На помощь французам поспешили британцы: лёгкий крейсер «Attentive», авиаматка (точнее, плавучий аэродром – прадедушка авианосца) «Nairana» и транспортный корабль «Salvator». Пока искали союзников, британский капитан крейсера «Attentive» высадил десант на Северо-Двинском плавучем маяке, заодно захватив и два русских тральщика.
Затем «Attentive» вышел из тумана прямо перед батареями острова Мудьюг, и капитан по телеграфу потребовал у командующего батареей сдаться.
Капитан крейсера Роберт Уиллет позже вспоминал:
– Не дождавшись ответа, союзники стали обстреливать батареи и направили к ним два самолёта с «Nairana», которые начали бомбить красных. Береговая батарея сделала несколько выстрелов, и один из снарядов попал в трубу «Attentive». Труба была повреждена, но никто даже не был ранен. Когда весь флот появился перед защитниками острова, они бежали, бросив свои неповреждённые орудия...
Американский капитан Бион Биерер вспоминал:
– Затем «Attentive» открыл огонь, в бой вступили аэропланы. Батарея сделала несколько выстрелов, «Attentive» – около тридцати. Аэропланы сбросили несколько бомб. Бомбы не задели батарею, и высадившиеся войска – около 150 человек – заняли северную, а позднее, после непродолжительного пулеметного обстрела, и южную батареи. Ни высадившиеся войска, ни команды кораблей не понесли потерь.
* * *
Вопрос об иностранной интервенции всегда был краеугольным камнем советской историографии Гражданской войны. В советских учебниках истории всегда отмечалось, что именно иностранные интервенты запустили Гражданскую войну в России.
В постсоветское время об интервенции старались вообще не упоминать: дескать, обычное дело – «союзники» прислали в охваченную революцией Россию ограниченный контингент. Ведь большевики сами заключили сепаратный Брестский мир с врагом – с Германией, а значит, назрела необходимость «защитить склады военного имущества союзников от немцев».
Но правда, как всегда, находится где-то посередине.
Возле села Топса, что на Северной Двине, и сегодня можно увидеть дорогу, которую местные жители называют «Команской». «Команы» – так поморы в Архангелогородской губернии именовали британцев и австралийцев, любимым словом которых было «Come on!», что в перевод значит «иди ко мне» или «давай-давай».
Придут в деревню за продовольствием или за заложниками – и прикладами в спину:
– Come on! Come on!
А дорогу строили не сами британцы, но русские люди – заключённые первого в Европе концентрационного лагеря, который и появился под Архангельском благодаря британским военным. В 1 600 с лишним километрах от тех самых «складов военного имущества».
Концлагерь в Архангельске* * *
Официально войска Антанты появились на севере России только ради того, чтобы не дать немцам и их союзникам-большевикам захватить поставленное для царской армии снаряжение, складированное в Мурманске.
Но фокус в том, что планы интервенции «союзников» в Россию были одобрены ещё до большевистского переворота в октябре 1917 года.
В марте 1917 года в Лондоне состоялась конференция премьер-министров и министров иностранных дел стран Антанты. На ней был рассмотрен доклад генерала Нокса, который рекомендовал направить в Мурманск и Архангельск 5 000 солдат. К докладу было приложено заявление британского военного представителя в России капитана Проктора, предлагавшего направить на Север России до 15 000 солдат для защиты «британских национальных интересов».
Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России А. И. Деникин и английский генерал Ф.Пулл (ноябрь 1918)Сразу же после переворота в Петрограде в Париже была подписана секретная англо-французская конвенция о разделе влияния в России. Формально она преследовала цели борьбы с врагами в мировой войне, но фактически означала договор о раздроблении бывшей Российской империи на колониальные «бантустаны».
