«Стол» начинает публикацию отрывков из книги Ульяны Гутнер «Русское студенческое христианское движение: истоки, становление и деятельность в 1923–1939 годах», вышедшей к 100-летию РСХД в издательстве Свято-Филаретовского института
Образованию РСХД способствовало несколько существенных обстоятельств. В эмиграции оказалась целая плеяда крупнейших религиозных мыслителей того времени – отчасти благодаря принудительной высылке их из России (акции, названной позднее «Философский пароход»). С другой стороны, молодое поколение, прошедшее через суровые испытания гражданской войны, беженства и эмиграции, жило в поисках основ своей жизни и зачастую находило их в Православной церкви. Значительным для организации РСХД фактором оказалось то, что в Европе того времени активно развивали благотворительную деятельность организации ИМКА и ВСХФ (YMCA – от англ. Young Men’s Christian Association – «ассоциация молодых христиан», молодёжная волонтёрская организация). Основана она была в Лондоне в 1844 году, насчитывает около 64 млн участников в более чем 120 странах мира. Изначально ИМКА входила в состав Всемирной студенческой христианской федерации (ВСХФ. – «Стол»). Отметим, что помощь православным была бескорыстной, это было поддержкой Православной церкви из-за гонений в советской России. Исключительно было важно, что Русская православная церковь в эмиграции впервые оказалась в условиях невиданной свободы – без контроля рухнувшей империи, вдали от гонений советской власти.
Обложка книги. Фото: Издательство СФИВ результате сформировалось определённое сообщество, состоявшее из русских мыслителей: проф.-прот. Сергия Булгакова, профессоров В.В. Зеньковского, Н.А. Бердяева, А.В. Карташова; православных епископов и священников – еп. Сергия (Королёва), прот. Якова Ктитарева и, опять же, о. Сергия Булгакова, которые выступали гарантами церковности этого сообщества, а также протестантских лидеров Джона Мотта, Пола Андерсона, Дональда Лаури, Ральфа Холлингера, со стороны которых осуществлялась материальная поддержка. Создание РСХД произошло на I съезде в небольшом городке Пшерове в Чехословакии в октябре 1923 года. Этот съезд (или как тогда его называли – конференция), часто упоминаемый как Пшеровская пятидесятница, сыграл ключевую роль в истории РСХД. Здесь мы размещаем отрывок из книги, который рассказывает об этом значительном событии.
Проведение Первого съезда РСХД
Всеевропейская русская студенческая конференция проходила с 1 по 8 октября 1923 года недалеко от Праги, в небольшом городке Пшерове, от которого получила своё название и вошла в историю РСХД как Первый Пшеровский съезд.
На неё были приглашены представители кружков русского студенчества из Праги, Брно, Пшибрама, Берлина, Парижа, Лилля, Софии, Белграда, Загреба, Юрьева, Кишинёва. Среди них был Николай Зёрнов, один из наиболее ярких лидеров белградского православного кружка, в будущем – богослов и председатель Содружества во имя св. Албания и прп. Сергия; Юлия Рейтлингер, ставшая впоследствии иконописцем – сестрой Иоанной; Александра Оболенская, которая позже приняла монашеский постриг; Павел Лютов и Александр Чекан, в будущем принявшие священнический сан.
В конференции участвовали профессора В.В. Зеньковский, прот. Сергий Булгаков, Н.А. Бердяев, А.В. Карташёв, П.И. Новгородцев, Г.В. Флоровский, С.С. Безобразов; были приглашены, но не смогли участвовать П.Б. Струве и С.Л. Франк. Особо надо отметить участие православных епископов – еп. Сергия (Королёва) и еп. Вениамина (Федченкова), а также архиепископа Пражского и всея Чехословакии Савватия (Врабца).
Представителями протестантских организаций были Р. Роуз (ВСХФ), Р Г. Холлингер, Д.И. Лаури, В.С. Слепян, Г.Г. Кульман и Ф.Т. Пьянов (ИМКА) и руководители студенческих кружков: М.Л. Бреше, А.И. Никитин, Л.Н. Липеровский и В.Ф. Марцинковский. Среди гостей конференции также были свящ. Иаков Ктитарев, А. Мироглио (Париж), В.С. Крылатов.
Конференция проходила в старинном замке Габсбургов, в то время арендованном YWCA для проведения летних лагерей и конференций. В огромном зале с готическими окнами выделили место для церкви и приготовили алтарь для богослужения. Зеньковский вспоминал, с какими трудностями всё это устраивалось: как о. Сергий забыл ключи и было невозможно достать священные сосуды из ящика, пока не нашли плотника с необходимыми инструментами; как у Юлии Рейтлингер, которая должна была приготовить алтарь, разыгралась тяжелая мигрень и она не могла ничего делать, а ей на помощь пришла Ася Оболенская; как Петров, который должен был руководить хором, случайно упал и потерял сознание; как Новгородцев утешал Зеньковского и говорил, что всё наладится. Действительно, к началу конференции, ко времени молебна, алтарь, престол, иконы – всё было на своих местах. Собрался хор, зажгли свечи, вышел о. Сергий в священническом облачении и начал своё слово – исполненное силы и вдохновения, такое, что, как вспоминал о. В. Зеньковский, «словно электрический ток пробежал по всем».
