В начале апреля telegram-каналы brief и «Банкста» без ссылки на источник информации написали о том, что старший сын писателя Александра Солженицына Ермолай покинул Россию. В этот же день «Сибирская угольная энергетическая компания» (СУЭК) через ТАСС заявила, что её директор (и – так уж вышло – младший сын всемирно известного автора «Архипелага ГУЛАГ») Степан Солженицын всё ещё в России и продолжает работать, но уже через неделю выяснилось, что это не так. Степан покинул и пост, и страну.
Личность в истории
На похоронах писателя, диссидента, нобелевского лауреата и общественного деятеля с непростой судьбой (спасибо советскому режиму) Александра Солженицына, который за свои литературные труды и политическую позицию был выслан из СССР, многие знаковые для отечественной демократии фигуры отметили его вклад в российскую историю.
Бывший президент СССР Михаил Горбачёв назвал писателя «человеком уникальной судьбы, имя которого останется в истории России», подчеркнув, что «он одним из первых сказал в полный голос о бесчеловечности сталинского режима и о людях, которые испытали это, но не были сломлены».
Глава общества «Мемориал» (сначала объявленного властями иноагентом, а затем и вовсе ликвидированного) Арсений Рогинский тогда признался, что в деятельности Солженицына ему всегда было важно «его мужество смотреть в прошлое, понимание, что без осознания уроков прошлого невозможно выстроить будущее». Не говоря уже о том, что никакого движения в защиту памяти жертв репрессий без писателя просто не было бы.
И даже пожелавший остаться неизвестным бывший высокопоставленный сотрудник КГБ вынужден был признать, что «Солженицын оказался великим человеком и истинным патриотом страны», а решения ведомства по отношению к писателю вызывают у многих теперь сожаления.
Действительно, личность такого масштаба и влияния, как Александр Солженицын, не оставляла никого равнодушным. Его возвращение на родину в начале «лихих девяностых» вызвало бурю эмоций как в либеральных, так и в проправительственных кругах. А вручение президентом Владимиром Путиным писателю Государственной премии Российской Федерации «за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности» и бурное отмечание столетия автора привело к появлению таких высокохудожественных пасквилей, как, например, материал главного редактора портала «Завтра.Ру» Андрея Фефелова «Не единожды солгавший».
«Некогда сей взъерошенный воланчик, со свистом запущенный через океан, был частью бадминтона спецслужб двух сверхдержав <…> Фальшивая биография страдальца, фальшивая писательская репутация, наконец, лживая маска пророка – в этом ускользающая суть этой яркой, занятной, но пустой. как жбан, фигуры. Игрушка судьбы, международный авантюрист, бешеный честолюбец? Возможно, и то и другое», – писал Фефелов то ли от души, то ли по заказу, но это даже не принципиально, если учесть скорость, с которой текст распространился без единого изменения (и без указания авторства, кстати) в десятках прокремлёвских пабликов.
«Истинных патриотов» беспокоил интерес и снисхождение их лидера к «предателю России» (по их мнению) и фигуре, посвятившей всю жизнь низвержению «ценностей» тоталитаризма. И это острое неприятие его как бы по наследству передалось и сыновьям Солженицына, которые вместе с отцом вернулись в Россию.
Музыка и бизнес
Из трёх сыновей писателя средний Игнат – пианист и дирижёр с мировым именем – проводил в России существенно меньше времени, чем братья. Во многом это было связано с его гастролями по планете, во многом – с предпочтениями семьи, которая пожелала остаться в США (после высылки из страны Солженицын с женой и детьми жил в Вермонте).
А вот старший Ермолай и младший Степан легко нашли себя в бизнес-консалтинге и весьма долго и успешно жили в России. Когда стало известно, что Степан занял пост директора СУЭК, в СМИ стали появляться многочисленные реплики о том, что так «совок» расплачивается за свои нечеловеческие деяния – причём расплачивается непосредственно перед Солженицыным, аккуратно вкладывая деньги непосредственно в карманы его сыновей. Частота распространения и добуквенные совпадения в этих текстах тоже обращали на себя внимание.
Меж тем другие СМИ напоминали: Степан получил степень бакалавра в Гарварде и магистра в Массачусетском технологическом институте, долгое время работал в США экспертом по энергетике, экологии и градостроительству, а потому его назначение в СУЭК представляется весьма логичным – строго по профилю.
Степан Солженицын и Наталия Солженицына. Фото: Авилов Александр / АГН "Москва"Ермолай получил степень магистра в Принстонском университете и бакалавра в том же Гарварде по направлению «международные отношения». Перед работой в российском представительстве консалтинговой компании McKinsey & Company, где отвечал за развитие горно-металлургической отрасли в Европе, СНГ, на Ближнем Востоке и в Африке, успел поработать в Китае и на Тайване, то есть тоже исключительно в рамках своих компетенций.