Французская зона должна была состоять из Бессарабии, Украины и Крыма, английская – из территорий казаков, Кавказа, Армении, Грузии и Курдистана. Северная Россия с Архангельском и новым – основанным всего за два года до революции – незамерзающим портом Мурманском также были отнесены к «зоне влияния» Великобритании
Вместе с тем на этом же совещании было принято британское предложение о поддержании отношений с советским правительством через неофициальных агентов, ибо союзники опасались, что открытый разрыв толкнёт большевиков в объятия Германии.
Правда, слова словами, но на практике европейские вояки долгое время не решались войти в Россию. Во-первых, неоконченная война с Германией не позволяла начать поход и против России. Во-вторых, никто не воспринял большевистский переворот всерьёз: европейцы полагали, что Ленин был всего лишь марионеткой германского Генштаба, и его режим падёт с Германией. А раз так, то зачем торопиться?!
Впрочем, и сама Германия, надеявшаяся с помощью большевиков закончить губительную для неё войну на два фронта, также рассчитывала поживиться за счёт России. Немецкий посол Вильгельм фон Мирбах писал: «Мы, безусловно, стоим у постели безнадежно больного человека. Большевизм скоро падёт... В час падения большевиков германские войска должны быть готовы захватить обе столицы и приступить к формированию новой власти...»
Скоропадский и Вильгельм фон Мирбах* * *
Свои «национальные интересы» преследовали и США. В 1916 году послом США в Российской империи стал бывший торговец хлебом и биржевой деятель Дэвид Фрэнсис. В Петроград он прибыл, ничего не зная ни о дипломатии, ни о России. Это назначение было для посла Фрэнсиса дебютом в Госдепартаменте. Но у него было секретное задание, которое бывший биржевик не особенно и скрывал: администрация США дала ему поручение всеми силами способствовать вытеснению России и с мировых рынков продовольствия, и из числа держав-победительниц в мировой войне.
Именно поэтому посол Дэвид Фрэнсис стал союзником заговорщиков-революционеров в дни Февральского переворота 1917 года. Позже в своей книге воспоминаний «Россия: взгляд из Посольства США (апрель 1916 – ноябрь 1918)» Фрэнсис попытался оправдать своё сотрудничество с революционерами тем, что на него произвели впечатления не расстрелы полицейских и погромы магазинов, но малая кровь, которой далась победа Февральской революции: «Это, несомненно, революция, но это лучшая из всех совершённых революций для своего масштаба».
Также Фрэнсис прославился и тем, что в дни Октябрьского переворота именно он распорядился предоставить дипломатическую машину Посольства США, чтобы вывезти Керенского из Петрограда.
Следом за Керенским бежали из Петрограда и сами дипломаты «союзников» – в Вологду. Именно там американцы и британцы были намерены переждать распад России на десятки «бантустанов» и дождаться прихода оккупационной британской армии.
Торговцы у поезда с интервентамиВ это же время американцы и японцы решила судьбу российского Дальнего Востока. И в начале ноября 1917 года госсекретарь США Роберт Лансинг и чрезвычайный посол Японии Кикудзиро Исии заключили договор о разделе «российского пирога». В историю дипломатии этот договор вошёл как «Соглашение Лансинга–Исии»: Вашингтон признавал за Токио его «особые интересы» как в Китае, так и на территории бывшей Российской империи, а Япония в ответ признала американскую политику «открытых дверей» в Китае. Также американские и японские дипломаты заключили между собой «пакт о ненападении»: американские военные тоже решили подключиться к оккупации российского Дальнего Востока.
В приложении к карте «Новой России», составленной Государственным департаментом США, говорилось: «Всю Россию следует разделить на большие естественные области, каждая со своей особой экономической жизнью. При этом ни одна область не должна быть достаточно самостоятельной, чтобы образовать сильное государство».
Примечательно, что все договоры с японцами были заключены за спиной российских дипломатов и при полном одобрении всех остальных членов Антанты. Более того, как заявил французский главнокомандующий маршал, «Америка и Япония имеют полное право разделить Сибирь».
