могло помочь обескровленной Германии выиграть войну. В 1918 году Хабер бежал из страны в Швейцарию, спасаясь от наступающих войск Антанты: британцы просто мечтали отправить на виселицу «отца газового оружия». Но тут судьба приготовила Фрицу неожиданный подарок: по инициативе Шведской академии наук он был награжден Нобелевской премией по химии за давнюю разработку метода получения аммиака. Перед авторитетом Нобелевки англичане были вынуждены отступить и сами вычеркнули его имя из списков разыскиваемых военных преступников. А в 1932 году Фриц Хабер стал Почетным членом Академии наук СССР. В лучах славы Хабер вернулся в Веймарскую республику и снова возглавил свой институт, который тут же получил новый выгодный заказ от правительства. Для нужд сельского хозяйства республики было необходимо сделать новый инсектицид, который бы убивал абсолютно всех вредителей. Фриц Хабер предложил смешать синильную кислоту с какими-нибудь пористыми гранулами, например, с прессованными опилками. В итоге получается простой и дешёвый порошок, который можно просто рассеивать по полям. Под действием лучей солнца из гранул начнет испаряться кислота, пары которой окажутся смертельными и для насекомых, и для крупных грызунов. И для людей. В историю этот «универсальный» яд вошел под названием «Циклон Б». С помощью этого инсектицида в немецких концлагерях были убиты миллионы человек. Правда, сами нацисты изобретателя «Циклона» не очень-то жаловали – для национал-социалистов профессор Хабер был прежде всего евреем. И в 1933 году Хабер снова бежит из Германии – на этот раз вместе со второй женой Шарлоттой и сыном Германом.
Он направился в Британию – в Кембриджский университет, где его приняли на должность преподавателя. Но студенты, не желавшие ходить на лекции «немецкого убийцы», устроили протест. В итоге Хабера уволили, а через некоторое время от него отвернулись и родные, его бросила даже жена. Хабер в одиночестве уезжает в Швейцарию. В одном из отелей городка Базель он и умер 29 января 1934 года в возрасте 65 лет. В его номере было обнаружено письмо от Макса Планка, которое Фриц перечитывал перед смертью: «Единственное, что дарит мне некоторое облегчение в этом состоянии подавленности, – это мысль, что мы живём во времена катастрофы, которую приносит с собой любая революция, и что мы многое, что происходит, должны воспринимать как явление природы…»
Фрицу Хаберу посчастливилось не узнать, что через несколько лет все его многочисленные родственники, жившие в Бреслау, были уничтожены в концлагере Дахау при помощи его детища – газа «Циклон Б». Он также не узнал, что и его сын Герман Хабер покончил жизнь самоубийством, когда из материалов Нюрнбергского процесса он узнал, что его отец – пусть косвенно – был причастен к Холокосту. В Берлине до сих пор действует институт, основанный Фрицем Хабером, который теперь носит его имя. О разработке отравляющих газов здесь сегодня стараются не вспоминать.