В первые минуты встречи участников скромно одетые студенты с некоторым недоумением разглядывали друг друга, с недоверием относились к профессорам – особенно бывшим марксистам, которые казались им виновными в разрушении Российской империи и подготовке революции. Старшему поколению профессоров сообщество студентов представлялось невысокого уровня культуры, нетерпимым, неспособным разобраться в причинах революции и понять последствия катастрофы, постигшей родину. Кроме того, большинство русских – и старшее поколение, и младшее – с подозрением смотрели на всех иностранцев, Запад в целом представлялся врагом России, а ИМКА и ВСХФ – масонскими организациями, ведь их помощь русским могла преследовать тайные цели. Но уже в этот первый вечер все почувствовали, что молитва объединяет всех, что «Церковь есть наша опора и радость, что здесь мы будем искать для себя вдохновения и указаний».
Съезд РСХД. Фото: общественное достояниеЦелью съезда было объединить русские студенческие кружки и организации и обсудить вопросы о путях и формах религиозной деятельности среди русской молодёжи. В соответствии с этой целью была разработана программа конференции, которая в целом была во многом подобна программам конференций ИМКА и ВСХФ. Тем не менее с самого начала конференции в программе произошли изменения, которые привели к общему перелому ситуации и стали основополагающими для зарождения православного духовного движения. В программе были запланированы две литургии – на открытие и закрытие конференции, однако по настоянию В.В. Зеньковского и о. Сергия Булгакова и при горячей поддержке студентов литургию служили ежедневно – с 6 часов утра, до начала заседаний. В первый день конференции на литургию совершенно неожиданно для организаторов собрались почти все участники съезда. Эта первая литургия как общая молитва стала явным духовным центром конференции, и её заседания каждый последующий день начинались с литургии.
Для созидания молитвенного настроя участников съезда прежде всего была важна сама личность о. Сергия и его дар совершать литургию. Есть многочисленные воспоминания о том, как вдохновенно он служил. Вот что писал об этом протестантский лидер Пол Андерсон:
Отец Сергий каждую литургию превращал в подлинную Тайную Вечерю Господа нашего. Когда он воздевал руки над хлебом и вином, прося свершиться Чудо Пресуществления, казалось, что это первая литургия после того четверга, когда Христос раздал ученикам хлеб и вино Причастия. В церкви на его литургии стояла мёртвая тишина, все прихожане молились на коленях, а многие простёртые ниц, в полном смирении перед присутствием Христа.
Погружение в православную молитву открывало для молодёжи новые духовные горизонты. Кроме литургии, по общему желанию и также сверх программы молитва совершалась до начала и после окончания каждого заседания, а вечером каждого дня служили Всенощную. Богослужение в разные дни по очереди возглавляли еп. Сергий (Королёв), еп. Вениамин (Федченков) и о. Сергий Булгаков, хор был составлен из студентов. Участие молодёжи в богослужениях имело особое значение: чёткое и ясное пение раскрывало смысл текстов, становилось откровением о православии, его полноте и богатстве. Студентам было важно увидеть представителей старшего поколения, вместе с ними стоящими на молитве, слушать священнические возгласы бывшего марксиста. Это был серьёзный шаг по преодолению политических разногласий и недоверия друг к другу. Протестанты молились вместе с православными, охваченные горячим молитвенным служением о. Сергия Булгакова. Молитва становилась общим центром съезда, и вместо отчуждённости появлялось осознание единства.
В соответствии с программой, ежедневно делались основные доклады: проф. В.В. Зеньковского «Психология религиозных кризисов», проф. А.В. Карташёва «Русское религиозное движение в ХIX и XX веке», проф. Н.А. Бердяева «Русский религиозный тип», проф. Сергия Булгакова «Пути и формы христианской активности». Основополагающим для Пшерова стал доклад Бердяева, который, сравнивая западный и восточный типы религиозности, чётко показал слабость интерконфессионального метода, доказав, что он снижает церковное сознание до минимума. Другие доклады раскрывали молодёжи богатство и полноту православия, а также обозначили вызовы времени для церкви. А.В. Карташёв говорил о творческом призыве времени, о выявлении полноты и богатства православия в жизни, о необходимости организации церковных сил, предлагая воцерковление русской жизни, в том числе и через организацию братств. Отец Сергий Булгаков говорил об окончании Константиновского периода в церкви, о творческом вызове наступающей эпохи, о соборности и поиске новых форм церковной жизни, в том числе включающих всех христиан. Этими докладами – как высочайшим уровнем содержания, так и духовно-эмоциональным подъёмом самих докладчиков – были преодолены главные преграды для образующегося Движения. Речи крупнейших религиозных мыслителей России, в которых происходило осмысление революции как русской катастрофы вместе с надеждой на возрождение православной церкви, звучали в благодарной аудитории. Выступления несли в себе печать пророчества, поднимали всех участников съезда на духовную высоту и ставили задачу обновления православной церкви, обновления её в соборном единстве.