Родина – Россия
Долгое время дети Солженицына вели вполне размеренную жизнь в стране, которую выбрали для себя сами, а не только по велению отца, и где нашли себе спутниц жизни. В интервью «Российской газете» вдова писателя Наталия Дмитриевна Солженицына вспоминает: «Мальчики впервые приехали со мной в Москву, они были потрясены, что на вывесках написано по-русски: “Хлеб”, “Молоко”. Они же не видели этого за всю их жизнь. Степан (он покинул Россию младенцем), когда мы летели в Москву, сидел рядом со мной. Объявили посадку. И вдруг я увидела, что у него влажные глаза. Я спрашиваю: “Степа, ты что?” А он: “А вдруг я её не полюблю”. Россию. Но полюбили. Хотя мы никогда не говорили им, что они обязаны любить свою родину, обязаны в Россию вернуться. Они видели, что мы, включая бабушку, мою маму, только и живём возвращением. Но они-то выросли там. Мы ни на чём не настаивали. Это должен был быть только их личный выбор».
Вместе с общей любовью к России сыновья Солженицына унаследовали от отца и общую обеспокоенность её судьбой. Игнат, например, в одном из интервью с горечью вспоминал потерянные в экономическом плане годы после развала СССР, который всегда прочил его отец. «Дело ведь не в том, что Союз развалился. Вся жизнь развалилась... – говорил он в интервью порталу “Бульвар Гордона”. – Производство остановилось, люди остались без работы... Для России в историческом плане 15 лет оказались просто потеряны, что очень обидно».
И даже наличие в стране долгое время жёсткой цензуры пугало Игната меньше экономической несостоятельности. Он произнёс тогда пророческие слова (как теперь, когда массово закрываются СМИ, стало понятно): «Лично меня свобода слова в России волнует меньше всего. Из всех бед, которые по-прежнему грозят России, отсутствие свободы слова далеко не самая серьёзная проблема».
Более образно о современной России с её тяготами и проблемами высказывался Степан, вспоминая первые впечатления от лета 1992-го, которыми стал… треснувший асфальт у Шереметьево-2 (ныне терминал F): «Я как бы почувствовал в этих трещинах весь сгусток ощущений на Родине. Поверить не мог, что вот она – существует, и, конечно же, в трещинах, как и висевшая у нас дома картина Левитана показывала дорогу размытую, Россию скромную, нищую и абсолютно обожаемую. Легко было обожать Родину из “сытого далёка”. А этот треснутый асфальт – это уже было всё то же самое, но только уже сама реальность, без романтики» («Правмир»).
И всё же, несмотря на любовь к родине, переломный момент наступил в марте 2022 года, когда каждый житель страны оказался перед непростым выбором. В итоге российский политтехнолог и журналист Станислав Белковский в своём telegram-канале констатировал факт: «Семья Солженицыных покидает РФ. А ведь в самом начале спецоперации Z (около)кремлёвские спикеры настаивали, что всё это делается чуть ли не по заветам А.И. Солженицына. И вот ведь как оно получилось и получается на самом деле» (пост от 11 апреля).
Быть Солженицыным
Доподлинно узнать мотивацию покинувших страну Степана и Ермолая Солженицыных не представляется возможным, они не дают комментариев СМИ. Но некоторые косвенные ответы можно найти в их редких интервью, выходивших за годы жизни в России.
Ермолай Солженицын. Фото: Авилов Александр / АГН "Москва"И сами сыновья Александра Солженицына, и их мать не раз подчёркивали, что долгое время дети не имели представления о масштабе личности своего отца и его роли в истории России: он был просто папа, который занимается делом и которому нельзя мешать (например, шуметь до определённого часа). Их детство по всем меркам можно было назвать счастливым, как и семью. «Что касается отца, то духовная близость с ним была у нас всегда и сохранится до конца наших дней. Равно как и с мамой. Мы вообще очень сплочённая семья», – рассказывал позже Степан журналу «Огонёк».
Семья была не только сплочённой, но и верующей. Степан в интервью порталу «Правмир» вспоминал, что с самых ранних лет посещал православную церковь, которую возглавлял ближайший друг семьи и духовный отец Солженицыных. И вера, в её глобальном значении (Степан подчёркивал, что «православная вера – нечто большее, чем народная идентичность, ведь жертвенность Господа, Его воскресение – центральное событие истории всего человечества), имела в семье «самое высокое значение, самое центральное место».
То же можно сказать и о русской культуре. «В нашем доме всегда была очень русская атмосфера, – говорил в одном из интервью Степан, – чтобы привить нам русский язык и культуру, требовались громадные усилия наших родителей, и они с этим блестяще справились, за что мы им всегда будем благодарны».
