Гений – это ведь тот, кто опережает время. Кто пишет для сегодня так, чтобы читатели уже поторопились в завтра и в послезавтра. Одновременно мы не можем ему отказать в его интуициях, которыми он достигал сути вещей, а это вне времени. Хотя бы его «Пророк». А что касается актуальности… У меня был дружок в студенческие годы, которого отчислили с нашего математического факультета за академическую неуспеваемость. А не успевал он потому, что читал до утра Толстого, Пушкина, Достоевского, рыдал вместе с ними, а потом весь растрёпанный засыпал ангельским сном. Я приходил к нему после пар, а он мне с порога:
– Ну, Пушкин! Невозможно читать! Сплошная эротика! Я тебе не говорю про «Онегина». Ты «Руслана и Людмилу» посмотри!
И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли... и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры...
Вы слышите ль влюбленный шепот,
И поцелуев сладкий звук,
И прерывающийся ропот
Последней робости?.. Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали…
И если посмотреть современные театральные постановки, то именно эти сюжеты из Пушкина почему-то оказываются наиболее актуальными.
Писатель Евгений Водолазкин из интервью Огоньку:
Пушкин принадлежит к числу тех явлений, которые кажутся вечными, как бытие, и такими же фундаментальными. Такой дар дан очень немногим. Помню, как моя прабабка мне читала: «Шалун уж отморозил пальчик...» – и грозила пальцем в нужный момент. То, что попадает в сознание лет до пяти, обладает иммунитетом аксиомы. Я назову две любимые пушкинские вещи: «Из Пиндемонти» (мне близко каждое слово, моя жизнь строится по этому стихотворению) и «Если жизнь тебя обманет...». Меня всегда утешают эти строки. Вот сейчас у меня сгорел дом в деревне – я вспомнил это стихотворение и успокоился.
Ольга Волкова, журналист:
Уникальность Пушкина в том и состоит, что за 180 лет ни одно его слово не устарело. Любую страницу распахни наугад – Пушкин жжёт! Глаголом буквально жжёт сердца людей! И остальными частями речи. Свежими, острыми, тестостероновыми, удивительно неповторимыми. Пушкин – это абсолют, он вне времени. Секрет, наверное, в искренности. В подвижности ума, в самоиронии, в чистоте помыслов, позволяющих душе «убежать тленья».
В созвездии гениев русской литературы Пушкин самый живой и непосредственный. Со своим азартом он легко вписывается в современный мир. Можно сказать, что Пушкин стоял у истоков блогосферы. Блистательные посты оставлял в девичьих альбомах! А как пикировался эпиграммами, рецензировал театральные постановки и балы, анализировал модные тенденции. Кстати, Пушкин был и первым бьюти-блогером, знал толк и в носах, и в ножках, и в прочих составляющих неотразимого образа, вплоть до красы ногтей. А какие он делал селфи на полях! Пушкин – наш человек. И мы скучаем.
Владимир Путин, президент РФ из речи на открытии памятника Пушкину в Сеуле в 2013 году:
Пушкин – великий русский гениальный поэт.
Владимир Маяковский, поэт:
Бойтесь пушкинистов. Старомозгий Плюшкин,
перышко держа, полезет с перержавленным.
– Тоже, мол, у лефов появился Пушкин.
Вот арап! а состязается – с Державиным…
Олег Глаголев, журналист и режиссёр:
Нет. Если Пушкин станет «актуален» или лучше сказать любим, это будет означать, что Россия не умирала или ожила. Пока так не скажешь.
Произведения Пушкина можно сравнить с драгоценными рудами в недрах российской земли. Они бесполезны, если их постоянно не добывать, не разрабатывать, не обогащать, не употреблять для жизни. Сегодня актуальнее нефть, газ, металлы. Слово Александра Сергеевича почти не звучит, и русские люди живут вне красоты, смысла, мелодии пушкинской поэзии. Я не говорю: «они не живут», я – тоже мимо. У меня есть удивительный знакомый, тренер-конькобежец, раньше, еще в девяностые, он раз в год перечитывал полностью трехтомник Пушкина: «За год скучать начинаю по нему». Встретил я его пару лет назад в метро, спросил: «что, и сейчас перечитываешь?». «Давно не открывал, много лет», – говорит. Время поменялось, я думаю. Пушкин, по-моему, слишком русский поэт, его гений неотделим от гения русской земли, языка, истории, христианства и в этом его вселенское значение и мощь. А русское проходит или, может, переходит во что-то другое «эрэфское», пока еще довольно невкусное, но имеющее перспективу, если кто-то обратится к эрэфцам: «пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы». И если это нас проймет.