Отец Сергий Булгаков. Фото: общественное достояниеБогослужение и доклады создавали на конференции атмосферу духовного подъёма и напряжения, которая усиливалась неформальным общением участников съезда. В этом общении важную роль сыграло участие представителей православного духовенства и епископата, особенно еп. Вениамина. «Как метеор, он неожиданно на одни сутки появился на съезде». Владыка был окружён молодёжью, его духовная сила была притягательна для всех участников конференции, включая протестантов. Интересен эпизод, особенно ценный тем, что он был отмечен Ральфом Холлингером, секретарем ВСХФ, опытным руководителем с многолетним стажем: «Незабываемо чаепитие в воскресенье днём, когда мы один за другим собирались за столом, где епископ Вениамин рассказывал истории о своей монашеской жизни и труде, пока все в комнате не собрались вокруг него. Мы сидели вокруг этого стола более двух часов и разошлись на ужин только потому, что персонал на кухне чуть не объявили забастовку из-за того, что мы так опаздывали». Рассказы еп. Вениамина об о. Иоанне Кронштадтском, которого он знал лично, о других православных подвижниках являлись личным свидетельством, передачей веры и традиции, писал В.В. Зеньковский: «В этих рассказах перед очами молодёжи раскрывался богатый, не знающий границ мир внутренней жизни, духовного делания».
Очень важен был происходивший во время конференции диалог между православными (профессорами и студентами) и протестантскими секретарями о будущем Движения. Основной его темой были методы работы будущего Движения, а именно вопрос: могут ли кружки русских студентов быть чисто православными или – как везде – интерконфессиональными. Этой теме были посвящены доклады Л.Н. Липеровского и Н.В. Зёрнова, которые рассказали о практике интерконфессионального пражского и православного белградского кружка соответственно. Эти доклады сопровождались длительной и острой (но при этом корректной) дискуссией, итоги которой также повлияли на ход событий.
В воспоминаниях В.В. Зеньковского приводится рассказ о чрезвычайно важном эпизоде – кулуарной беседе, раскрывающей результат твёрдой позиции православной группы. Протестантские лидеры представляли себе устройство будущей молодёжной организации как отделение ИМКА или ВСХФ, аналогично другим отделениям. Однако, увидев настрой молодёжи и профессоров на православие и церковность зарождающегося Движения, Ральф Холлингер, Рут Роуз, Густав Кульман не только согласились с этим, но даже стали сомневаться в необходимости своего присутствия на этой конференции. Зеньковский писал, что, вызвав на совещание его и о. Сергия Булгакова, они задали вопрос: «оставаться ли им среди нас ввиду ярко выраженного церковного характера, какой обнаружился в объединении кружков», объяснив, что как представители международной христианской организации они не должны вмешиваться в дела, которые ведутся Православной церковью. В ответ от православных руководителей прозвучали слова о желании сотрудничать с западными христианами, о желании учиться у них и перенимать их опыт в христианской социальной и педагогической работе. Об этом же разговоре сообщал в своём отчёте о конференции Ральф Холлингер. Он передал ответ о. Сергия так: «Он (Булгаков. – прим. У. Г.) очень сердечно настаивал на том, что мы должны помогать в организации, в продвижении изучения Библии (на которое, по его мнению, протестанты мудро уделяют больше внимания, чем это было принято среди православных), в подготовке лидеров или в финансовой поддержке таких предприятий, как Русское студенческое движение или православная духовная семинария)». В этом разговоре проявилось взаимное признание и сближение, и в результате всего, что происходило в Пшерове, образовалось то духовное доверие, на которое обе стороны опирались в дальнейшем общении.
Протестантские руководители выразили своё отношение в своих заключительных выступлениях на съезде («представители иностранной интерконфессиональной организации будут приветствовать это движение и помогать ему, потому что в нём проявляется Дух Божий») и в своих отчётах о конференции, где они единодушно говорили о новом – православном – типе работы с русскими студентами.
Духовной вершиной Пшеровского съезда стал его последний день: с субботнего вечера шла исповедь, которая длилась почти всю ночь, и в воскресенье состоялась литургия, на которой причащались все участники съезда: «К святому аналою подходили и те, кто много лет не переживал радости раскаяния и чувства свободы от бремени грехов», после причастия все стали поздравлять друг друга, и выражением общей радости стало пение пасхального тропаря.
На литургии все участники съезда ощущали необыкновенный духовный подъём и чувство общего единства, общая горячая молитва православных и неправославных объединила и вдохновила всех участников съезда. Общее мнение всех участников было следующим: невозможно передать словами то, что происходило в Пшерове, настолько сильно была явлена духовная высота и мощь. В.В. Зеньковский писал: «Считаю и себя, и всех, кто был на Пшеровском съезде, счастливыми, ибо его неописуемая радость не может быть повторена».
Продолжение следует
