В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1954 года причинами передачи полуострова под контроль Киева назывались общность экономик, территориальная близость и тесные хозяйственные и культурные связи Крыма и УССР. Дескать, ещё в 1950 году на правительственном уровне было принято постановление о строительстве Северо-Крымского канала – на тот момент крупнейшей в Европе оросительной системы. В сентябре 1951 года вышло Постановление Совета министров СССР «О строительстве Каховской ГЭС на реке Днепр, Южно-Украинского и Северо-Крымского каналов и об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма».
Здесь и встал вопрос: кто конкретно будет управлять всеми гидротехническими работами на этой «великой стройке коммунизма»?
По уже сложившейся практике, общее руководство стройкой осталось в руках союзных ведомств, а вот оперативное управление строительством было решено отдать республиканскому Министерству строительства – вернее, тресту «Укрводострой».
Но тут возникли новые вопросы, связанные с прокладкой Северо-Крымского канала, который брал своё начало на территории УССР (от Каховского водохранилища), а заканчивался на территории РСФСР (в Крыму). Но Совмин УССР никак не мог руководить работами на территории РСФСР, равно как и российское министерство не могло ничего строить в УССР.
Конечно, обычно в подобных ситуациях все вопросы передавались на общесоюзный уровень – например, в трест союзного уровня, который и мог бы руководить работами хоть во всех союзных республиках, вместе взятых, как это, к примеру, было при прокладке железных дорог и магистральных газопроводов.
Но тут подвернулся праздник: как раз летом 1954 года готовились отпраздновать 300-летие Переяславcкой Рады, объединения России и Украины. И Хрущёв решил не мелочиться, а просто передать Крымскую область в состав Украины.
Никита Хрущев на открытии Северо-Крымского канала в октябре 1963 года* * *
Кроме того, была ещё одна причина для передачи Крыма. После смерти Сталина к февралю 1954 года прошло меньше года, в Кремле шла ожесточённая грызня за власть. С одной стороны, страной правил триумвират «технократов»: председатель Совмина СССР Георгий Маленков и два сталинских маршала – Клим Ворошилов и Николай Булганин. С другой стороны, была партия и Никита Хрущёв. Естественно, перед решающей схваткой Хрущёв захотел заручиться поддержкой украинского номенклатурного клана. И потому отдал им Крым – богатейшую область.
Собставенно, и сам Хрущёв хотел видеть Крым «украинизированным». В мемуарах его зятя Аджубея есть любопытный момент о путешествии Хрущёва в Крым в 1953 году. Осматривая села, опустевшие после Великой Отечественной и сталинской депортации крымских татар, он не раз восклицал:
– Здесь южане нужны, кто любят садочки, кукурузу, а не картошку!
Под «любителями картошки» он подразумевал переселенцев из российских областей.
Однако хрущёвский план «украинизации» Крыма сорвали сами украинцы, не желавшие переезжать от своих «садочков» на новые места. В итоге канал были вынуждены строить переселенцы со всех концов СССР, они-то и составили костяк будущего населения Крыма.
Бригада переселенцев, сформированная из жителей СССР для освоения крымских земель* * *
Крым передавали в спешке. Согласно закону, вопрос тогда должны были вынести на открытое обсуждение Верховного Совета РСФСР, выяснить на референдумах мнение жителей обеих республик – и самого Крыма – и только потом провести общесоюзный референдум.
Но обошлись без этого: 19 февраля 1954 года собрался Президиум Верховного Совета РСФСР, причём из 27 его членов присутствовали только 13. Кворума не было, однако за «величайший дружественный акт, свидетельствующий о безграничном доверии и любви русского народа к украинскому народу», проголосовали единогласно.
Про статус Севастополя вообще не вспомнили. В 1948 году он был отнесён к категории городов республиканского подчинения, а значит, выведен из состава Крымской области. Об этом, однако, «просто забыли». Вопрос был урегулирован только в 1978 году при принятии Конституций УССР и РСФСР: в украинскую конституцию Севастополь вписали, а в российскую – нет, хотя «акта приёма-передачи» подписано так и не было.