* * *
Уже 8 декабря 1917 года один из идеологов японского милитаризма генерал Кадзусигэ Угаки, выступая перед слушателями Императорской военной академии, объявил о скором начале «справедливого» похода на Россию. Дескать, российские революционеры «сломали столетиями существовавшую империю, растоптали принципы демократии и создали анархическую систему власти безответственных интеллигентов и нищих».
Японская интервенция на Дальнем Востоке началась 5 апреля 1918 года. Поводом для начала вторжения было использовано убийство во Владивостоке неизвестными двух сотрудников японской торговой конторы «Исидо». Уже на следующий день во Владивостоке под прикрытием двух военных кораблей высадился японский десант: две роты морской пехоты. Одновременно силами десантного отряда в 250 человек при поддержке американских морпехов был захвачен остров Русский – морская крепость, прикрывавшая бухту Владивостока.
Американские войска во ВладивостокеВскоре японцы, высадив десант в устье Амура, взяли Николаевск-на-Амуре, а к середине августа в Россию вошло в общей сложности 11 японских дивизий, контингент которых включал более 70 000 офицеров и солдат. Наряду с японцами на Дальнем Востоке появились контингенты английских, французских и американских войск.
И на оккупированных территориях начался настоящий геноцид русского населения. О том, что творилось на оккупированных территориях, откровенно говорится в отчёте капитана Муравьева из военно-статистического отделения окружного штаба Приамурского военного округа, побывавшего в Благовещенске с 4 по 31 марта 1919 года.
«...Получается весьма мрачная картина – населению приходится переносить много неприятностей и даже насилий со стороны японцев, созданных условиями текущего момента борьбы с большевиками.
Даже офицерство не гарантировано от оскорблений со стороны японских войск. На моих глазах на ст. Благовещенск комендант станции, уже пожилой подполковник, раненный в ногу на войне, был бесцеремонно толкаем японскими солдатами, которые чуть его не били, чтобы остановить при проходе его на вокзал. А между тем комендант имел белую повязку с надписью на японском языке, указывающую на его должность. Вообще японцы с русскими офицерами мало церемонятся, так же как и со всем населением. При проезде в г. Алексеевск из Благовещенска 3–4 японских штабных офицера занимали громадный вагон международного общества. Но тут же рядом более 20 русских офицеров Амурского пехотного полка должны были мучаться и не спать, скученные в одной теплушке. Военная форма не спасает от оскорблений и даже иногда побоев. Так, какого-то военного чиновника нещадно избили японские солдаты в поезде за то, что он осмелился им возражать.
Японцы с пассажирами, приехавшими на ст. Благовещенск, обращались как со скотом, грубо загоняя их то на вокзал, то обратно в вагоны.
Крестьяне страшно страдают при теперешнем положении в области. С одной стороны, большевики делают у них реквизиции и поборы, когда же приходят японцы, то тоже сжигают деревни и имущество крестьян, при этом страдают даже женщины и дети.
В отношении расстрелов японцы тоже не церемонятся. В Благовещенске около станции был расстрелян один русский военнопленный, затем – бывший милиционер за то, что вышли ночью с вокзала (японцы не позволяют пассажирам уходить с вокзала ранее шести часов утра).
Японская жандармерия и охранные войска благодаря незнанию русского языка часто руководствуются только внешними признаками при определении лиц, причастных к большевизму. Так, один японский фельдфебель на ст. Завитая был очень ценим своим начальством за способность только по одному выражению лица находить большевиков. Ему было достаточно пройти два раза по поезду или перрону станции, чтобы определить большевиков и арестовать их. Подобных случаев было повсюду немало.
Пулеметная команда Интернационального батальона им. Карла МарксаТаково отношение японцев здесь, в Амурской области, где они уже представляются населению в роли завоевателей, и даже наши офицерские и казачьи отряды не смеют иметь свой национальный флаг, а всегда носят японские значки и подчиняются японскому командованию, что должно быть очень обидно для нашего национального самолюбия. Фактически вся власть, как военная, так и гражданская, находится в руках японцев».
