Усадьба Поленово. Фото: Станислава НовгородцеваОт Москвы до Заокска поездом добираться два часа. Чем дальше от столицы на юг, тем меньше встречается урбанистического пейзажа и больше простора. Весна сочилась из земли, грела воздух, прогоняла снег с полей и оврагов. От Заокска ещё пятнадцать минут на машине мы добирались до самой усадьбы.
А где сейчас русская усадьба? Разобралась на кирпичи, заросла травой или обновилась и перековалась под пансионат для ветеранов ФСБ – это весьма частый сюжет. Отчего же золотой усадебный век так исторически обесценен? Думается, потому, что из этих мест ушли хозяева. Одни проигрались в карты, что часто бывало с дворянами, другие сбежали из страны после 1917 года, но большинство владельцев покинули свои имения насильно: были изгнаны, ограблены, убиты. И в этом плане Поленово – абсолютное исключение.
Аббатство в усадьбе Поленово. Фото: Станислава НовгородцеваМама
Хозяйка и главный хранитель музея Наталья Грамолина хлопочет по хозяйству. Всё делается энергично и приветливо. «Вот твоё место», – показывает она на стул нашему фотографу Стасе. Приземистая собака снуёт под ногами, Наталья Николаевна отгоняет её и живо рассаживает нас за столом: «Сильва, уйди! Берите блины. Вот сметана, вот варенье, сейчас сырники дам. Всё великопостное! Особенно паштет». В этой картине угадывается подлинность. Не будучи Поленовой по своему роду, Наталья Грамолина проникла в самую упругую жилу этого места и пропиталась местными традициями. С другой стороны, сама она тоже имеет крепкие корни. По отцовской линии – рогожская старообрядка, безмерно уважающая свою ортодоксальную бабку Клавдию Леонтьевну. По материнской линии – сибирячка от томских крестьян.
Наталья Николаевна Грамолина Фото: Станислава Новгородцева– Поленово тем и удивительно, что это абсолютный подлинник, – говорит Наталья Николаевна на бегу от плиты к столу. Голова кружится от такой скорости уже немолодой особы.
– Сколько в Вас, однако, энергии!
– Скажу по секрету: швейцарские геронтологи в своё время подсказали мне очень эффективный рецепт: ешьте помидоры, танцуйте, не отказывайте себе в личной жизни, слушайте классическую музыку, заведите домашнее животное и пренебрегайте общественным мнением. Вот я и следую этим правилам. Это экономит энергию и поднимает тонус. Кроме того, когда я начинаю злиться на добрую половину человечества, я начинаю либо готовить сырники с блинами, либо читать стихи в своём кабинете.
Мох между оконных рам в доме Натальи Николевны, усадьба Поленово– Сырники у вас вкусные.
– Спасибо! Удивительное дело: руководство усадьбой только умножает энергию! Мы с моим мужем Фёдором Дмитриевичем Поленовым (внуком Василия Поленова – «С») в этом доме обитали с 1970 года и до рождения внуков, с которыми появился выплёскивающийся быт. Пришлось переехать в домик здесь рядом. А теперь мы сидим отнюдь не на кухне, а как бы в конференц-зале, в месте для общения.
– Насколько я знаю, Вы перебрались сюда из Муранова. Легко ли было ужиться на новом месте?
– Поленовская усадьба – это судьба. Или ты становишься её частью, даже отчасти «экспонатом», или она тебя отторгает. У нашей усадьбы, разумеется, судьба не простая. В 30-е годы здесь был Дом отдыха. Сперва – работников Большого театра, а потом и Бог знает кого…
Усадьба Поленово. Фото: Станислава Новгородцева– А как удалось сохраниться в революционное время?
– Отчасти благодаря связям с Луначарским. Но 1937 год не пощадил и Поленово. Сына художника Дмитрия Васильевича арестовали прямо на этой кухне, он и его жена получили по десять лет лагерей, встал вопрос о ликвидации всего, что тут есть, с угрозой полной потери уникальной коллекции живописи и экспонатов. Здесь остался только их восьмилетний сын Федя на попечении бабушки. Но тут в дело включились дочери художника. Они обратились к Молотову, и процесс ликвидации музея был остановлен.
