Согласно определению Православной энциклопедии, церковное имущество есть «совокупность вещей, включая деньги и ценные бумаги, движимость и недвижимость, которые находятся в собственности, владении, аренде или пользовании церковных учреждений как юридических лиц и связанных с ними юридических отношений в виде, с одной стороны, прав на получение долгов, возмещение убытков, компенсации и т. п., а с другой – собственных обязательств перед кредиторами или иными физическими и юридическими лицами». Хотя далее указывается, что вопрос о возможности существования церковного имущества имеет как юридический, так и богословский аспект, видно, что правовой и даже легистский взгляд на данное понятие превалирует.
Однако если подходить к имуществу церкви сугубо юридически (как набору различных вещей и имущественных прав), остаётся неясным, почему данная категория объектов материального мира нуждается в особой правовой охране и почитании. Исторически церковь обладает множеством льгот и преференций, посягательство на её собственность – это не просто правонарушение, но святотатство и кощунство. Причём в имущественную базу религиозных организаций могут входить как профанные, то есть сугубо функциональные предметы, так и священные. Если угодно, освящённые вещи являются «носителями благодати» и имеют более сакральное, чем утилитарное назначение. Стоит ли относиться к любому имуществу церкви с таким же почтением и благоговением только по причине его принадлежности?
Для ответа на этот вопрос необходимо понять, почему церковь в принципе может выступать собственником имущества и что делает её имущество достойным специального правового режима. В Основах социальной концепции Русской православной церкви прямо указывается, что Священное писание признаёт право человека на собственность и осуждает посягательство на неё. Собственность корпораций, таких как церковь, подразумевается также неотъемлемой. Однако это не столь очевидно, если взглянуть на историю внутри церковных споров о собственности.
Например, в Summa Theologica Фома Аквинский, осуждая воровство и грабёж, компромиссно повторяет возражения отцов церкви против частной собственности. В его интерпретации вещи, принадлежащие только Богу, даны людям в пользование с целью реализации человеком своих разума и воли, то есть части образа Бога в человечестве. Также Фома Аквинский отмечает, что через использование вещей люди воспитывают в себе трудолюбие и взаимный мир, когда каждый удовлетворяется своей собственностью, а также милосердие: «человек должен владеть вещами не как своими собственными, но как обычными так, чтобы быть готовым одолжить их другим в их нужде». Церковь как собственник всё время выносится за скобки, так как фактически имуществом она обладала всегда. При этом, владея имуществом по праву народов, защитники церковных богатств с трудом находили аргументы из сферы божественного права.
Неудивительно, что за многовековую историю внутри самой церкви возникали альтернативные частной собственности юридические проекты. Прежде всего широко распространены практики объединения имущества и отказ от личных собственнических устремлений. Однако отказ от частной собственности в апостольской общине (Деян. 4: 32), а позднее в общежительных монастырях носил исключительно добровольный характер и был связан с личным духовным выбором. Этим христианские практики не ограничивались. Так, итальянский философ Джорджо Агамбен говорит о концепции общей жизни – всеохватывающей коммунитарной жизни, новации христианского монашества, поскольку до того имела место лишь республиканская общность полиса Аристотеля.
Фото: Александр Петросян/КоммерсантъОсобую форму собственности представляет имущество религиозных организаций, оно же – имущество церковное. Оно приобретается различными путями, но основным компонентом её формирования является добровольная жертва верующих людей.
Несмотря на большое число подходов к пониманию церковной собственности, имущество религиозных организаций остаётся основной юридической формой описания принадлежности вещи такой сверхъестественной сущности, как Церковь. Для регулирования правового режима христианских священных вещей был издан Миланский эдикт 313 г. Тогда в римском законодательстве впервые появились нормы, регулирующие имущественное положение церкви. Признав права христиан после длительного периода гонений, законодатель стремился найти оптимальный правовой механизм защиты их религиозного имущества. Императорами Восточной Римской империи предпринимались попытки адаптировать существующие в классическом римском праве механизмы правовой защиты священных вещей. Однако практически сразу же стало очевидно, что в силу коренных различий между языческими верованиями, на основании которых и возник институт неприкосновенных священных вещей, и христианством прежние способы правовой охраны являются неэффективными и анахроничными.
