Мария Египетская. Православный календарь

Преподобная Мария Египетская – одна из самых великих святых за всю историю христианства. Не много подвижников удостоены особой чести семидневного поминовения в покаянное время Великого поста перед Пасхой

Преподобная Мария Египетская с житием. Фото: Владимиро-Суздальский историко-художественный и архитектурный музей-заповедник

Преподобная Мария Египетская с житием. Фото: Владимиро-Суздальский историко-художественный и архитектурный музей-заповедник

В одном палестинском монастыре близ Кесарии жил преподобный инок Зосима, который воспитывался среди монахов с самого детства. И вот, дожив в иночестве до 53 лет, преподобный Зосима вдруг ощутил в сердце приступ невероятной гордыни.

– Найдётся ли и в самой дальней пустыне святой муж, – спрашивал он себя,  – превзошедший меня в трезвении и делании?

Услышав эти искусительные помыслы, Господь в тот же миг послал преподобному Ангела.

– Ты, Зосима, по человеческой мере неплохо подвизался, но из людей нет праведного ни одного, – изрёк смущённому иноку крылатый посланец Небес. – Чтобы ты уразумел, сколько есть ещё иных и высших образов спасения, выйди из этой обители, как Авраам из дома отца своего, и иди в монастырь, расположенный при Иордане.

Так инок Зосима пришёл в Иорданский монастырь, где он увидел старцев, истинно просиявших в подвигах. Зосима поселился в монастыре и стал подражать святым инокам в духовном делании.

И вот приблизился Великий пост. А в этом благочестивом монастыре существовал обычай, ради которого и привёл сюда Бог преподобного. В первое же воскресенье Великого поста все старцы, испросив друг у друга прощения, поодиночке уходили в пустыню до самой Пасхи – чтобы не видеть, кто и как постится.

В тот год и преподобный Зосима, по монастырскому обычаю, перешёл Иордан и пошёл в Иудейскую пустыню – туда, где в своё время обитал Иоанн Предтеча, где встречал свои искушения Сам Господь Иисус Христос.

В то же время преподобному Зосиме хотелось зайти в пустыню как можно глубже, чтобы встретить там самых святых и великих старцев.

И вот спустя 20 дней пути по безводной и прокалённой солнцем пустыне преподобный Зосима увидел некое существо, более похожее на тень человека, обтянутую почерневшей от палящего солнца кожей; на голове этого «призрака» были абсолютно белые волосы.

Поначалу Зосима подумал, что встретил какого-нибудь пустынного демона, но потом увидел, что и сам человек испугался его куда больше. Более того, странное существо бросилось бежать от него прочь, а Зосима, «забыв старость», бросился за ним. Когда он наконец уговорил этого человека остановиться, то услышал:

– Прости, авва Зосима, не могу, обратившись, явиться лицу твоему: я ведь женщина, и нет на мне, как видишь, никакой одежды для прикрытия телесной наготы. Но если хочешь помолиться обо мне, великой и окаянной грешнице, брось мне покрыться свой плащ, тогда смогу подойти к тебе под благословение.

Икона «Житие Марии Египетской. Встреча с преподобным Зосимом». Фото: Собрание В. А. Бондаренко / icon-art.info
Икона «Житие Марии Египетской. Встреча с преподобным Зосимом». Фото: Собрание В. А. Бондаренко / icon-art.info

«Не знала бы она меня по имени, если бы святостью и неведомыми подвигами не стяжала дара прозорливости от Господа», – подумал авва Зосима и подал пустыннице плащ. А затем, преклонив колена, просил у неё благословения. В ответ и подвижница встала на колени и тоже попросила: «Благослови».

Так преподобный Зосима познакомился с подвижницей и услышал самую странную исповедь:

– Смущаюсь, отче, рассказывать тебе о бесстыдных моих делах. Ибо должен будешь тогда бежать от меня, закрыв глаза и уши, как бегут от ядовитой змеи. Но всё же скажу тебе, отче, не умолчав ни о чём из моих грехов. Ты же, заклинаю тебя, не преставай молиться за меня, грешную, да обрящу дерзновение в День Суда.

