У нас, однако, все ещё сохраняется курс на разъединённость. Наши люди все ещё стараются сделать из лимона лимонад. И все ещё убеждают себя и других, что таков их осознанный выбор, и что в своём одиночестве они чувствуют себя счастливыми. Правда, бегут от одиночества эти счастливые отшельники всё же в народ. В сетевой, конечно, чтобы не так больно было соприкасаться с другими.
Пару-тройку лет назад к нам пришла новая забава – мукбанг. Ужин в одиночестве на камеру. То есть как бы не в одиночестве, а в компании с подписчиками. За трапезой блогер разглагольствует о том о сём, стараясь внести в это странное действо хоть какие-то элементы диалога, отвечая на комментарии к предыдущим видео. Штука эта пришла к нам из Южной Кореи. Там из-за бурной урбанизации и интенсивной работы люди стали утрачивать социальные связи, а потребность в общении за столом осталась. Вот бедолаги и стали выкручиваться. Со временем, понятно, это превратилось в индустрию, в шоу. Ради монетизации и лайков блогеры стали кривляться, эпатировать публику, потреблять какие-то нереальное количество еды. Не могу сказать, какой средний формат этот жанр приобрел у нас – погружаться в это нет никаких сил. Но видела пару видео. В одном случае это был типичный трэш-блог, в другом попытка задушевной беседы: женщина под чай с печеньем рассказывала незнакомым, чужим людям об обретённой после развода свободе, важности границ, любви к себе и прочая, прочая, прочая.
Как бы то ни было, мукбанги пополнили жанровое разнообразие социальных медиа. А оно и так чрезвычайно богато. Тут и блоги формата «душевный стриптиз», и стримы в духе «из жизни насекомых», и глупые пранки. В одних случаях невооружённым взглядом видна неутолённость человека в принятии и поддержке близким кругом (за отсутствием этого самого круга), в других – люди, настолько лишены чувства стыда, что становится понятно, что они давно избавились от уз родства и дружбы, а также от рамок профессиональной этики, им не перед кем испытывать неловкость. Никакими «ничего личного, просто бизнес» эти явление объяснить невозможно. Напротив, кажется, личное и является первопричиной этого феномена. Личная неустроенность, личная нечуткость к реальному человеку, а не виртуальному подписчику, личная неспособность к настоящему сближению с кем бы то ни было, потому это непонятно, страшно и больно.
А ещё сближаться – это как-то накладно. Это если выбраться из виртуальной паутины и посмотреть по сторонам. Внимание к близкому требует ресурса. А у нас каждый второй теперь «не в ресурсе». На самом деле с ресурсами и правда беда, но не только с моральными, а и с материальными, и физическими. У многих сегодня нет для социальной жизни ни пространства, ни времени, ни, извините, денег.
Современная экономика заточена под одиночек. Современная экономика – это тесные квартиры-студии, изматывающая работа с ненормированным графиком, неразделенный ни с кем досуг. Во всём мире растет число домохозяйств, состоящих из одного человека. В Европе их доля составляет в среднем 33%, в России – 31%. Явление обособленности часто связывают с растущим благосостоянием. Но думается, в этом много лукавства. Да, конечно, западная цивилизация достигла такого уровня, когда людям не нужно объединяться в группы, чтобы не умереть с голоду. Однако благополучие современных одиночек, кажется, всё же держится на том, что они много работают и сокращают издержки, отказываясь от детей и полностью перекладывая на государство заботу о своих стариках.
По крайней мере, это можно видеть в России. Всё увеличивается разрыв между поколениями. Дети и родители, поддерживающие друг друга, – исчезающий вид. Отцы объявлены «токсичными», а дети – «неблагодарными». Также вовсю бушуют гендерные войны. Многие сегодня не могут создать не то что семью, а просто найти пару. Мужчины и женщины смотрят друг на друга с недоверием. Каждый, ничего толком не имеющий, опасается быть ограбленным, каждый сверлит другого: «А что ты мне можешь дать?»