Настоящим символом зверств японских оккупантов стало село Ивантеевка, уничтоженное за связь с партизанами 22 марта 1919 года карателями из 12 бригады японской оккупационной армии по приказу генерал-майора Сиро Ямада.
Сначала японская артиллерия обрушила на село шквальный огонь, в результате чего в ряде домов начались пожары. Затем на улицы, где метались с плачем и криками женщины и дети, ворвались японские солдаты. Уцелевшие в этой резне жители были согнаны в амбар и сожжены заживо. Как показало проведённое впоследствии расследование, в деревне было опознано и захоронено в могилах 216 жителей села, но кроме этого большое число обуглившихся в огне пожаров трупов так и осталось неопознанными.
И это был не единичный случай. Весной 1919 года были подвергнуты «чистке» не менее десяти деревень Рождественской волости. Так, были полностью уничтожены деревни Мажаново и Сохатино. Каратели по приказу капитана Маэда расстреляли всех жителей, включая женщин и детей. В «Истории экспедиции в Сибирь в 1917–1922 годах», составленной Генеральным штабом Японской армии, об этих событиях говорится очень лаконично: «В наказание дома жителей этих деревень, поддержавших связь с большевиками, были сожжены».
Не удивительно, что вскоре именно большевики, поначалу отрицавшие всякую государственность ради идеи Мировой революции, стали восприниматься крестьянами как единственная сила, которая по-настоящему боролась с оккупантами.
* * *
Следом за японцами на освоение русских «колоний» двинулись и американцы. С самого начала 1918 года в американской печати открыто раздавались голоса, предлагавшие правительству США возглавить процесс расчленения России. Так, сенаторы-демократы предложили воспользоваться случаем для покорения Сибири: «Россия является просто географическим понятием и ничем больше никогда не будет. Ее сила сплочения, организации и восстановления ушла навсегда. Нации больше не существует!».
Японские интервенты рядом с убитыми железнодорожникамиВдумайтесь в эти слова: ещё только идет формирование Белой Добровольческой армии, ещё многие русские офицеры надеются с помощью «союзников» быстрыми и энергичными действиями покончить с заразой большевизма, ещё ничто не определено, но «союзники» из Антанты уже предали русских офицеров, заключив договоры о разделе страны.
И в тот самый момент, когда Белая Добровольческая армия генерала Деникина шла освобождать Кубань и Екатеринодар, президент США Вудро Вильсон – лауреат, между прочим, Нобелевской премии мира 1919 года – отдал приказ направить во Владивосток две американские пехотные дивизии, которые прежде базировались на Филиппинах. И вскоре более 9 000 американских солдат высадились во Владивостоке, прославив себя невиданными злодеяниями против мирного населения края.
Плакат советской пропагандыВ августе 1918 года была опубликована декларация США и Японии, в которой говорилось, что «они берут под защиту солдат чехословацкого корпуса». Такие же обязательства взяли на себя в соответствующих декларациях правительства Франции и Англии. В итоге «на защиту чехов и словаков» выступило 120 000 иностранных интервентов, включая американцев, англичан, японцев, французов, канадцев, итальянцев и даже сербов и поляков.
Также правительство США прилагало усилия, чтобы добиться от своих союзников согласия на установление своего контроля над Транссибирской железной дорогой. По мнению Вильсона, именно контроль над КВЖД и Транссибирской железной дорогой был ключом к программе «экономического освоения» России, предусматривавшей расчленение страны на десятки «колоний».
При этом и американцы старались сотрудничать вовсе не с «белыми», но с большевиками, полагая, что режим Ленина–Троцкого также будет содействовать скорейшему распаду единого пространства Российской империи.
Это был самый подлый удар в спину от западных «союзников», предавших не только русского государя императора с его семьёй, но и русских братьев по оружию, умиравших за Париж и Лондон на мировой войне.
Плакат японской пропаганды, изображающий захват Благовещенска японскими войсками* * *
Самый наглядный пример такого «сотрудничества» с большевиками продемонстрировал британский контр-адмирал Томас Кемп, командовавший британскими силам вторжения в Кольском заливе.