* * *

Мария (таково было имя пустынницы) родилась около 444 года в безвестной египетской деревушке (разумеется, это был эллинизированный Египет, ещё не знавший арабских захватчиков). В 12 лет она сбежала из дома – вероятно, влюбившись в какого-то проходимца, и вскоре она оказалась в Александрии – огромном портовом мегаполисе античного мира. Это был город со своей атмосферой: здесь находились величественные языческие храмы и самая богатая библиотека мира, а рядом – бесчисленные убогие кварталы, где жили портовые рабочие, грузчики, моряки. Здесь были самые дешёвые публичные дома во всей Римской империи, где покупатель мог купить какую угодно девушку – были бы деньги.

Но Мария спала со всеми просто так – ради удовольствия.

– Более семнадцати лет невозбранно предавалась я греху и совершала всё безвозмездно, – рассказывала пустынница иноку Зосиме. – Я не брала денег не потому, что была богата. Я жила в нищете и зарабатывала пряжей. Думала я, что весь смысл жизни состоит в утолении плотской похоти.

Однажды Мария решила отправиться на корабле в Иерусалим на праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста:

– Юноши увидели мою готовность ко всяческой разнузданности и взяли меня на свой корабль, а так как медлить было не для чего, он снялся с якоря.

Корабль в этом рассказе появился совершенно неслучайно – для спасения человек подчас должен вырваться из привычной среды. Вспоминаются и апостолы, которых Христос после Нагорной проповеди принудил сесть в лодку и переплыть в шторм Галилейское море: само перенесение с берега на берег предполагает начало восхождения к новой судьбе.

* * *

Итак, прибыв в Иерусалим, Мария решила со своими друзьями и любовниками посетить храм Гроба Господня, где и хранился фрагмент Честного Креста Господня.

– Когда настал час Святого Воздвижения, я хотела войти со всем народом в церковь, – рассказывала Мария. – С большим трудом пробравшись к дверям, я, окаянная, пыталась втиснуться внутрь. Но едва я ступила на порог, как меня остановила некая Божия сила, не давая войти, и отбросила далеко от дверей, между тем как все люди шли беспрепятственно. Я думала, что, может быть, по женскому слабосилию не могла протиснуться в толпе, и опять попыталась локтями расталкивать народ и пробираться к двери. Сколько я ни трудилась – войти не смогла. Как только моя нога касалась церковного порога, я останавливалась. Всех принимала церковь, никому не возбраняла войти, а меня, окаянную, не пускала.

И вскоре Мария поняла, что доступ в храм ей закрыт по причине её неисчислимых грехов: «И тогда мне открылась причина, по которой не дано мне было узреть животворящее древо Креста, ибо духовные очи мои озарило слово спасения, указуя, что мерзость дел моих закрывала мне доступ в храм».

Мария раскаялась и вознесла слёзную молитву Богородице, икона которой находилась здесь же, в притворе: «Я начала плакать и скорбеть, ударяя себя в грудь и из глубины души испуская стоны, и тут увидела над собой икону Пресвятой Богородицы и говорю к ней, не сводя с неё глаз: «Дева Владычица, родившая во плоти Бога Слово, я знаю, что не должно и не благовидно мне, столь запятнанной грехом, взирать на пресвятой и непорочный лик Приснодевы, чьё тело и душа чисты и свободны от скверны…». Затем, уже больше не чувствуя никаких препятствий, она свободно вошла в церковь и поклонилась Кресту.

А после молитвы она услышала и голос Богоматери: «Если перейдёшь за Иордан, то обретёшь блаженный покой».

Но Иордан – это не просто река. Иордан был границей Земли обетованной – и эту границу иудеи, водимые Моисеем по пустыне, не смели пересечь 40 лет. В Иордане крестил людей Иоанн Предтеча, готовивший иудеев к скорому пришествию Мессии – Христа, и воды реки словно смывали все грехи с кающихся грешников, а сами люди после покаяния символически возвращались в пространство Обета с Господом. В Иордане принял крещение и Сам Иисус Христос, взявший на Себя все грехи мира сего. 

То есть перейти Иордан в мифопоэтическом языке означало принести покаяние и принять крещение – перейти из пространства греха в новую реальность Нового завета с Богом.

Но в том-то и дело, что принести покаяние девушке оказалось не так-то просто, чем просто перейти реку Иордан.