– Поленово пережило революцию и Большой террор. А что здесь было в войну?
– В войну немцы здесь не стояли. Тарусский берег был оккупирован, и сюда регулярно наведывалась военная немецкая разведка. Территория усадьбы постоянно обстреливалась.
Экспозиция проекта «37/101», посвященная жизни Дмитрия Поленова и его жены Анны в период ссылки. Фото: Станислава Новгородцева– Вы говорите, что судьба у этой усадьбы и семьи сложная. А не было соблазна в 20-е годы, когда ещё выпускали, эмигрировать?
– Судя по документам и воспоминаниям, не было. Всё-таки они прочно связывали свою судьбу с этой землёй и культурой. Показательна судьба детей художника. Дмитрий и Анна Поленовы вернулись из заключения раньше срока – в годы войны. Было столетие художника, и справлять его, но при этом держать сына в лагере, даже для той власти было слишком. Они вернулись домой в крайней степени истощения. И всё-таки Дмитрий Васильевич нашёл в себе силы не умереть, а провести полную инвентаризацию усадьбы, и после этого в течение двадцати лет здесь руководил.
– Всё же удивительно, что, пройдя ухабы и ловушки ХХ века, это место уцелело.
– «Живите в доме, и не рухнет дом», – написал поэт Арсений Тарковский. И Поленовы оставались в доме своего предка при любых обстоятельствах.
В этот момент собеседница притихла, повернулась в сторону двери и спросила через плечо: «Наташа, это ты?». «Я», – ответил женский голос из прихожей, и в следующий момент в комнату вошла правнучка Василия Поленова, дочь Натальи Грамолиной, директор музея Наталья Фёдоровна Поленова. С первых её слов и темпа речи, даже со звука её голоса стало понятно, кто тут хозяин и на ком почивает наследственная энергия, добытая по рецепту швейцарских геронтологов.
Наталья Фёдоровна Поленова – директор Государственного мемориального историко-художественного и природного музея-заповедника В. Д. Поленова, правнучка художника Василия Дмитриевича Поленова Фото: Станислава НовгородцеваМолодая Поленова
В России много места. Но когда потомки русских эмигрантов первой волны стали искать, где бы им собраться и поговорить о жизни, историческом наследии и перспективах, то лучше места, чем Поленово, не нашлось. Усадьба готовилась к приёму международной конференции «Куда я вернусь?», а Наталья занималась этим в промежутках между своими частыми командировками.
Она вступила с нами в разговор просто и естественно, как будто мы давние знакомые. Может быть, поэтому беседа с ней потекла дальше, не меняя русла.
– Я вижу, Наташа, Ваша музейная деятельность открыта миру: Вы бываете и в Европе, и на Востоке. Не было соблазна отгородиться в «поленовском раю» от мира и зажить тихой усадебной жизнью?
– Во-первых, это не моя усадьба, а государственная. Я назначенный Минкультом директор, и в мои обязанности входит не только сберегать поленовское наследие, но и – как я считаю – популяризировать его в мире. Наконец, мы здесь живём и работаем согласно конкретному замыслу Василия Дмитриевича Поленова. Когда он сюда переехал, то подчинил себя, свою семью, свой ближний и дальний круг определённым законам, правилам, соотносившимся с его пониманием красоты и эстетизма. Местная церковь и парк созданы по этим же правилам. Он считал, что его дом должен стать первым народным музеем, что его творческая и просветительская деятельность должны принадлежать всем соотечественникам, а не только его детям. А потомки – гаранты сохранения его воли.
Гостиная в Большом доме усадьбы Поленово. Фото: Станислава Новгородцева– А могли бы Вы для нас сформулировать поленовскую «сверхидею»?
– Мой прадед, несмотря на свой дворянский титул, был человеком простым и демократичным. Например, он писал своему ученику Константину Коровину, который пожаловался на депрессию, что ему стоит поскорее приехать в Поленово, проникнуться здешним бытом, поскольку «чистый воздух, пила и топор – лучшие медикаменты от всех болезней». Быт в усадьбе был неприхотлив: каждый трудился в меру своих сил, поддерживая друг друга в разных начинаниях. При этом мой прадед был эстет, понимал и высоко ценил красоту во всех её проявлениях. Его духовные запросы повлекли его на Восток, куда он совершил две экспедиции, прошёл путём Иисуса Христа и запечатлел тамошние места в целом цикле эскизов и масштабных полотен. Но, конечно, лучше всего знал и любил Поленов культуру Европы. И на безлюдном берегу Оки выстроил имение, архитектура которого напоминает именно европейскую. Свою мастерскую рядом с домом он не напрасно окрестил Аббатством, покрыл черепицей островерхую крышу… Благодаря всему этому поленовскую усадьбу не спутаешь ни с какой другой.
