Архиерейское совещание. Высшей иерархии тоже нужно общение 

Многих ввело в заблуждение слово «совещание». Мол, раз так – то будут совещаться и что-то решать. Но, видимо, слово просто нравится самому патриарху и отражает его иррациональную тягу к демократизации церковной жизни (что, как ни парадоксально, вполне уживается со стремлением выстроить наконец в РПЦ вертикаль власти). По факту совещание оказалось не каким-то «полу-архиерейским собором» и не новой формой церковного управления, а просто встречей патриарха с архиереями. Спрашивается, зачем нужно было собирать архиереев, если им предстояло только заслушать заранее заготовленные доклады? Неужели нельзя было просто разослать их по эл.почте или зачитать всё, на худой конец,  онлайн? Но дело в том, что патриарх Кирилл ещё в бытность свою митрополитом и даже молодым епископом был известен как гений коммуникации. Вовремя улыбнуться, поблагодарить за проделанную работу, показать свою прекрасную память на лица – в этом, видимо, и был смысл прошедшего мероприятия. Такие вещи нельзя делать онлайн – их можно делать только в кулуарах. И дело, видимо, не только в том, что патриарх «устал от изоляции», – а в том, что он только так и может работать.

Патриарх Кирилл. Фото: свящ. Игорь Палкин / foto.patriarchia.ru

Главная находка встречи – это непрямое признание того, что сейчас невозможно всё измерить канонами. В отношении духовенства, не желающего поминать патриарха (то, что однозначно в прошлом маркировалось как раскол) не прозвучало анафемы, а вот мирянам, которые хотят ходить в любимый храм к родному батюшке, а в политике не смыслят, была дана рекомендация. 

– Пока Церковь не вынесла соборное суждение об отпадении тех или иных архиереев и священнослужителей в раскол, таинства, совершаемые теми, кто стал жертвой шантажа или кому не хватило мужества или совести хранить этот канонический порядок, остаются действенными, – объявил Святейший. 

В первую очередь это касается духовенства в зоне СВО по ту сторону фронта. Иерархия УПЦ не может не признавать своей государственной украинской власти и, соответственно, не выполнять её требований, в частности, регулярно озвучивать отповеди патриарху Кириллу и всей «московской церкви». Но Церковь живёт дольше российского и украинского государств вместе взятых, эта лояльность носит условный характер, а жизнь вечная – абсолютный. Так что ждём соборного суждения от собора, который пока физически состояться не может. 

В содержательном плане совещание можно назвать радикально-антифанарским. То есть центральной темой встречи было «контрнаступление» РПЦ на Константинопольский патриархат. Тема Украины и УПЦ при этом детально не обсуждалась, а украинские клирики и украинские епархии были занесены референтами патриарха в общую статистику РПЦ (число епархий – 324 – это именно с Украиной, а также с Латвийской Церковью, которую латвийский парламент признал, как известно, автокефальной). Иными словами, патриарх показал, что УПЦ для него – по-прежнему часть РПЦ, и все её проблемы – это внутренние проблемы русского православия, подробно разбирать которые перед внешними – всё равно что выносить сор из избы.

В той части выступления патриарха, что была посвящена Фанару, помимо ритуального и уже привычного всем нарратива про «цивилизационный конфликт»  и «внешние силы», было несколько едва заметных шпилек в отношении патриарха Варфоломея и его структуры.

Во-первых, статистика: 324 епархии, 41409 штатных клириков, 40 с лишним тысяч храмов. Почти тысяча (998) монастырей. Что называется, «передо мной любой факир – ну просто карлик». И тонкий намёк, патриарх Варфоломей – «а сколько у вас дивизий?».

Во-вторых, кадровая политика. Патриарх открыто заявил, что часть клириков, бегущих с Украины в Россию, прямо врут местным церковным властям о причинах своего запрета в служении. То есть говорят, что по политическим мотивам/за поминовение патриарха Московского, а на самом деле – причины канонические. Теперь в России все такие дела о переходах будет решать общецерковный суд. Это тоже виртуальный «щелбан» патриарху Варфоломею, подбирающему московских перебежчиков без разбору и принимающему их слова о «политических причинах» за чистую монету. Нашего патриарха не обмануть в отличие от вашего!