Британская флотилия из 20 кораблей, включая два авианосца, появилась на рейде Мурманска в самом начале марта 1918 года. Десантные корабли несли более тысячи британских солдат, а также 14 батальонов канадцев и австралийцев.
Троцкий, узнав о приближении сил Британии, телеграфировал в Мурманский краевой совет, находившийся в то время под контролем большевиков: «Ваш долг – сделать всё для защиты мурманской железнодорожной линии. Каждый, покинувший пост без борьбы, – предатель. Сопротивление возможно и обязательно. Ничего не оставлять врагу. Все ценное должно быть эвакуировано, если это невозможно – уничтожено».
Председателем Мурманского Совета был некто Алексей Юрьев, профессиональный революционер, который в 1908 году эмигрировал в США. Проживал в Нью-Йорке, сотрудничал в меньшевистской, затем большевистской газете «Новый мир» вместе с Львом Троцким. Но при виде британских и американских морпехов Юрьев моментально «забыл» о директиве Троцкого и лично приветствовал британского контр-адмирала Томаса Кемпа. В свою очередь, руководство сил Антанты признало Муромский совет, то есть признало советскую власть законной. И даже был заключен договор о совместной обороне края. Таким образом, до лета 1918 года в Мурманске сложилась интересная конструкция: политическая власть большевиков, опирающаяся на военные силы Антанты. (Троцкий же, узнав о предательстве Юрьева, в ярости объявил всех мурманских партийцев вне закона.)
Однако уже к лету 1918 года этот союз большевиков и Антанты канул в небытие. Власть Мурманского совета была свергнута, и все северные области России оказались под полным контролем британских войск.
Всё происходило по схеме, уже опробованной в Африке и Индии. Сначала небольшой экспедиционный корпус британских солдат при помощи подкупленных местных вождей и царьков занимал перспективную территорию, затем царьки свергались, и власть переходила в руки колониальной администрации. А на случай волнений среди местных аборигенов у колонизаторов уже были приготовлены специальные карательные отряды – в составе британского экспедиционного корпуса в Россию прибыло немало бывших заключённых, насильников и убийц, которым Лондон предоставил возможность «искупить кровью» преступления прошлого. Немало было и поляков, горевших идеей мщения русским за все настоящие и мифические преступления России перед Польшей. Так, охрана лагерей для военнопленных состояла преимущественно из поляков, которые вымещали на пленных офицерах свои комплексы неполноценности.
Впрочем, не лучшим было отношение к населению «союзной державы» и британских военных.Лейтенант Гарри Баггот писал в своём дневнике: «Поступил приказ с разъяснениями, как копать специальные ямы для канадской артиллерии. Русские сейчас располагаются в своих поселениях, напротив тех, где мы обустраиваемся и готовимся дать отпор... Нам приказали направить оружие в их сторону, чтобы те вышли и сдались в плен. После того как некоторые были убиты, они сдались. В конце концов 13 человек – руководители бунта – были подведены к стене и расстреляны. Британский корабль также испытывал на сдавшихся своё оружие, но я не думаю, что это необходимо было делать...»
Командиры же британского экспедиционного корпуса и вовсе не скрывали своих настоящих целей. Начальник британской миссии снабжения в России генерал Фредерик Пуль писал в Лондон: «Из всех планов, о которых я слышал, больше всего мне нравится тот, в котором предлагается создать Северную федерацию с центром в Архангельске... Чтобы укрепиться в Архангельске, – утверждал он, – достаточно одного военного корабля в гавани. Мы смогли бы получить прибыльные лесные и железнодорожные концессии, не говоря о значении для нас контроля над двумя северными губерниями...»
Но больше всего англичан интересовали полезные ископаемые.