Фрагмент иконы «Мария удаляется в пустыню, совлекая с себя одежды блудницы». Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фрагмент иконы «Мария удаляется в пустыню, совлекая с себя одежды блудницы». Фото: Государственная Третьяковская галерея

* * *

В пустыне женщина, сделав своей духовной поручительницей Саму Богородицу,  провела в полном одиночестве 47 лет жизни, то есть получается, что на момент встречи с преподобным Зосимой пустыннице было уже 76 лет.

Разумеется, число 47 в житии тоже появляется не случайно – это своего рода Великий пост: 40 дней самого поста и 7 дней Страстной седмицы.

Таким образом, и её рассказ преподобному Зосиме становится исповедью перед причастием.

* * *

Потрясённый инок Зосима стал расспрашивать пустынницу, как же она выжила в столь суровых условиях.

– Перейдя Иордан, – отвечала пустынница, – я принесла себе полтора хлеба, которые постепенно высохли и окаменели. Помалу вкушая их, я жила много лет.

– Как же без воды пробыла ты столько лет? Неужели ты не претерпевала никакой беды от внезапного расслабления?

И пустынница рассказывает монаху, как 17 лет она прожила в этой пустыне, «борясь со своими безумными страстями, как с лютыми зверями». Это своего рода период наказания – 17 лет страданий за 17 лет греховных наслаждений.

– Когда я принималась за пищу, я мечтала о мясе и вине, какие ела в Египте; мне хотелось выпить любимого мною вина. Будучи в миру, много пила я вина, а здесь не имела и воды; я изнывала от жажды и страшно мучилась. Иногда у меня являлось очень смущавшее меня желание петь блудные песни, к которым я привыкла. Тогда я проливала слезы, била себя в грудь и вспоминала обеты, данные мною при удалении в пустыню... Огонь страсти загорался во мне и опалял меня, понуждая к похоти. Когда на меня находил такой соблазн, то я повергалась на землю и обливалась слезами, представляя себе, что перед мною стоит Сама моя поручительница, осуждает моё преступление и грозит за него тяжёлыми мучениями. Поверженная на землю, я не вставала день и ночь, пока тот свет не озарял меня и не отгонял смущавшие меня мысли. Тогда я возводила очи к поручительнице своей, горячо прося помощи моим страданиям в пустыне, – и действительно, Она мне давала помощь и руководство в покаянии.

Что же касается наготы пустынницы, то старая её одежда просто истлела, а новой взять было негде.

– Я много и тяжко страдала от зимней стужи и от летнего зноя, опаляемая солнцем или трясущаяся от мороза, – рассказывала Мария, – так что много раз я, как бездыханная, падала на землю и так долго лежала, претерпевая многочисленные телесные и душевные невзгоды. Но с того времени и до сего дня сила Божия во всём преобразила мою грешную душу и моё смиренное тело, и я только вспоминаю о прежних лишениях, находя для себя неистощимую пищу в надежде на спасение: питаюсь и покрываюсь я всесильным словом Божиим, ибо «не хлебом одним будет жить человек!».  И совлекшиеся греховного одеяния не имеют убежища, укрываясь среди каменных расселин.

Услышав эти слова, преподобный Зосима ещё больше удивился – пустынница цитировала слова Священного писания; на что старица улыбнулась:

– Я со времени моего перехода через Иордан не видела какого-либо человека, кроме тебя: даже зверя и животного я не видала ни одного. И по книгам я никогда не училась, не слыхала никогда из чьих-либо уст чтения или пения, но слово Божие везде и всегда просвещает разум и проникает даже до меня, неизвестной миру...

* * *

После этой исповеди пустынница и преподобный Зосима расстались на год, договорившись, что инок её будет ждать на берегу Иордана с Животворящими Дарами для Причастия – в Великий четверг, в день тайной Христовой вечери.

И вот, причастившись Пречистых и Животворящих Христовых Тайн, Мария попросила инока Зосиму вновь прийти к ней через год – на то самое место, где они встретились в первый раз.

* * *

Зосима выполнил это обещание, но в пустыне он нашёл лишь тело отшельницы: «руки у неё были сложены, как подобает у лежащих во гробу, лице обращено на восток». У головы блаженной он увидел надпись, начертанную на земле: «Погреби, авва Зосима, на этом месте тело смиренной Марии (таким образом Зосима впервые узнал имя пустынницы – Авт.), отдай прах праху. Моли Бога за меня, скончавшуюся в месяце, по-египетски Фармуфий, по-римски апреле, в первый день, в ночь спасительных Страстей Христовых, по причащении Божественных Тайн».

