Жизнь современного фрилансера не сильно отличается от положения их средневековых коллег: отсутствие постоянного работодателя, проблемы поиска работы, трудности переговоров с заказчиками, необходимость все время быть в профессиональном тонусе – всё это плата за независимость. Но, как мы сейчас понимаем, в смутные времена «люди дела» действительно оказываются в более выигрышном положении.
Самостоятельная занятость независимых профессионалов – относительно новое явление на российском рынке труда – стала темой монографии «Что мы знаем о фрилансерах? Социология свободной занятости», подготовленной и изданной НИУ ВШЭ.
Кто такие фрилансеры в России, сколько их, как они живут и работают, в чём находят мотивацию, с какими трудностями и рисками им предстоит столкнуться? Отвечая на эти вопросы, авторы исследования опирались на уникальные эмпирические данные – четыре волны масштабного мониторингового исследования «Перепись фрилансеров», охватывающего период с 2009-го по 2019 год.
Конечно, в последние три года произошли серьёзные изменения, самым непосредственным образом повлиявшие на жизнь и профессиональную деятельность российских фрилансеров: пандемия, СВО, мобилизация. И какие-то данные и выводы 2019 года не актуальны сейчас – но это только подчёркивает тот факт, что из довольно маргинальной кучки тружеников интеллектуального труда, которые когда-то нашли смелость уйти из «офиса» на вольные хлеба «удалёнки», фрилансеры выросли в серьёзную социальную группу. И не только испытывают влияние социальных и экономических перемен, но и сами активно влияют на жизнь в обществе.
«Кочующие эксперты»
Термин «фрилансер», как подчёркивают авторы монографии «Что мы знаем о фрилансерах? Социология свободной занятости», не является строгой научной категорией: его не встретишь на страницах учебников по экономике, статистических сборников или правовых актов. Это слово заимствовано социологами из самой жизни: «Именно так, часто даже с гордостью, называют себя многие независимые профессионалы, которые не состоят в штате организаций, а работают индивидуально, оказывая услуги различным заказчикам».
Уже в XIX веке термином «фрилансер» начали обозначать «свободных художников» – независимых журналистов, критиков, писателей, музыкантов и других творческих личностей. Сегодня этот профессиональный круг расширился за счёт айтишников.
Определение фрилансера состоит из трёх важных аспектов: организационного (самозанятость), властного (трудовая автономия) и профессионального (интеллектуальный труд).
Важно, подчёркивают исследователи, что фрилансер получает гонорар за предоставленные им лично трудовые услуги, а не предпринимательскую прибыль.
Фото: Daniel Chekalov/UnsplashНапример, самозанятых трейдеров, играющих на фондовом или валютном рынке, во фрилансеры не возьмут. Или, скажем, частный извозчик по организационной и властной составляющей вполне подходит, но ему не хватает содержательного аспекта.
«По своему содержанию деятельность фрилансеров состоит в обработке и производстве информации, а результатами труда являются нематериальные блага – образы, смыслы, компьютерные коды и др. Подобная деятельность опирается прежде всего на “человеческий капитал” – профессиональные знания, навыки, умения и таланты, приобретаемые и развиваемые в ходе формального образования и практической деятельности», – уточняют авторы монографии.
IТ-специалисты, дизайнеры, журналисты, копирайтеры, переводчики, представители других профессий, требующих специального образования, сравнительно высокой квалификации и творческого вклада, работающих на проектной основе с различными заказчиками… Социологи Стивен Барли и Гидеон Кунда назвали фрилансеров «кочующими экспертами в экономике знаний».
«В управленческой литературе самозанятость часто представляется не просто как форма хозяйственной деятельности, а гораздо шире – как определённая культура и стиль жизни, основанные на ценностях трудовой автономии и независимости», – пишут в монографии «Что мы знаем о фрилансерах?».
Избавившийся от авторитарного управления и корпоративной культуры фрилансер предстаёт антиподом «человека организации» и «офисного планктона». Он обладает широкой трудовой автономией, вырабатывает собственные критерии успешности, ищет индивидуальный баланс между работой и другими сторонами жизни.
Сам себе бренд
Вообще организованный наёмный труд, как выяснили авторы монографии, – явление относительно новое, он стал всеобщей нормой лишь в ХХ веке, когда основными действующими лицами экономической системы стали организации, фирмы, создающие рабочие места для большей части населения, трудящегося по найму.
К середине XX века в промышленно развитых странах, включая Советский Союз, сложились системы «стандартной занятости» (standard employment): работники оформлялись в организации по бессрочным трудовым договорам и работали полный рабочий день по фиксированному графику в помещениях, принадлежащих работодателю, под его неусыпным административным контролем.
Трудовая жизнь шла в рамках «вертикальной карьеры», многолетняя работа на одном предприятии служила предметом гордости. Всё шло к формированию нового антропологического типа: «организационного человека» – корпоративного конформиста, для которого, как указывают авторы, «характерны пассивность, поиск опоры во внешних установлениях, личная безответственность, навязчивая тяга к принадлежности и послушность внешним давлениям, доходящая до полного автоматизма».
Фото: Radowan Nakif Rehan/UnsplashНо уже к концу прошлого века начался обратный процесс – дестандартизация занятости, вернулось время вольных копейщиков. Это было обусловлено структурными изменениями в мировой экономике. В условиях жёсткой конкуренции, рыночной нестабильности фирмы начали стремиться к максимальной гибкости в использовании рабочей силы. Происходит децентрализация крупных корпораций, традиционные производственные структуры заменяются небольшими профессиональными коллективами, работающими с новейшими компьютерными и телекоммуникационными технологиями.
Сфера применения человеческого труда из материального производства переходит в нематериальное: исследовать, анализировать, разрабатывать, организовывать, управлять, консультировать, информировать. А доступность и портативность необходимых для работы с информацией средств производства подрывает и традиционную для капитализма зависимость непосредственного производителя от работодателя.
Вместе с этим в глобальной политике в конце 1990-х начинают укрепляться идеи неолиберализма с его критикой организационного бюрократизма, поощрением независимости, предприимчивости и личной ответственности человека за свою судьбу.
Французский леворадикальный философ, социолог Андре Горц декларировал тогда: «Личность должна стать предприятием для самой себя, она должна сама рассматривать себя как рабочую силу, как постоянный капитал, требующий непрерывного воспроизводства, модернизации, расширения и утилизации».
Ну а рост благосостояния и широкое распространение образования на протяжении XX века способствовали повышению самосознания людей, а следовательно, и их требований к работе.
Всё это привело к тому, что уже в 1999 году появилась первая цифровая трудовая платформа (digital labour platform) для фрилансеров Elance.com. Это событие ознаменовало институционализацию новых «рынков удалённой работы» (online labor markets): на смену разрозненным сделкам между фрилансерами и заказчиками пришла организованная система обмена. По имеющимся оценкам, в 2020 году в мире насчитывалось 160–200 млн аккаунтов, зарегистрированных фрилансерами на биржах.
