Американский политический истеблишмент сегодня не любит вспоминать о том, что именно США в начале 70-х годов прошлого века финансировали в Иране программу создания ядерной энергетики по заказу последнего персидского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, решившего перевести страну, главным богатством которой были огромные залежи нефти, на современные технологические рельсы. Помогали ему американцы, которые ещё в конце 50-х годов по инициативе президента США Дуайта Эйзенхауэра разработали программу «Атом для мира», призванную положить конец как энергетическому голоду человечества, так и военным разработкам атомного оружия: принципиальным условием помощи другим странам был отказ от военных ядерных разработок.
И вот в 1959 году в Тегеранском университете появился Центр ядерных исследований, в который американцы поставили свой реактор – небольшой, мощностью всего 5 мегаватт, но именно на нём позже начались первые эксперименты по обогащению урана. В 1973-м иранская ядерная программа вышла за стены университетской лаборатории: была создана Организация ядерной энергии. Уже тогда, как признавался бывший глава Организации ядерной энергии физик Акбар Этемад, иранские власти планировали сохранить для себя возможность быстрого перевода энергетики в оборонное русло.
– У шаха была идея, что он достаточно силён в регионе и поэтому не нуждается в бомбе, –вспоминал Акбар Этемад. – Но однажды он сказал мне: «Акбар, если ситуация изменится, нам придётся стать ядерной державой». Шах держал это в уме...
Тем не менее Иран вступил в МАГАТЭ и подписал Договор о нераспространении ядерного оружия, приняв на себя обязательства прекратить все ядерные разработки. В обмен на это США разрешили Ирану купить долю на предприятиях по добыче урановой руды и самостоятельно перерабатывать ядерное топливо.
Наконец началось строительство первой атомной электростанции – в Бушере, одновременно иранцы готовились к строительству второй АЭС – в Дарховине.
Но в 1979 году в стране произошла Исламская революция. Шах Реза Пехлеви бежал, а власть в Тегеране захватил аятолла Хомейни. Следом последовала ирано-иракская война, изрядно истощившая экономику страны, и о ядерной энергетике вновь заговорили только в конце 80-х. Тогда же Иран при помощи Китая создал новый ядерный научный центр – в Исфахане. Правда, уже без контроля МАГАТЭ: исламские власти разорвали все прежние международные соглашения. Закрытость Ирана породила массу слухов о том, что в стране продолжают исследовать ядерную энергию, только уже не в мирных целях, и что Иран даже закупает на чёрном рынке оборудование, необходимое для создания бомбы.
Но вот в самом Иране возобновление ядерной программы прошло под знаменем мирного атома. Это декларировалось и в соглашении с Китаем, и с Россией, которая в 1995 году получила контракт на достройку АЭС в Бушере.
Гром грянул в 2002 году, когда появилась информация, что в пустыне иранцы строят неизвестный МАГАТЭ новый завод с центрифугами для обогащения урана. Иран допустил инспекторов на свои объекты, но мировое сообщество не успокоилось: для страны, овладевшей полным циклом создания ядерного топлива, лишь вопрос времени – извлечь из него оружейный плутоний.
Однако Исламская республика наотрез отказывалась остановить исследования.
Масла в огонь подлил избранный в 2005 году президент Махмуд Ахмадинежад, публично пообещавший стереть Израиль с лица земли.
О чем ядерная сделка?
«Потепление» в отношениях Ирана и Запада наступило в 2013 году, когда кресло президента вместо исламиста Ахмадинежада занял умеренный центрист Хасан Рухани.
Вскоре Иран и шесть стран Запада, включая США и Россию, заключили договор – так называемый «Совместный всеобъемлющий план действий»: Иран прекращает обогащение урана выше 5 %, уничтожает запасы оружейного урана, допускает на все свои объекты инспекторов МАГАТЭ, а в обмен получает снятие санкций, отмену нефтяного эмбарго и право развивать мирный атом.
Но отмена санкций продлилась недолго. Дональд Трамп, едва заняв Белый Дом, заявил, что Иран нарушает соглашения сделки. Дескать, по данным разведки Израиля, хитрые аятоллы спрятали часть оружейных материалы в пустыне, где продолжили выполнять свой план «Амад» по созданию ядерной боеголовки для баллистической ракеты.
Президент Ирана Хасан Рухани в ответ назвал все обвинения Трампа ложью и приказал иранским ядерщикам готовиться к возобновлению ядерной программы:
– Мы подождём несколько недель и проведём переговоры с нашими союзниками – другими участниками соглашения. Наше решение зависит от того, будут ли соблюдены наши национальные интересы. Если нет, то мы будем готовиться начать промышленное обогащение без каких-либо ограничений.
Впрочем, пока ядерная сделка всё ещё продолжает действовать, но уже без участия США.
Кому это выгодно?
Американские медиа вот уже четыре десятка лет представляют иранский правящий режим как мрачное сборище упертых религиозных фанатиков, готовых в любой момент устроить неверным ядерный джихад – таковы, дескать, злобные нравы этих дикарей.
Но правда заключается в том, что даже в самые «горячие» периоды американо-иранских отношений американцы успешно сотрудничали с аятоллами – разумеется, неофициально. Достаточно вспомнить главный скандал 1984 года, когда выяснилось, что ЦРУ продавали в Иран американское оружие, чтобы финансировать спецоперации американской разведки в Никарагуа.
