Сюда попадает практически каждое издание, напечатанное в России. В здании библиотеки около Кремля хранятся не все сокровища – только миллионов 27. Где именно? Не там, куда многие заходили по мраморным лестницам, а рядом: в 19-этажном доме, который, как ни странно, мало кто замечает. Он соединён проходом с главным корпусом. В это хранилище не то что обычному человеку нельзя – сюда не пускают даже библиотекарей из других отделов. Книга, попав сюда единожды, раз и навсегда занимает место на полке и стоит десятками лет в прохладном полумраке в удивительной тишине. Сюда не проникают ни звуки центральных улиц, ни шум станции метро Боровицкая, которая находится прямо под хранилищем, ни даже поскрипывание тележек телелифта. Здесь проще всего почувствовать, что такое вечность, глядя на фолианты, за каждым из которых – вселенные: судьбы авторов, владельцев, смены эпох. Книгам безразличен мир людей, суета, будут ли их читать. Но они вовлечены в ритмичную жизнь библиотеки, очень похожую на завод. Ровно в 10 утра двери библиотеки открываются, каждый работник занят в своём отделе, включаются механизмы, жизнь закипает. Но, пожалуй, главное отличие библиотеки от завода – люди, они здесь особенные. Сокровища человеческой мысли преображают каждого, совершают таинство, поэтому текучки кадров почти нет.
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия СкоробогатоваБиблиотека начинается с каталога. Главный подъезд был закрыт на реставрацию, так что величественный мрамор лестниц и колонн остался скрытым непрозрачными завесами. При входе меня попросили сдать не оружие и наркотики, а имеющиеся книги. И показать бумажное содержимое сумок. Никогда раньше в жизни мой скромный блокнот в твёрдом переплёте не удостаивался такого внимания охраны. Наш путь к читальному залу лежал через старинный каталог, где, освещённые четырёхметровыми окнами, были аккуратно разложены в ящичках карточки, напечатанные в типографии или старинными печатными машинками, а то и просто написанные от руки. Бумажным каталогом уже мало кто пользуется, потому что есть удобный электронный на сайте. Но, во-первых, в электронный каталог внесены не все издания хранилища, а во-вторых, зачем лишать себя удовольствия взглянуть на то, без чего библиотеки не существует, – её скелет. «Библиотека – это табурет на трёх ножках, – потом мне расскажет Елена Иофчева, главный библиотекарь отдела хранения, – это книги, читатели и каталог. Убери любую из ножек – и библиотека перестанет существовать. Глобально со временем каталог не может поменяться. Но случись в нём ошибка – читатель книгу не получит». Мимо нас прошла группа детей: в Ленинку теперь можно прийти с экскурсией и даже заглянуть в святая святых – хранилище.
Фото: Юлия Скоробогатова«Я спокойна за наше будущее»
Из «каталожной», как некоторые новые работники называют каталог, посетитель идёт на кафедру читального зала делать заказ. Основных залов здесь три, их с 8 до 20 часов обслуживают четыре кафедры отдела библиотечно-информационного обслуживания, то есть 44 человека. Они непрерывно трудятся в две смены по шесть часов. Рабочий день разбит на участки. Два часа – обслуживание посетителей на кафедре выдачи, где часто приходится вникать в научные интересы читателя, помогать сформулировать запрос. Ещё два – получение книг из хранения, раскладывание их по бронеполкам не по алфавиту, а по номерам читательских билетов. И, наконец, ещё два часа – на приёме книг у читателя. Работа с читателями – дело непростое, недостаточно просто выдать книгу. Нужно и поговорить, и посоветовать, и поддержать разговор на разные научные темы, и просто создать атмосферу. Посетители приходят разные, знаменитые и никому не известные, постоянные и те, кто больше сюда не вернется, с разным настроением и запросами. Библиотекарь, как стюард на борту лайнера, всех встречая доброжелательно, помимо всего прочего пытается понять, что за человек перед ним, чего от него можно ожидать и как сгладить возникший конфликт.