Такое воспитание позволило сыновьям Александра Солженицына чувствовать себя в России – на родине, которую каждый признавал и любил, – комфортно и уместно. Для отца жизнь без России была немыслима, и он всегда предрекал своё возвращение. «Саня был абсолютно уверен, что возвращение случится ещё при его жизни, не сомневался в нём никогда», – вспоминает Наталия Дмитриевна. Но для сыновей Солженицын распахнул весь мир.
«Люди на разной стадии по-разному ощущают корни. Мне повезло в жизни: была возможность учиться в разных странах, работать по всему миру», – говорит Ермолай в интервью «Комсомольской правде». «Мы выросли людьми двух культур – американской и русской, – рассказывает Степан “Правмиру”. – Мы ходили в американскую школу, потом учились в американских университетах, и, естественно, английский язык и американская культура определяли в очень большой степени нашу жизнь».
Фамилия великого отца тем не менее наложила отпечаток на каждого. Все трое сыновей признают, что быть Солженицыным – большая ответственность.
«Вы удивитесь, но наши сыновья долго не знали, кто их отец. Ну, писатель. Сидит и пишет, – вспоминает в интервью “Известиям” Наталия Дмитриевна. – А мы были этому неведению рады. Чем дольше они не догадывались о мировом признании отца, тем дольше росли нормальными детьми. И сегодня его слава для детей и внуков означает одно: они должны быть достойны унаследованного имени».
«Быть Солженицыным для меня – большая честь и большая ответственность, – говорит Степан Noblit.ru. – Конечно, это не главное дело моей жизни, но важная составная часть. Нет, гордости за фамилию нет. Невозможно переносить на себя чужие заслуги. Я стремлюсь быть самим собой. Но и нисколько не избегаю быть сыном Солженицына».
«С фамилией Солженицын сложно жить, – признаётся Игнат в интервью изданию “Бульвар Гордона”. – В России и вообще всюду. Это большая ответственность и бремя. Но это неотъемлемая часть моей жизни, призыв соответствовать имени моего отца».
«Она скорее обязывает, – рассуждает Ермолай в интервью “Российской газете”. – Стараться быть полезным для других, уметь определять правду, честность и придерживаться их. Конечно, фамилия открывает какие-то двери. Людям интересно с тобой общаться, но не более того. Это везение, что у меня был такой отец».
Правильные ценности, самосознание и польза
Как распорядиться ответственностью «быть Солженицыным», каждый из них решил сам. Отчасти мы видим эту ответственность в решении покинуть Россию в период острого геополитического кризиса, который, кстати, Александр Солженицын тоже предвидел, как и многое другое.
«С Украиной будет чрезвычайно больно», – писал он ещё в 80-е годы, а спустя десятилетия утверждал: «Во всяком случае, знаю и твёрдо объявлю когда-то: возникни, не дай Бог, русско-украинская война – сам не пойду на неё и сыновей своих не пущу» («Угодило зёрнышко промеж двух жерновов. Очерки изгнания»).
Откуда все эти пророчества? Жена писателя объясняет: «Он не любил, когда к нему применяли слово “пророк”. Чтобы понимать, куда всё идёт и чем кончится, нужно изучать факты, хорошо знать историю. И я бы добавила – иметь структурированный ум. Всё это у него было, и я всегда склонна была верить тому, что он предвещал» («Известия»).
Сбылось и это предвестие, а вместе с ним к сыновьям пришла необходимость выбора. И поскольку все три брата в один голос всегда говорили, что родители никогда не продавливали никаких решений, не направляли и не настаивали, а лишь взращивали в них «правильные ценности» (слова Ермолая в интервью «Дождю»), мы можем быть убеждены в том, что решения эти очень личные.
«Отец ощущал себя в первую очередь русским человеком, заботящимся о судьбах России. Но во многих его произведениях есть призывы к самосознанию и к самоограничению. И обращены они не только к русскому человеку, а к любому думающему человеку мира», – напоминает в интервью «Комсомольской правде» Игнат.
«Отец смотрел на международную политику как на способ обеспечить выстраивание достойной жизни внутри страны. Если международная политика входила в конфликт с целями внутренними, сильно отвлекала ресурсы, он считал это неправильным: надо сначала позаботиться о том, что у тебя дома», – вспоминает в той же беседе Ермолай.
«Пожалуй, главное, что я смог от отца взять, – это увлечение делом, увлечение самой жизнью, которая нам дана одна, и дана она ради того, чтобы служить, чтобы быть полезным другим», – говорит «Правмиру» Степан.
И теперь каждый из них продолжает свой путь, прислушавшись к мнению отца и включив на полную самосознание и оценку, где и чем может быть полезен другим.