В 1922 году на Кольский полуостров была снаряжена геологоразведочная экспедиция под началом советского учёного Александра Ферсмана, который обнаружил, что все месторождения никелевых руд, марганца и кобальта уже аккуратно отмечены на местности красным треугольником, нарисованным на скалах масляной красной краской. Местные жители рассказали, что это сделали английские геологи, которые побывали здесь в период интервенции.
* * *
Сложно складывались и отношения командования оккупационных войск даже с самым лояльным к интервентам руководством Северной области. С одной стороны, генерал-лейтенант Владимир Марушевский, командующий войсками Северной области, писал, что «отношения с иностранцами постепенно наладились и приняли форму прочного сотрудничества».
По инициативе нового командующего Британским экспедиционным корпусом на Севере России Эдмунда Айронсайда, в июне 1918 года из русских добровольцев и британских офицеров был даже создан Славяно-Британский легион. Все солдаты Славяно-Британского легиона носили английскую униформу и отличительные знаки британских солдат и офицеров.
При легионе был создан даже Славяно-Британский авиационный корпус под руководством известного русского офицера-авиатора А.А. Казакова, получившего чин лейтенанта Королевских воздушных сил.
С другой стороны, сам Владимир Марушевский, как и другие представители «белого движения», интервенцию союзников по Антанте иначе как «оккупацией» и не называл.
Свои отношения с англичанами Владимир Владимирович в своих мемуарах описывал так: «Чтобы охарактеризовать создавшееся положение, проще всего считать его оккупацией, исходя из этого термина, все отношения с иностранцами делаются понятными и объяснимыми...».
* * *
В июле 1918 года британцы решили двинуться из Мурманска в глубь страны, расширяя пределы своей новой «колонии».
Уже 2 июля интервенты взяли Кемь, затем Онегу и вышли к Архангельску. К этому времени посольства западных держав переехали в Вологду, подготавливая почву для объявления нового «российского государства».
1 августа 1918 года союзная британско-американская эскадра из 17 кораблей появилась у острова Мудьюг возле Архангельска. На острове имелось всего 2 береговые батареи, то есть 8 орудий. И 35 матросов-артиллеристов. Отвергнув ультиматум врага о сдаче в плен, они и вступили в неравный бой, который продолжался более двух часов. Позиции русских моряков обстреливали с моря и воздуха (британские гидропланы бомбили и обстреливали моряков из пулемётов). Также для захвата острова был высажен десант из 150 человек.j
После этого упорные бои разгорелись в портовой части Архангельска. В неравный бой – один против 17 кораблей врага! – вступил экипаж тральщика «Т-15» под командованием капитана Константина Кальнина, прикрывавшего отход из города 50 пароходов и барж с военным имуществом. Британцы просто расстреляли тральщик в упор, не заметив сбежавшего каравана.
Сопротивление большевиков в Архангельске стало предлогом для создания британского концентрационного лагеря на острове Мудьюг – для выявления тайных большевиков. И в первую же неделю оккупации в концлагерь было брошено несколько тысяч человек – простых российских мирных жителей, взятых оккупантами в заложники.
Одновременно концентрационные лагеря для заложников были открыты в Мурманске, Печенге и в бухте Иоканьга. Всего же через британские тюрьмы и лагеря прошли свыше 50 000 человек – это, на минуточку, более 10 % тогдашнего населения Архангельской губернии. То есть каждый десятый житель Севера на своей шкуре узнал методы работы британских колонизаторов.
Узник одного из британских концлагерей врач Маршавин вспоминал: «Измученных, полуголодных, нас повели под конвоем англичан и американцев. Посадили в камеру не более 30 квадратных метров. А сидело в ней более 50 человек. Кормили исключительно плохо, многие умирали с голоду… Работать заставляли с 5 часов утра до 11 часов ночи. Сгруппированных по 4 человека, нас заставляли впрягаться в сани и возить дрова… Медицинская помощь совершенно не оказывалась. От избиений, холода, голода и непосильной 18–20-часовой работы ежедневно умирало 15–20 человек. Оккупанты расстреляли 4 000 человек по решениям военно-полевых судов. Немало людей было уничтожено без суда».