Византийское и каноническое право
Церковное имущество обладало и обладает рядом специфических признаков. Прежде всего церковное имущество, используемое для богослужения, становилось священным через совершение над ним акта освящения. В религиозной парадигме реальности это означает сакральный характер и – как следствие – ограничение оборота такого имущества. Святость церковного имущества была в первую очередь связана с тем, что оно использовалось в таинстве евхаристии и соприкасалось со святыми дарами.
Вторым признаком церковного имущества является его целевое назначение. Необходимость использования храмов и церковной утвари исключительно для религиозных целей порождала законодательные ограничения способов распоряжения и пользования таким имуществом.
Третьим признаком следует назвать различность подходов к вопросу о собственнике церковного имущества. В соответствии с каноническими положениями церковь как организация лишь пользуется своим имуществом во благо всей общины. Помимо этого, зачастую храмы, молельные дома и монастыри находились в частной либо государственной собственности. Таким образом, византийским законодателям необходимо было определить правовые основания владения и пользования таким имуществом. Тем не менее перечень священных вещей всегда оставался чётко не определён. С развитием христианской литургии и появлением новой утвари каждый последующий автор либо включал, либо исключал тот или иной предмет из категории священных.
Фото: Олег Варов/Пресс-служба Патриарха Московского и всея РусиВопрос о правовой защите вещей, используемых для совершения религиозных культов, а также имущества, необходимого религиозным организациям для обеспечения их бытовых повседневных нужд, поднимался ещё римскими юристами в дохристианскую эпоху. Имущество христианских общин в виде храмов, расположенных в гробницах святых мучеников, частично охранялось римским законодательством в той мере, в какой подлежали охране кладбища и гробницы как объекты ius sepulchri (права захоронений). В остальном же церковное имущество не имело правовой защиты и уничтожалось государством вплоть до Миланского эдикта 313 года.
С приобретением христианством официального статуса возникла необходимость правового регулирования имущественных отношений церкви. Вначале римские, а затем византийские юристы и канонисты пытались применять к имуществу церкви римский институт res sacrae (священных вещей); тем не менее по ряду причин указанный институт оказался неэффективен для целей правовой охраны. Основная проблема заключалась в определении того, кто является собственником церковного имущества, а также того, на каком правовом основании церковь владеет и управляет этим имуществом. Религиозный концепт реальности и символизм христианского богослужения порождал исключительность священной утвари и, как следствие, исключал вопрос о собственнике.
На смену прежним способам правовой охраны пришел новый институт – dominium sub modo, или институт модальной собственности, где modus определяет только назначение вещи, которая может свободно менять собственника при условии сохранения её назначения. Также широко применялся институт завещательных отказов, по которым наследодатель уже при жизни мог передать своё имущество церкви, сделав своим формальным наследником Бога или святого либо обязав своих наследников употребить это имущество на религиозные цели. Это позволило абстрагироваться от классического состава вещных правоотношений и согласовать канонические принципы с существующими правовыми механизмами. Ограниченность священных вещей в обороте не была абсолютной, в некоторых случаях собственник имел возможность отчуждать и закладывать свои святыни. Однако по большей части распоряжение было ограничено целевым назначением священных вещей, которое и составляло ядро их правового режима.
Современный российский правовой подход
Длительное время церковное имущество, непосредственно не используемое в богослужениях, либо приравнивалось к священным предметам, либо рассматривалась как дополнение к ним. В светских обществах Новейшего времени статус даже наиболее почитаемых святынь имеет множество белых пятен и больше похож на режим культурных ценностей.