Фото: Юлия СкоробогатоваЕсли пройти от стойки в глубь кафедры всего-то четыре метра, удивишься камерности атмосферы. За десятью бронеполками со стопками заказов стоят длинные столы, к которым из тоннеля, уходящего в чёрный мрак за стеной, приезжают красные вагончики телелифта. Телелифт – это современная очень дорогостоящая система, которая связывает все 19 этажей хранилища с читальными залами. Действует он так. Допустим, вы из дома с компьютера заранее заказали себе книги, получив электронный читательский билет через Госуслуги. Заказ будет вас ждать на бронеполках читального зала пять рабочих дней. Электронное требование получает отдел хранения, находит вашу книгу на полке, ставит её в небольшую – сантиметров 30 – красную тележку и нажимает код читального зала. Книга едет минут 15 по тоннелям из здания в здание сверху вниз по рельсам, прикреплённым к потолкам и стенам, и наконец появляется на кафедре выдачи читального зала. Здесь книгу осматривают, ещё раз сверяют с заказом и кладут на полку. Сюда же положат книгу после того, как читатель её вернет, нажмут на код нужного яруса (этажа) хранилища (например, нажмут «7D» – и книга возвращается на седьмой ярус ровно в то место, которое ей отвели при поступлении в библиотеку). В одну тележку, к слову, складывают не один заказ, а всё, что поместится, чтобы лишний раз не нагружать технику. Пока я по-детски впечатлялась экзотикой смешных тележек, будто приехавших сюда из магазина игрушек или мультфильма, улыбчивая молодая Арина Вагапова разбирала заказ. Она в Ленинке работает всего два года. Пришла сюда с педагогическим образованием после вуза и недолгой работы в московской школе, поскольку «система образования не так прекрасна, как библиотечная». «Каждый день у меня пополняется список книг, которые хочется прочитать, – говорит Арина Вагапова. – Я стала намного больше читать после работы и по-прежнему хочу работать с детьми. Думаю, у меня получится улучшить библиотечные детские экскурсии, используя педагогические навыки. Пока я не была на курсах экскурсоводов, но у меня всё впереди».
Фото: Юлия СкоробогатоваТех, кто здесь работает меньше 20 лет, считают новичками. Вы нередко встретите тех, кто отдал Ленинке 40–45 лет своей жизни. Почти никто из них не мечтал быть библиотекарем, так вышло. Но кто прижился сразу, уже не может расстаться с этими мирами. У Ольги Панфиловой, главного библиотекаря и администратора читальных залов, два высших образования: техническое в химическом машиностроении и экономическое в МАИ. Она смеётся, что в любом случае бы работала с вечными материями, потому что по первому образованию ей предстояло иметь дело с заморозкой материалов до –273 градусов. Заскучав в отпуске по уходу за ребёнком, после разговора с приятельницей во дворе Ольга Панфилова устроилась в Ленинку, где её ждала живая работа с людьми в исторических интерьерах с десятиметровыми потолками, лучшие виды центра Москвы из любых окон и постоянное самообразование. И вот человек уже двадцать лет в тёплом интеллигентном коллективе единомышленников. «Когда РГБ разрешила посещение детей с 14 лет, я поразилась, какие среди них есть любознательные, – говорит Ольга Панфилова. – Уважением проникаешься, глядя, какие книги и на каких языках они берут. Я спокойна за наше будущее. Бывает, заказывают старинное издание, которое мы стараемся выдавать в электронном виде, чтобы сохранить оригинал для будущих поколений, и просят: «Пожалуйста, позвольте одним глазком на него взглянуть, понюхать страницы». Все мы люди, иногда нас можно уговорить». В отделе библиотечно-информационного обслуживания работают самые коммуникабельные сотрудники. Совсем другое дело – каталогизаторы, инженеры, программисты. Если в течение жизни работник эмоционально выгорел на обслуживании читателей и захотел уйти от мира, его переводят на более спокойные и уединённые участки работы: с каталогом, например.
Фото: Юлия СкоробогатоваПолучив книгу, читатель идёт в один из трёх главных читальных залов. Визитная карточка Ленинки – зал №3, самый большой в Европе – 1208 кв. м, там снимали «Москва слезам не верит». Я заглянула внутрь, открыв тяжёлую дубовую дверь, и первый мой взгляд упал на смотрительницу – красивую сонную даму в дредах. Под возвышающимися над всеми Лениным, дубовыми лестницами и фреской, воспевающей храм науки, сидели за столами 76 человек, в основном студенты. Пахло бумагой, еле слышно стучали клавиши ноутбуков. Когда-то читальные залы делились так: один – для профессоров и дипломатов, второй – для технических специалистов, третий – для гуманитариев, четвёртый – для студентов. Но со временем деление устарело, и книги можно читать там, где душа пожелает. Всего читальных залов – 35, расположены они на четырёх этажах.