Пришедший из пустыни лев помог лапами выкопать могилу для отшельницы.

Это кульминация рассказа, ведь в христианской традиции  лев является одним из символов Христа – как Царя Победителя. То есть явление здесь льва указывает на то, что Господь принял раскаявшуюся грешницу.

Заканчивается же житие смертью самого рассказчика: «Зосима же, пожив богоугодно, скончал в том же монастыре жизнь временную, имея возраст около ста лет от роду, и отошёл на вечную жизнь ко Господу...».

* * *

А через полторы сотни лет о Зосиме и Марии написал святитель Софроний, патриарх Иерусалимский. В молодости Софроний был учителем словесности – софистом, но потом ушёл в монастырь. в лавру святого Феодосия, расположенную как раз в Иудейской пустыне, на Западном берегу реки Иордан. В монастыре он начал собирать рассказы о благочестивых отшельниках, подвизавшихся в пустыне. И, разумеется, не мог пройти мимо легенды о духовном подвиге Марии Египетской (кстати, помимо жития преподобной Марии Египетской Софроний стал редактором и сборника рассказов, написанных его другом Иоанном Мосхом, о византийских подвижниках, вошедшего в историю под несколькими названиями: «Луг духовный», «Синайский патерик», «Лимонарь»).

В 634 году Софроний был избран на иерусалимскую кафедру, начав активно бороться с монофелитской ересью, которая была продолжением монофизитского учения об одной природе во Христе – божественной. То есть монофизиты полностью отрицали человеческую природу Христа, что абсолютно умаляло значение Его крестной казни и мук до уровня притворства: как же может страдать и умирать плотью бесплотное и бессмертное существо?! Монофелиты же утверждали, что в Богочеловеке, возможно, и соединились человеческая и божественная природы, но вот руководила Иисусом одна воля – божественная. Потому что, говорили монофелиты, будь у Христа две воли, то они должны быть противоположно направлены, что приводило бы к разделению Иисуса Христа. То есть, как утверждали поклонники этого христологического учения, Христос в своём земном воплощении был эдакой марионеткой Бога-Отца, что, опять же, значительно умаляло значение того, что Иисус добровольно принял решение пойти на крестную казнь, ибо марионетки вообще не обладают свободой выбора.

Но патриарх Софроний был нетерпим к монофелитской ереси, утверждая, что человеческая воля Иисуса Христа свободно подчиняется воле божественной, но вовсе не уничтожается ею. В послании к монофелитам он пишет: «В воплощении Слово приемлет весь состав человеческий и единосущную нам плоть, и разумную душу, однородную нашим душам, и ум, совершенно одинаковый с нашим умом. И приемлет так, что всё человеческое начинает быть тогда, когда начинает быть человечеством Бога Слова. Два естества соединяются в единой ипостаси, будучи ясно познаваемы как два, и каждое сохраняет и в соединении всю полноту особых свойственных ему качеств и определений».

Более того, пишет святитель, и людям возможно стяжание Святого Духа – вплоть до изменения самой природы человеческого естества. Рассказ о духовном подвиге Марии Египетской, пережившей в пустыне самое глубокое покаяние, а затем и духовное перерождение, стал блестящей иллюстрацией христологической позиции святителя, которая затем была подтверждена на VI Вселенском соборе.

* * *

Житие Марии Египетской, вошедшее в Великие Минеи Четьи митрополита Макария и в Минеи Димитрия Ростовского, стало любимым чтением и русского монашества, стремившегося найти уединение в дальних скитах от слишком суетной мирской жизни.

Образ кающейся грешницы стал путеводным и для Елизаветы Кузьминой-Караваевой-Скобцовой, принявшей монашеский постриг под именем заиорданской отшельницы. По свидетельству очевидцев пострига, митрополит Евлогий так благословил Мать Марию: «как Мария Египетская ушла в пустыню к зверям, так и ты пойдёшь в своём монашестве в мир к людям, с которыми часто труднее, чем со зверями».

Читайте также