Отсутствовали баня, мыло, смена белья, медицинская помощь. При этом распространились тиф, цинга, дистрофия, паразиты. Температура в бараках была около минус 8 градусов по Цельсию, в результате чего каждую ночь несколько человек умирало от холода.
К июню 1919 года на острове Мудьюг было уже несколько сотен могил несчастных узников.
Мудьюгский концентрационный лагерь существовал до восстания 15 сентября 1919 года, в ходе которого заключённые перебили охрану и сбежали. После этого концлагерь был переведён в Йоканьгу, где содержалось свыше 1 200 заложников. Почти каждый третий узник концлагеря погиб – от цинги, тифа и пуль британских надсмотрщиков.
Монумент жертвам интервенции 1918—1920, Архангельск* * *
Сегодня британские историки считают поход в Россию одним из самых блестящих успехов британского оружия. В принципе, это верно: конфискованное и вывезенное из России имущество окупило все расходы интервентов.
Истинный смысл пребывания оккупационных войск Антанты на севере России обозначил и посол Франции Жозеф Нуланс: «Наша интервенция в Архангельск и в Мурманск, однако, оправдала себя результатами, которых мы добились с экономической точки зрения. Вскоре обнаружится, что наша промышленность в четвёртый год войны нашла дополнительный ценный источник сырьевых материалов, столь необходимых демобилизованным рабочим и предпринимателям. Всё это благоприятно отразилось на нашем торговом балансе».
Вот только официальные данные: из Архангельска было вывезено 20 000 тонн «конфискованного» льна. При этом, как писал посол США Дэвид Фрэнсис, львиную долю богатств присвоили себе англичане, тогда как американцам пришлось довольствоваться жалкими крохами.
Управляющий канцелярией Отдела иностранных дел правительства Северной области жаловался в канцелярию генерала Владимира Марушевского, что «после ограбления края интервентами не осталось никаких источников для получения валюты, за исключением леса. Что же касается экспортных товаров, то всё, что имелось в Архангельске на складах, и всё, что могло интересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году примерно на сумму 4 миллионов фунтов стерлингов».
Министр Северного правительства Борис Соколов писал: «Все фронты были в полном подчинении у английского командования. Последнее было полным хозяином – русское же командование играло роль пассивную и второстепенную… Интендантство, снабжавшее фронт и тыл, было исключительно английским, и русские получали всё, начиная с довольствия и кончая обмундированием, с английских складов».
Словом, неудивительно, что командовавшему британскими оккупационными войсками генералу Эдмунду Айронсайду английский король Георг VI присвоил титул барона Архангельска.
* * *
Быстрый захват столь обширных территорий вскружил головы интервентам, и они начали наступление от Архангельска сразу по двум направлениям: на Котлас для соединения с правым флангом армии Колчака и на Вологду, угрожая Москве с севера. Для содействия сухопутным войскам была сформирована речная флотилия в составе 11 мониторов, а также тральщиков и канонерских лодок.
Однако вскоре наступление выдохлось, и интервенты стали терпеть первые поражения. К тому же испортилась и погода.
Лейтенант Гарри Баггот писал в своём дневнике: «В холодную ночь наш отряд на шаланде отправился в путь. Шёл невыносимый дождь. Так холодно, что отчётливо видно северное сияние. Мы достигли пункта назначения около полуночи, вся наша одежда вымокла до нитки. Спали в каких-то маленьких лачугах...».
Вот ещё одна запись: «Выше и вне всех препятствий был климат, хуже, чем сам враг. Зима 1918–1919 была самой холодной в истории, термометр упал до 60 ниже нуля. Когда весной наступила оттепель, мы обнаружили, что некоторые из «брёвен» в наших окопах были на самом деле трупами!»
Тем временем большевики усилили агитационную работу и среди иностранных солдат.