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия СкоробогатоваДвижуха в Ленинке
Ноутбуки, за которыми работали люди, принадлежат библиотеке. Со своими приходить можно, но большого смысла нет: к общей системе вы его не подключите из-за правил безопасности. В зал электронных ресурсов меня провожала Ирина Берлова, главный специалист отдела обслуживания. Мы шли по зелёным коврам мимо выставки новых поступлений, зала репрографии, перед глазами мелькали детали архитектуры прошлого века: вытяжки, особенности окон. Слушая Ирину, я между делом отметила, что в сленге работников Ленинки много аббревиатур, мода на которые у нас была в 20–30-е годы прошлого века. ГАК – главный алфавитный каталог, ГСК – генеральный систематический каталог, ПБД – подписные базы данных. Ничего переименовывать не стали, библиотека всё бережно хранит, даже не слишком удобные наименования. Зал электронных ресурсов, куда мы шли, открыли в конце 90-х, но постепенно машины поставили во всех залах, их число всё время растет. В этом зале работало три человека, он небольшой, уютный. Ирина Берлова открыла одну из дверей для персонала, и мы оказались в маленькой комнате без окон – №12. Когда-то здесь была своя кафедра выдачи, но теперь прямо на полу были аккуратно сложены картины с последней выставки, буйно росли тропические растения в кадках, стоял чайник, стол, стулья. Послышался негромкий скрежет, лязг, и из отверстия в потолке с визгом показалась тележка телелифта, остановилась и замерла. «На поворотах тележки стоят 5–6 секунд, чтобы не было столкновений, – улыбнулась Ирина. – Я это не сразу поняла, долго за ними наблюдала. Через полчаса снова поедет, у них есть расписание». Ирина с детства любила технику и психологию, и в Ленинке она отвечает и за информационные системы, и за работу с читателями. Ее мама состояла кассиром в универмаге «Москва» на Ленинском проспекте, где в начале нулевых случился перевод на новые кассовые аппараты и штрихкоды. Ирина весело вспоминает, как, придя вечером к маме, она помогала всему измученному персоналу «Москвы», сходу разобравшись, как сбрасывать на кассе товар, который не пробивается. Будучи студенткой механико-технологического факультета, она встала на биржу труда и неожиданно для себя попала в Ленинку, где предлагался удобный график работы. Она и сама не знает, почему задержалась здесь на 21 год, как стала преподавать на высших библиотечных курсах, имея огненный темперамент. «Наверное, эта работа меня сделала, – рассуждает Ирина Берлова. – Я научилась лучше понимать людей, лояльнее относиться к каким-то вещам. Однажды мне испортили в химчистке дубленку, но я не выплеснула злость на менеджера, понимая, что он не виноват, жалобы пишут руководству. Многим нравится здесь история места, но я не чувствую её. Для меня РГБ никакая не Ленинка Я пришла в атмосферу цифровизации, движухи, активной работы с молодёжью. И мне нравятся эти вызовы, новые задачи, возможность двигаться в прямом и переносном смысле».
Фото: Юлия СкоробогатоваМы пришли в небольшой зал, где хранятся микрофильмы – плёнки в пластиковых коробочках, как из старинных фотоаппаратов. За одним из аппаратов странного вида работал мужчина. Аппарат чем-то напоминал громоздкий фильмоскоп из советских времён: сверху прокручивалась плёнка, изображение проецировалось на специальную поверхность. Но это не примета старины, а то, что появилось здесь лет пять назад. В форме микрофильмов библиотека хранит самые ценные, редкие и старые издания. «Даже когда истлеют все книги, микрофильмы останутся, – весело отозвалась на разговор Надежда Дёгтева, главный библиограф РГБ. – Наибольший спрос – на газеты русского зарубежья 1920–1925 годов, которые издавались в Париже, Берлине. Кто-то читает в них некрологи, ищет родных для генеалогических древ, кто-то делает акцент на быт, выписывает статьи для дипломных работ или перепечатывает интересные моменты». Не меньший интерес, чем редкие издания, у меня вызывала сама Надежда Дёгтева – человек интересной судьбы. Выпускница космических летательных аппаратов МАИ, вышла замуж за дипломата и в 90-х и нулевых работала в библиотеках Латинской Америки, Чили, Бразилии на различных должностях – от библиотекаря и комплектатора до директора. «Очень сильно отличаются библиотеки Латинской Америки от наших, – нехотя отвечает главный библиограф. – У нас намного больше читателей, даже при нынешнем спаде. Но у них намного лучше библиотеки модернизированы, работа комфортнее, а зарплаты работников выше. Мне в Ленинке очень нравится, особенно доставляет удовольствие применить наконец на практике своё техническое образование, осваивать новые технологии, самостоятельно решать мелкие технические проблемы».