Впрочем, бумажные формальности здесь не особенно важны. Хрущёвский указ о передаче Крыма просто завершил тот процесс по отрыву Крымского полуострова от тела российской цивилизации, который начал ещё Ленин со своими подручными.
Черноморский флот в Севастополе Источник: etoretro.ru* * *
После Октябрьского переворота Крым был одним из первых регионов бывшей империи, который открыл мрачную страницу террора. Уже в декабре 1917 года здесь произошли первые массовые убийства «врагов революции». В дальнейшем насилие захлестывало Крым и в 1918-м, и в 1919-м годах. Но те расправы совершались в обстановке Гражданской войны, и часто жестокость носила неуправляемый, стихийный характер.
Террор же 1920–1921 годов проводился после победы над белыми и представлял собой масштабную социальную «чистку». По степени жестокости и числу жертв «Крымская резня» оставила далеко позади все акты насилия, которые совершались в ходе Гражданской.
Маховик репрессий был запущен по указанию самого В.И. Ленина. Ещё в декабре 1920 года, выступая на собрании актива Московской парторганизации, Ленин заявил:
– Сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся, мы говорим, что возьмём их, распределим, подчиним, переварим!
Для «переваривания» в Крым были направлены настоящие мастера «заплечных дел»: Бела Кун, бывший солдат Австро-Венегерской армии, ставший в русском плену пламенным большевиком, и Розалия Землячка (Розалия Залкинд), которая своей жестокостью заслужила среди однопартийцев кличку «Демон».
Один из местных большевиков – некто С.В. Констансов – писал в Секретариат ЦК РКП(б): «В Крыму с 20-х чисел ноября с.г. установился красный террор, принявший необыкновенные размеры и вылившийся в ужасные формы.
Казалось, ничто не предвещало его, и он явился совершенно неожиданным не только для офицеров и населения, но и для партийных работников и парткомов.
Через два или три дня после окончания первой регистрации военных была назначена новая регистрация, которая производилась Особой комиссией по регистрации 6-й армии и Крыма; этой регистрации подлежали наряду с военными также юристы, священники, капиталисты. Все военные, только что зарегистрированные и амнистированные, были обязаны вновь явиться на регистрацию. Регистрация продолжалась несколько дней. Все явившиеся на регистрацию были арестованы, и затем, когда регистрация окончилась, тотчас же начались массовые расстрелы: арестованные расстреливались гуртом, сплошь, подряд; ночью выводились партии по несколько сот человек на окраины города и здесь подвергались расстрелу.
В числе расстрелянных оказались и офицеры, и рабочие, и врачи, и мелкие военные чиновники, и советские служащие, и больные, и здоровые – без разбора. В Феодосии были выведены на расстрел 29 человек – больных и инвалидов, положенных накануне в госпиталь Красного Креста. Расстрел был обставлен невероятно жестокими условиями: предназначенные к расстрелу предварительно раздевались почти донага и в таком виде отправлялись на место расстрела; здесь, видимо, стрельба производилась прямо в толпу. Окраины города огласились воплями и стонами раненых. Кроме того, вследствие, может быть, стрельбы в густую толпу многие из расстреливаемых оказывались не убитыми, а лишь легко ранеными: все эти лица разбегались по окончании стрельбы по окраинам города и скрывались населением.
На другой день после расстрела к месту убийства направлялись жёны, матери, отцы расстрелянных, отыскивали разные вещи, принадлежавшие расстрелянным (клочки белья, документы и пр.), рылись в грудах трупов, отыскивая своих, при этом по городу циркулировали невероятные слухи о том, что среди сваленных в яму трупов находились живые и легкораненые, которые были извлечены родственниками из-под груды трупов, и т. д. В результате всего этого по городу распространился вопль и стоны населения...»
Вопрос о количестве жертв красного террора в Крыму в начале 1920-х годов по-прежнему остаётся открытым. На этот счёт высказываются разные мнения. Минимальная цифра погибших – 12 тысяч человек. Именно эта цифра указана в наградных документах чекистов, входивших в Крымскую ударную группу. В эмигрантской литературе встречаются другие цифры: число погибших оценивается в 150 тысяч человек. При этом только число казнённых врангелевских офицеров достигает 25 тысяч человек.