Самый цимес этой истории заключался в том, что среди прочего американцы продавали запчасти и вооружение к американским вертолетам CH-53, участвовавшим в операции ЦРУ «Орлиный коготь»: в апреле 1980 года группа американского спецназа «Дельта» должна была тайно проникнуть в Тегеран, чтобы освободить американских дипломатов, ставших заложниками в посольстве США (иранские революционеры отказались отпускать из страны американских дипломатов до тех пор, пока власти США не депортируют из страны свергнутого шаха). Но операция провалилась, и американцы, бросив в пустыне восемь боевых вертолётов, были вынуждены бежать. Иранские военные забрали технику себе, а агенты ЦРУ даже помогали с запчастями и вооружением.
Тайно сотрудничала с Ираном и корпорация Koch Industries, принадлежащая братьям Чарльзу и Дэвиду Кохам. Ныне это самые влиятельные спонсоры Республиканской партии США, ставшие основателями таких «мозговых центров» американской внешней политики, как Институт Катона и Heritage Foundation, а также Исследовательский центр Mercatus.
Именно в Koch Industries до начала своей политической карьеры работал Майкл Помпео – бывший директор ЦРУ и нынешний глава Госдепартамента США, ставший самым горячим сторонником санкционной войны с Ираном. И пока Майкл Помпео громил в Конгрессе «мягкотелого» Барака Обаму за его попытки заключить ядерную сделку с Ираном, европейские подразделения Koch Industries Inc. везли из Ирана в Европу контрабандную нефть – под видом американской «сланцевой» нефти. В Иран же американцы – опять же контрабандным методом – поставляли необходимые товары и высокотехнологическое промышленное оборудование.
Спекуляция нефтью – вот ключ к вопросу, почему в возврате санкционного режима так заинтересованы приближённые к Белому дому американские бизнесмены.
Впрочем, в западных санкциях заинтересованы и сами исламисты, которые в процессе либерализации страны при президенте Рухани почувствовали, что теряют власть – как престарелые бонзы ЦК КПСС при молодом Горбачёве. И совсем не случайно, что в самом начале нынешнего года, едва только президент Трамп заговорил об отмене «ядерной сделки», в Тегеране и ряде провинций вспыхнул мятеж исламистов, вовремя подавленный армией. По слухам, под домашний арест попал и бывший президент страны Махмуд Ахмадинежад.
Согласитесь, если бы переворот в Тегеране состоялся, выход США из «ядерной сделки» был бы абсолютно логичным: какие могут быть договоры с фанатиками?! Но в итоге Трампу пришлось действовать без должного идеологического объяснения, ссылаясь на какие-то неясные сведения от «Моссада».
Наконец, разрыв «ядерной сделки» выгоден и Израилю. По мнению президента Беньямина Нетаньяху, любое усиление Ирана в принципе угрожает израильским интересам.
Чем всё это закончится?
Но расторжение «ядерной сделки» невыгодно не менее влиятельным игрокам в регионе.
Во-первых, Евросоюзу, ставшему основным торговым партнером Ирана. Впрочем, канцлер Германии Ангела Меркель на днях призналась, что под давлением США некоторые европейские компании будут вынуждены завершить свою деятельность в Иране.
Во-вторых, России: в прошлом году Путин и Рухани договорились о вступлении Ирана в ШОС, о формировании зоны свободной торговли между Ираном и Евразийским экономическим союзом и о строительстве транспортного коридора «Север–Юг».
Но всё зависит сейчас только от президента Хасана Рухани. И от позиции большей части исламского духовенства.
Дело в том, что Иран сейчас живёт ожиданием новых выборов верховного аятоллы – дни нынешнего духовного лидера страны 78-летнего Али Хосейни Хаменеи уже сочтены: ещё три года назад французские врачи диагностировали у него рак предстательной железы.
Поэтому сейчас наиболее мощные группировки духовенства готовятся к продвижению своих кандидатов, и не исключено, что о своём участии объявит и сам президент Хасан Рухани. Это будет вполне логичный шаг политика. Стоит напомнить, что и Али Хаменеи до того, как стать аятоллой, был светским президентом страны и даже считался человеком с вполне либеральными взглядами.
Однако для того чтобы получить поддержку самого многочисленного и самого консервативного крыла духовенства, Хасану Рухани необходимо показать себя гораздо более консервативным приверженцем ценностей Исламской революции, нежели сам аятолла Хаменеи.
И для этого у Рухани есть два пути. Либо предстать в образе хитрого и дальновидного персидского шейха, сумевшего сугубо дипломатическими ухищрениями настроить против США – «Большого сатаны» – коалицию с участием «малых шайтанов», Европы и России. Либо стать «бесстрашным воином Аллаха», презирающим любые договоры с «богомерзким западом» – что с «большим шайтаном», что с «малыми».
И, кстати, эта роль может получиться у Рухани не хуже, чем роль умеренного прозападного центриста. Просто сегодня все уже как-то подзабыли тот факт, что в молодости Хасан Рухани был одним из ближайших подручных первого аятоллы Рухоллы Хомейни, лидера иранского исламистского движения. До победы исламской революции Рухани несколько раз был арестован, ему были запрещены публичные выступления. И в негласной «табели о рангах» исламских боевиков он стоял несоизмеримо выше, чем просто студент Ахмадинежад, в дни Исламской революции с автоматом в руках дежуривший у ворот американского посольства.
Именно поэтому сейчас Ахмадинежад сидит под арестом, а Рухани размышляет, как ещё подать себя народу: то ли в роскошном итальянском костюме «миротворца», то ли в чалме нового персидского полководца.
Большая игра ещё только начинается.