Фото: Юлия СкоробогатоваЖить в машине времени на вершине айсберга
Проходя сквозь залы и переходы, как в «Алисе в стране чудес», мы оказались перед внутренним входом в 19-этажное здание – хранилище, где нас ещё раз досмотрела охрана. Поднялись на один из этажей, где главный хранитель Ленинки Марина Честных смогла уделить несколько минут. Марина Владимировна отдала Ленинке 42 года, придя сюда юной девушкой. Её каждая рабочая минута была отдана работе в хранилище, где она по карьерной лестнице поднялась от нижней ступеньки до высшей. «Очень сложно всё с новым зданием хранилища, – говорит Марина Честных о самом больном. – Очень сложно! Не скажу, на какой сейчас все стадии. Мы постоянно ставим вопрос на самом высоком государственном уровне. А проблема только усложняется. Каждый год к нам в это здание приходит 200 тысяч новых книг. Нам приходится идти на то, чтобы редко используемые книги отсылать в дальние хранилища: Химки, Можайск. Но это чреватый путь. Как оценить спрос? Например, спрос на издание резко возрастает, как только мы вносим его в электронный каталог. Что, везти книгу обратно? Четыре раза в день к нам из Химок ездит машина, но это не слишком удобно».
Фото: Юлия СкоробогатоваРабота хранителя удивительна. Через его руки проходят все книги библиотеки. Он работник-мультиинструменталист, который занимается не только выдачей и приёмом, но и, например, каждую выдаваемую и принимаемую книгу проверяет на подлинность: вдруг у какой-то вырваны страницы или произошла подмена. Между прочим, так чаще всего книги и крадут: вкладывают вместо настоящего содержания поддельное. «Моя работа – это интерес, азарт, интрига, неожиданность, коллектив и что-то новое, – продолжала Мария Честных. – Она никогда не наскучит, потому что мы работаем с живой книгой и постоянно находим что-то новое: даже иногда пометки знаменитых людей, старинные записки и открытки. Хранители – люди, ненасытные к знанию, которые живут в машине времени. Через нас происходит связь человека с книгой, мы живём на вершине айсберга и при этом ведём технологичное производство».
Фото: Юлия СкоробогатоваЯ огляделась. Вот станция телелифта. Отсюда книга поедет в читальный зал. Вот тележки, похожие на медицинские, и рукописная табличка «С рейса». На такой тележке повезут в читальный зал издания, которые не помещаются в телелифт. Рядом с табличкой «С рейса» будет лежать литература, которую нужно вернуть на место. Отвезти неформатную литературу – значит, «отправиться в рейс». В общем и целом, я бы сказала, обстановка здесь исполнена в стиле стимпанк. Рядом с тележкой телелифта стоял проводной советский телефон. Над компьютером свешивалась труба пневмопочты. Ею пользуются так: берётся капсула, похожая на стеклянную солонку, в неё кладётся записка, нажимается нужная кнопка – и вакуум с шумом заглатывает капсулу, выбрасывает её на другом этаже. Мобильники здесь ловят плохо – близость Кремля, удобно, анонимно. Можно и конфетку передать при желании.
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия СкоробогатоваИ вот она – дверь, за которой вход в миры миллионов книг: полумрак, вечность, 18–20 градусов Цельсия, 45–50% влажности, лёгкое эхо шагов и металлические раздвижные шкафы с ручками, похожими на штурвал, которые можно передвинуть, чтобы сэкономить место. Высота потолков на удивление обычная, но оказалось, так было не всегда. Изначально потолки сделали высотой в 550 см, но это было неудобно: высокие шкафы, опасные стремянки. И сделали перекрытия, разделив ярус пополам. Потолки получились 220 см, любая книга доставалась без подставок. Даже тишина хранилища какая-то особенная, наполненная смыслами, принимающая течение веков как данность. Взгляд скользил по корешкам книг, написанных на разных языках: «Lie Groups Geometry, and Representation Theory», «Из библиотеки графа В. Панина»…