За последние 20 лет было принято несколько значительных нормативно-правовых актов, направленных на регулирование особенности гражданско-правового положения религиозных организаций и их имущества. В частности, деятельность религиозных организаций регулируется статьями 12326–12328 Гражданского кодекса РФ. В соответствии с ними религиозные организации обладают статусом юридических лиц, регистрируются государственными органами, соответственно, имеют имущественные права, в том числе право собственности, и на общих основаниях выступают в гражданском обороте с учётом специфических особенностей, предписанных их внутренними установлениями, правилами, традициями и канонами.
Наиболее характерной группой объектов, входящих в имущество религиозных организаций, является имущество религиозного назначения, которое подразделяется на движимое и недвижимое. Ч. 1 ст. 2 Федерального закона № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» (далее – ФЗ № 327-ФЗ) определяет недвижимое имущество религиозного назначения как помещения, здания, строения, сооружения, включая объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации, монастырские, храмовые и (или) иные культовые комплексы, построенные для осуществления и (или) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников.
Фото: Олег Варов/Пресс-служба Патриарха Московского и всея РусиПостановлением Правительства РФ от 31 марта 2001 г. № 251 утверждается чёткий перечень предметов религиозного назначения. В соответствии с ним выделяются предметы храмового пространства, включающие в себя священные предметы (предметы религиозного поклонения, в том числе престолы, жертвенники, голгофы, антиминсы, потиры, дискосы, звездицы, копия, лжицы, иконы, канонические изображения, плащаницы, а также принадлежности и части, составляющие с этими предметами единое целое, в том числе облачения, покровы, иконные доски, ризы, рамки икон) и предметы храмового убранства и архитектурные элементы храма (например, иконостасы, царские и диаконские врата, аналои), а также предметы, необходимые для отправления богослужений, обрядов и церемоний. В данную группу входят предметы религиозной символики и атрибутики (например, кресты всех разновидностей, панагии, медальоны и т.п); вещества и предметы, необходимые для совершения богослужений и религиозных обрядов (например, свечи, елей, миро, лампадное масло, ладан); одежда и головные уборы религиозного назначения. Отдельную группу движимых предметов религиозного назначения составляет издательская продукция религиозного назначения. Постановлением Правительства РФ от 28.09.2017 г. № 1174 среди объектов религиозного назначения были названы ель и сухая трава.
Что касается имущества нерелигиозного назначения, то в соответствии со ст. 21 Федерального закона № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» религиозные организации могут обладать правом собственности на широкий круг вещей нерелигиозного назначения, приобретённых или созданных ими за счёт собственных средств, пожертвованных гражданами, организациями или переданных религиозным организациям в собственность государством либо приобретённых иными способами, не противоречащими законодательству Российской Федерации. Согласно п. 4 рассматриваемой статьи, религиозные организации могут иметь на праве собственности имущество за границей. Также ст. 12 ФЗ № 327-ФЗ предусмотрена возможность безвозмездной передачи в собственность религиозных организаций государственного или муниципального имущества, «которое не имеет религиозного назначения», при условии, что такое имущество на день вступления в силу упомянутого закона перепрофилировано (целевое назначение которого изменено), реконструировано для осуществления и (или) обеспечения видов деятельности религиозных организаций и передано в установленном порядке религиозным организациям в безвозмездное пользование.
Таким образом, на современном этапе развития правовой мысли церковное имущество не является однородным. Так, его часть, составляющая священные и используемые в богослужении вещи, рассматривается как отдельная категория объектов гражданских и публичных правоотношений. Имущество нерелигиозного назначения в строгом смысле не обладает никаким специальным правовым режимом, что не позволяет говорить о таких вещах как о церковных только в каноническим или переносном смысле.
В следующий раз мы подробно рассмотрим категорию священных вещей – наиболее важных предметов религиозного назначения – и проведём сравнительно-правовой анализ данного феномена.