– Воспринимается ли творчество Поленова сегодня в Европе?
– Надо сказать, что там мало знают наших художников ХIХ столетия. Популярен только русский авангард. Думается, открытие русской живописи позапрошлого века в Европе всё-таки состоится. Мы со своей стороны делаем всё для её популяризации. Недавно открыли даже на Монмартре доску – на доме, где Поленов и Репин жили в годы своего студенчества.
Чучело крокодила, привезенное Василием Поленовым из путешествия по Африке– Можете сформулировать миссию этого места?
– Конечно, могу. Миссия всякого музея – это сохранять, приумножать и просвещать. Этим мы и стараемся заниматься: беречь всё, каждую «пылинку», связанную с художником; стараться привлекать сюда как можно больше гостей – как соотечественников, так и из зарубежья. Однако поверх служебной чувствуется ещё и чисто семейная миссия: продолжить дело своего отца, деда и прадеда. Я чувствую себя перед ними в долгу и хочу сохранить их семейный очаг не как мумифицированную музейную единицу, а как обитель родового духа.
– Но Вы ведь ещё и привносите в музейную работу интеллектуальную и историческую составляющие, связанные с новейшей нашей историей…
- Да, сейчас мы делаем серию выставок, объединённых одной идеей – литературно-художественным проектом «37/101». Расшифровывается это просто: 37-й год как символический год пика Ежовского террора и 101-й километр, где разрешали селиться таким, как мои дед, бабушка и их близкий круг. В ходе подготовок этих выставок (консультантом в проекте выступает известный историк-архивист Габриэль Суперфин) нам открылось много нового, неизвестного и неожиданного материала! Жизнь Поленова и – шире – всего нашего уезда, несмотря на удалённость от центра, как в капле воды отражает то, что происходило в ту пору со всем народом и нашей страною в целом.
– А кажется, что этот центр – как раз где-то здесь. И вообще всё это напоминает сюжет из фантастического фильма.
– Да! «Солярис»!
Усадьба расположена на берегу реки Ока Фото: Станислава Новгородцева***
Сразу после нас в Поленово приехали французы. Они хотели снимать Наташу для какой-то своей передачи. Та, весело переговариваясь с ними en francais, представила нас друг другу и велела им немедленно прогуляться по территории, а нас повела кормить обедом. За столом мы ещё долго говорили о семье тогдашних и нынешних Поленовых, судьбах русской эмиграции, призвании, жертвенности и традициях.
За стеклом серванта обеденной залы виднелся пёстрый набор посуды и две фотографии: на одной был племянник Наташи, на другой – патриарх Алексий II, который однажды наведывался сюда. Эти снимки вставила за стекло Наташина бабушка лет пятнадцать назад, с тех пор инсталляция не изменилась, а сама бабуся прожила тут 100 лет и 15 дней. Кажется, жизнь здесь хранится каким-то особым образом.
В нашей стране много места, правда? Но почему-то только эту усадьбу с её традициями и устоями история сохранила до наших дней. Так что если есть желание посмотреть на настоящую Россию, добро пожаловать: Тульская область, Заокский район, Поленово.
Курятник в усадьбе. Фото: Станислава Новгордцева
Инструменты художника Василия Поленова. Фото: Станислава Новгородцева
Конюшня в усадьбе. Фото: Станислава Новгородцева
Наталья Поленова и болонка Дантон. Фото: Станислава Новгородцева
Усадьба Поленово. Фото: Станислава Новгородцева
Теплица в усадьбе Поленово. Фото: Станислава Новгородцева
Посетители у Большого дома усадьбы Поленово. Фото: Станислава Новгородцева
Художник на пленэре в усадьбе Поленово. Фото: Станислава Новгородцева