Патриарх Варфоломей. Фото: Υπουργείο Εξωτερικών / Flickr

И, наконец, молитвы о мире. Тут Патриарх передал скрытый привет своему бывшему клирику, Иоанну Ковалю, который теперь служит в Константинополе. Оказывается, патриарх тоже молится о мире, а победа – это победа не над Украиной, как Вы неправильно поняли, иерей Иоанн, а победа над теми, кто разделил русских и украинцев. «Помолимся о том, чтобы Господь даровал нам всем глубокий и неотъемлемый мир. Помолимся и о победном торжестве над ополчающимися на Святую Русь и желающими  разделить и погубить её единый народ (из молитвы о Святой Руси)». Можно считать, что патриарх тем самым наконец дал внятный комментарий к делу Коваля, – хотя и с фатальным опозданием. Ибо контент про «батюшку, которого злые московские попы лишили сана за одно слово», из сети уже не вывести.

Одним из ярких событий совещания оказался выход митрополита Илариона (Алфеева). Владыка выступил в несколько нетипичном для него ранее формате – радикального обличителя. Доклад, который он зачитал («Об искажении православного учения о Церкви в деяниях иерархии Константинопольского патриархата и выступлениях его представителей»), очевидно, писал не сам митрополит, а группа экспертов из Библейско-богословской комиссии, которую он возглавляет. Тем не менее, владыка текст авторизовал, чем, по мнению ряда своих прежних почитателей, существенно «подпортил себе карму». Параллельно «ребрендинг» Илариона уже заслужил аплодисменты от ультра-правого (ещё трепыхающегося?) крыла патриархийных консерваторов («Владыко, Вам так идёт быть ястребом православия!», – похвалил его Кирилл Фролов). Иными словами, Иларион, видимо, повторил кульбит Д.А. Медведева. Кто-то ещё помнит, как Медведев приходил в гости на телеканал «Дождь» и пил пиво с Гребенщиковым (оба признаны теперь иноагентами в РФ)? Что, конечно, показывает условность таких категорий как «либерал» и «консерватор» применительно к РПЦ. Церковная политика – это, прежде всего, политика. И только потом церковная.

Митрополит Иларион. Фото: Киселев Сергей / Агентство «Москва»

Доклад митрополита Илариона при этом пока не является общецерковным документом – совещание просто передало его на рассмотрение будущего Синода. Будет ли он принят, в данном случае, не так уж важно. Более примечательна другая деталь. Как мы видим, при всей своей зажатости в тиски текущей политической повестки и Москва, и Фанар явно медлят в вопросе взаимного осуждения. Несмотря на то, что в каждой из структур есть группы радикалов, требующих «крови врага», оба церковных руководства действуют словно в замедленном кино и без явного энтузиазма. Причём в докладе патриарха (в отличие от доклада митрополита Илариона) о каких-то догматических нарушениях со стороны патриарха Варфоломея не говорилось вовсе. Звучала лишь тема «внешних сил», «политической конъюнктуры» и «личных амбиций». К слову, за то же самое патриарх, по ходу дела, осудил и недавнего мятежника Пригожина («Обиды и личные амбиции едва не привели к вооружённому противостоянию внутри России», – заметил патриарх).

Оно и понятно. Сиюминутная политическая выгода для светских властей оборачивается долгосрочными потерями для властей церковных. Ведь важнейшим капиталом и для РПЦ, и для Константинополя было именно то, что долгие годы их структуры были взаимосвязаны. Возможность альтернативных, трансграничных каналов коммуникации по церковной линии, – то, за что православных иерархов ценили и светские власти. Связи с восточными православными Церквами и вообще дипломатический потенциал сергианской иерархии оказались, как в средневековом предании про злую женщину, той «луковкой», которая помогла РПЦ спастись от окончательной погибели в жерновах сталинских репрессий. Такими ресурсами не разбрасываются, это всё равно, что рубить сук, на котором сидишь. В целом любопытно, какой будет реакция Фанара – будет ли ответное лязгание оружием, и ускорится ли процесс осуждения «ереси русского мира» Константинополем и «низложения патриарха Кирилла пентархией»? И как долго Москва и Фанар смогут балансировать на грани новой схизмы?