Оставим «метафизическую связь трансцендентальных предпосылок» (Козьма Прутков): вот вам конкретика. К благословенной годовщине возврата Иосифа Сталина к Вельзевулу думские коммунисты, те, что носят гвоздики к могилке изверга у Кремлёвской стены (неподалёку от места недавнего убиения Бориса Немцова), вызвались на подмогу грузинским ветеранам – реабилитировать монумент вождю!
А их мордоворотный лидер Зюганов давеча призывал законодательно приравнять «антисоветские» публикации-высказывания к «антироссийским», с соответствующими административно-юридическими последствиями. Статью 58-10 УК СССР (за болтовню) реанимировать не труднее, чем «вечно живого» мавзолейного обитателя. И секретарь ЦК КПРФ не обделяет вождя революции букетами.
Еще тревожнее, чем перенос коммунистами, прикрывшимися ветеранами, монумента Сталина, – это, фактически, ликвидация Пермского музея-мемориала. Решение преобразовать одно из столь редких в РФ мест Долга Памяти утверждено «пермским обкомом», и это после долгих колебаний и вопреки громкой кампании за сохранение этой Памяти, организованной, среди прочих, уважаемым Арсением Рогинским. Он сам был одним из последних обитателей уральских зон спецрежима.
Новая безобразная направленность экспозиции в зоне «Пермь-36» ошеломляет совершенством следования учению Джоржа Оруэлла: власть принадлежит тем, кто владеет прошлым; война – это мир; всеприсутствие «новояза». Вполне в духе гениальной по прозрению антиутопии выставочные бараки теперь расскажут посетителям о трудной доле и благородном труде администрации и надзорсостава сих исправительно-трудовых учреждений по всему ходу их благословенного существования! О подвиге людей, вынужденных изо дня в день быть в контакте с врагами народа, изменниками Родины, бендеровцами, фашистскими приспешниками, наконец, с подлыми клеветниками на «государственный и общественный строй» родины реального социализма! Экспозиция расскажет об усиленной зубрёжке «КрОткого» курса истории ВКП /б/ старшины и опера, персонала спецчастей и начальников отрядов, которые смогли очиститься от жизнеопасной идеологической заразы, щедро распространяемой их подопечными з/к. И о том, каких Макаренковских подвигов стоило ГУЛАГовскому коллективу уговорами и убеждениями наставить воспитуемых особо опасных государственных преступников встать на путь исправления. Трудом.
Из того же сценария: обсуждается, хорошо это или плохо водрузить на то же место, где он зиждился, отвратительного Феликса? Возникают разговоры о том, хорошо или плохо вернуть наименование «Сталинград» Волгограду, или поставить в самой столице бюстик тов. Сталину. И в учебниках правильно образ высветить.
Пермь-36
Участки памяти о страданиях, испытанных в коммунистические десятилетия, которые удалось сохранить, теперь стирают и заполняют это пространство культом войны и победы.
Вот, кстати, о Победе и культе личности: мне посчастливилось быть очевидцем освобождения Парижа, а еще холодного лета 53-го года, когда умер Сталин. Равнозначимые исторические потрясения.
Мне скоро будет 81 год: когда Союзники вошли в Париж (август 44-го), я был 11-летним мальчиком и не мог воевать, поэтому не являюсь сегодня ветераном. Но вот по ходу каждодневной, лавинной кампании «победокульта» голубой экран показывает нам легионы ветеранов, завешанных бронзой и золотом наград. Я раньше как-то не догадывался, что страна, где продолжительность жизни ниже, чем в среднем по миру, произвела такой легион мафусаилов! Коли они брали Берлин и защищали Сталинград – им 110 лет, не менее… Не обижая авторов этих встреч и парадов, позволю себе вопрос – не МХАТ ли помогал постановкам?
Что же до Долга памяти, то и Фрейда не надо, чтобы установить, что искуственно-насильственное гашение одних её участков ради гипертрофии других не сулит здоровья. И количество тут не переходит в качество: по Солженицыну, Земскову, Верту сумма жертв Советов – с великого октября начиная и до выхода последнего полит з/к из «Перми-36» – превышает, и намного, погибших как от нацизма, так и в ходе Великой Отечественной войны.
Речь не о соцсоревновании в «виктимизации» – тут ревнители Холокоста далеко впереди. Речь о коллективной гигиене: не давать загонять в небытие память о смертельной опасности, не прощать тем, кто эту память стирает.