Фото: Юлия Скоробогатова«Здесь хранятся коллекции, которые были подарены Румянцевскому музеуму в конце XIX века “на пользу Отечеству и благое просвещение”, – начала экскурсию обаятельная Елена Иофчева, главный библиотекарь отдела хранения. – И легли в основу и самого музеума, и нашей библиотеки». Мы слушали Елену и открывали одну книгу за другой. Мне никогда в жизни не доводилось дотрагиваться до такого количества сокровищ. Эта книга хранилась в Царскосельском лицее, и её запросто мог держать в руках Пушкин, Державин или Кюхельбекер. Эту, о навигаторских правилах 1777 года, напротив, не читали никогда: листы склеены. Все тома библиотеки Чаадаева пестрят подробными пометками самого Петра Яковлевича, причем сделаны они на тех языках, на каких написана книга. Из-за части этой библиотеки однажды Пётр Чаадаев провёл на таможне 41 день, объясняя, где взял ту или иную книгу. На книге профессора Жураковского, переплетённой в ситец и вышитой гладью, значилось: «Моему любимому Генюшечке в день свадьбы. Спасибо за прекрасные минуты». Жемчужина и гордость Ленинки – библиотека Александры Фёдоровны Романовой, единственная библиотека венценосной особы в России, которая сохранилась полностью, приехав в Москву прямо со шкафами из красного дерева. В этой библиотеке можно найти книги о том, как пеленать и воспитывать детей, высочайшие указы о церемониях бракосочетаний или крещениях семьи Романовых, тождественного въезда кого-то из Романовых в Санкт-Петербург, атласы с изящными рисунками, чей цвет так же ярок и свеж, как сто лет назад: пигменты для красок тогда делали из полудрагоценных камней. Мы разглядывали экслибрисы Николая II, Александра III, переплёты и тряпичную бумагу, на которой до середины XIX века мастера оставляли «водяные знаки». На одной из них был знак полотняной фабрики Гончаровых, из рода которых была Наталья Николаевна, жена Пушкина. Вот азбука работы Александра Бенуа. А здесь – удивительные атласы по анатомии XIX века: в них, как в современных детских изданиях, можно, например, открыть часть страницы в виде черепа и посмотреть за этим отворотом, как устроен мозг. С иллюстраций «Слова о полку Игореве» работы палехского художника на палехских шкатулках началась знаменитая тема Палеха. Самая дорогая в денежном эквиваленте книга библиотеки – «Ботанический атлас» с иллюстрациями Пьера-Жозефа Редуте, французского художника и ботаника в прекрасной сохранности. И многое-многое другое.
Фото: Юлия СкоробогатоваЕлена Иофчева с усилием достала огромный тяжёлый альбом «Испания» с красным муаром и знаменитыми бабочкой и виноградом на титульном листе. «Нет у нас норм допустимых тяжестей и не может быть, – ответила она мне на слова сочувствия. – Книга может весть и 15 кг, и 30 г. Ко всему привыкаешь. От ручек передвижных полок запястья болят только поначалу, потом привыкаешь, крутишь из целыми днями». Елена Иофчева работает в Ленинке 37 лет, она тот редкий человек, который сразу учился на библиографа. «Испытываю кайф от всего, держа в руках эти книги! – говорит она. – Боже, какая картинка! А какая миниатюра! Однажды я рыдала, поняв, что держу в руках факсимильное издание с текстом руки Марии Стюарт».
Фото: Юлия СкоробогатоваМы ходили по разным ярусам, и я захотела работать в Ленинке. Визуально ярусы ничем не отличались. Разве что на одном находился гараж, где «спят» тележки телелифта, повиснув на рельсах вниз головой, как летучие мыши. А чуть поодаль от этого «гнезда» – кусочек Большого цепного конвейера – той системы, которая здесь работала до телелифта начиная с 50-х годов. Конвейер напоминал цепные карусели, в люльках которых, покачиваясь и поскрипывая, ни на минуту не останавливаясь, ехали книги. Рассказывают: однажды, побежав за конвейером, кто-то из библиотекарей рухнул в шахту, неглубоко упал и отделался испугом, но информация подтверждения не получила. От тех времён осталось ещё одно чудо технической мысли прошлого века – вертикальный пневмолифт. Им до сих пор пользуются, когда случаются технические проблемы, ведь его механизм надёжен и вечен. Очень быстро книги перемещаются вертикально с яруса на ярус при помощи разницы давления. Но неудобство состоит в том, что до читального зала их ещё нужно довезти. В результате получается много ручного труда.
Фото: Юлия Скоробогатова
Фото: Юлия СкоробогатоваНаступил вечер, за окнами зажглись фонари, большинство читателей разошлись. Ленинка тоже погружалась в сон. «Мы очень богаты, – сказала на прощание главный хранитель Марина Честных. – От этого наша главная философская проблема: соблюсти баланс между бережностью, желанием сохранить, с одной стороны, и с другой – щедростью, желанием делиться». Половину суток библиотека проведёт в полной тишине. А к 8 утра откроет двери, и читатели пойдут навстречу к новым знаниям через каталог. Ведь библиотека начнётся с каталога.изображение виджетизображение виджетизображение виджет