Работники политотдела 6-й армии РККА разбрасывали над позициями британских войск листовки на английском языке: «Вы сражаетесь не против врагов, а против таких же рабочих, как и вы сами. В России мы добились успеха. Мы сбросили гнёт царя, помещиков… Нам ещё предстоят гигантские трудности. Мы не можем построить новое общество за один день. Мы хотим, чтобы вы нам не мешали».
Постер Британской интервенцииКорреспондент Дж. Кьюдахи, участник Архангельской экспедиции, писал: «Большевики превзошли сами себя в пропаганде, используя это коварное оружие, которым они владели с таким совершенством. Тысячи тысяч листовок, воззваний, плакатов, призывов, прокламаций, громадное количество едкой и красноречивой литературы разбрасывались ими по всем дорогам и тропам следования даже отдельных партизанских дозоров в снежных лесах Севера. (…) Вскоре все солдаты были уверены, что война Америки с Россией даже не была войной. Это было преступление. Зимой 1919 года американские солдаты убивали русских, несмотря на то что Конгресс США никогда не объявлял войны России. Мы воевали с Германией, хотя ни разу не захватили ни одного немецкого пленного за всё это время постыдной войны на севере России...»
Вскоре появились и первые плоды агитационной работы: взбунтовались английские отряды, размещённые в Кандалакше. Они отказались воевать и потребовали отправить их домой. Бунт был подавлен, многие солдаты арестованы и брошены в концлагеря. Но разложения Британской армии было уже не остановить.
В феврале несколько английских солдат сожгли склад с военным имуществом в Мурманске, волнения в войсках интервентов становились всё более частыми.
Даже сам британский генерал Роберт Горлдон-Финлейсон, возглавлявший Генеральный штаб экспедиционных сил, писал: «Мы не должны колебаться, стремясь убрать печать большевизма в России и цивилизации. Но это ли наша настоящая цель в те ужасные зимние ночи, когда мы расстреливали русских крестьян и сжигали русские дома? На самом деле существовало только клеймо позора, которое мы оставили после своего ухода. Но ещё более глубокое, чёткое, жгучее клеймо позора остаётся на лицах тех, кто, сидя в мягких креслах, строили планы вооружённых союзов и будущих войн и совершенно равнодушно отправляли других людей в отдалённейшие места Земли, где они испытывали ужасные лишения и страдания, где терялись все надежды и ожесточалось сердце…»
Даже сам британский премьер Ллойд Джордж на совещании союзников в Париже усомнился в продолжении британской кампании в России: «Большевики теперь сильнее, чем когда бы то ни было, …их внутреннее положение сильно, …их влияние на народ теперь сильнее… Мысль о том, чтобы уничтожить большевизм военной силой, – безумие… Военный поход против большевиков сделал бы Англию большевистской и принёс бы Лондону Совет».
* * *
Против интервенции в России выступили и партии, представленные в Конгрессе США. К этому времени стало известно о потерях, которые понесли американские интервенты: всего на севере России погибло в боях 110 американских солдат, а 70 солдат скончались от болезней. При этом о гораздо более значительных жертвах англо-американского террора на севере России никто в США и не вспоминал: американцев во все времена волновали только собственные потери.
Летом 1919 года под влиянием политических интриг начался вывод американских интервентов с севера России и Дальнего Востока.
Одновременно американцы покинули и Архангельск.
Любопытно, что ещё до начала эвакуации янки и французы выкопали гробы с останками своих военнослужащих и на телегах повезли в порт для отправки домой. Длинная процессия телег с гробами наводила ужас на архангельскую «интеллигенцию», быстро смекнувшую, чем дело кончится.
Следом началась и тихая эвакуация британских войск.
Пришедший к власти в 1921 году новый американский президент-республиканец Уоррен Гардинг осудил интервенцию, предпринятую его предшественником – демократом Вудро Вильсоном. Но американцы наотрез отказались извиняться перед Россией за убийства, грабежи и насилие интервентов. Не признали своей ответственности за преступления на севере России и правительства Великобритании, Австралии и Канады.
Памятник Жертвам интервенции, Мурманск
