Почему украинская власть дала ход «закону о запрете УПЦ» и что ждёт православные общины после того, как этот закон примут 

При всей абсурдности и аморальности происходящего за действиями украинских властей нельзя не заметить определённой  «земной» логики.

Во-первых, национализация религии – это общемировой тренд. В условиях передела зон влияния во всём мире большинство государств стремятся покрепче привязать к себе местные религиозные организации. Впереди планеты всей – Китай, где даже ислам и буддизм  «китаизируются», и мечети перестраивают на традиционный китайский лад – с крышами, как у пагод. Но даже небольшие прибалтийские государства стремятся оторвать местную структуру РПЦ от Москвы и заполучить себе что-то  «автокефальное» или хотя бы  «автономное». С точки зрения политиков, это защита от иностранного влияния и  «двурушничества» служителей культа.

Во-вторых, у украинского государства, находящегося на грани исчезновения, есть насущные проблемы, которые законопроект 8371 призван решить. Это и отвлечение внимания населения от провала  контрнаступления, и возможность перенаправить народный гнев от власти к церковникам. Важна и медийная составляющая: на фоне обострения на Ближнем Востоке украинские проблемы банально вытесняются из информационной повестки.

Из более широких политических задач – это и создание будущей базы для примирения с РФ либо  «заморозки конфликта». Несмотря на то что РФ является светским государством, Концепция внешней политики России в своей новой редакции от 13.03.2003 г. предполагает  «содействие в развитии международных связей религиозных организаций, принадлежащих к традиционным для России конфессиям», а также  «защиту от дискриминации за рубежом Русской православной церкви, в том числе в интересах обеспечения единства православия». Иными словами, защита православных приходов русской традиции и поддержание связей УПЦ с РПЦ – это обязанность российского государства по закону. Это приоритетная задача российского МИДа, – на Украине прекрасно видят это и усиливают давление на УПЦ с тем чтобы расширить будущий  «предмет торга». Помимо возможных переговоров о завершении боевых действий для Украины это ещё и дополнительная возможность увеличить собственный банк церковников-арестантов, которых можно впоследствии обменять на украинских военнопленных.

Наконец, нынешняя попытка уничтожить УПЦ – это способ (конечно, неумный) для Украины поскорее пробиться в ЕС. Запад максимально оттягивает этот момент, равно как и принятие Украины в НАТО, и один из аргументов здесь – в плоскости европейских ценностей, распространение которых на Украине тормозит консервативное церковное большинство. Именно церковники (причём как УПЦ, так и ПЦУ) активнее всех остальных общественных сил на Украине выступают против законопроектов о  «гражданском партнёрстве» (то есть о признании однополых браков) и против Стамбульской конвенции о противодействии домашнему насилию (то есть выступают за автономию семьи от государства). Если рычаги воздействия на ПЦУ у западных партнёров ещё имеются – через Константинопольский патриархат, то с УПЦ здесь диалог по определению невозможен. И это очевидный триггер. Никакая патриотическая работа и пожертвования на фронт, с точки зрения Запада, этого не искупают.

С точки зрения самих украинцев, все эти соображения никак не перевешивают негативных последствий от запрета самой массовой Церкви в стране. По сути, для Украины это ещё один шаг к самоубийству. Неудивительно, что основной преградой на пути  «антицерковных» законопроектов на Украине оказалось именно местное народное представительство – украинский парламент. Российские СМИ фокусируются в основном на враждебных Церкви инициативах украинских законодателей и игнорируют тот факт, что депутатов, защищающих Церковь, на Украине гораздо больше. Антицерковные законопроекты продвигают, с одной стороны, исполнительная власть, в лице нового главы Госэтнополитики Еленского, а с другой, различные маргинальные политические образования вроде «Европейской солидарности» (хотя есть и законопроект 8262, составленный с участием Никиты Потураева от  «Слуги народа»). Тогда как большинство – явно не хотят заниматься борьбой с Церковью. Как результат, за год в Раде было «завалено» 11 законопроектов, призванных запретить деятельность Русской церкви на Украине.

 «Патриотические» украинские СМИ неоднократно возмущались, что депутаты буквально шантажируют власть церковным вопросом, отказываясь, в случае усиления репрессий в отношении УПЦ,  «правильно» голосовать по  «эмвээфовским» экономическим законам:  «Как объясняет руководство монобольшинства, на решение вопроса с Московским патриархатом в Раде просто не хватает голосов. Причём корень проблемы – внутри провластной фракции, где есть критическое количество “богобоязненных” депутатов, которые по разным соображениям не хотят поддерживать даже кроткий кабминовский сценарий. Более того, они теперь ещё и шантажируют неголосованием за маркерные “эмвээфовские” законы для продолжения макрофинансовой помощи (например, угрожают не поддерживать второе чтение восстановления е-декларирования), если проблема Московского патриархата будет решена при содействии других фракций». Председатель комитета по вопросам гуманитарной и информационной политики Рады Никита Потураев даже заявил, что украинские парламентарии подобным своим поведением рискуют сильно подставить Украину в её отношениях с западными партнёрами и что давно пора  «поднадавить» на  «строптивых» депутатов:  «Я не убеждён, что голосов так критически не хватает, и считаю, что можно было бы поставить его в повестку дня и проголосовать. С другой стороны, понимаю, что если он не наберёт достаточного количества голосов, то это пойдёт не очень на пользу нашим государственным и общественным интересам. Потому что тогда определённые люди поймут, что у нас не хватает политической способности решить этот вопрос вообще».

Нынешний законопроект был внесён в парламент правительством Украины ещё в январе 2023 года. Парламентарии откровенно затягивали его рассмотрение и долго не ставили его на голосование. Как признал в конце сентября спикер Рады Руслан Стефанчук, голосов не хватило бы. Даже накануне голосования председатель пропрезидентской фракции  «Слуга народа» Давид Арахамия заявлял, что законопроект  «не является приоритетным». Наконец голосование всё-таки состоялось, но результат нельзя назвать ошеломительным. Самая важная цифра – это не те 267, которые  «за». А вот эти:  «против выступили 15 депутатов, 2 воздержались, не голосовали 17». То есть в сумме 34. 34 из 301 – это почти 9%. Это очень много, с учётом того, что мы знаем о ситуации на Украине.

Сопротивление украинских парламентариев, пусть и слабеющее, объясняется, конечно, не только религиозными и этическими соображениями (хотя и они наверняка есть), но прежде всего инстинктом самосохранения. Ведь в случае принятия законопроекта Украину могут ждать судебные процессы, аналогичные тем, что имели место в СССР непосредственно после  «Большого террора» 1937–1938 гг. То есть суды уже не над жертвами, а над карателями. Первые признаки движения в эту сторону уже появились: главу Госэтнополитики Виктора Еленского и его заместителя Виктора Войналовича  уже обвиняют в разжигании религиозной вражды и оскорблении чувств граждан в связи с их религиозными убеждениями. 10 октября Киевский апелляционный суд отправил на повторное рассмотрение в суд первой инстанции дело по иску журналистов сайта dialogtut.org, которые требуют открытия Государственным бюро расследований уголовного производства в отношении Еленского и Войналовича по ст. 161 УК Украины (разжигание религиозной вражды и ненависти, унижение и оскорбление чувств граждан в связи с их религиозными убеждениями).

Если говорить о последствиях происходящего для верующих и клириков УПЦ, то надо понимать, что теперь время будет работать на них. Во-первых, законопроект ещё не принят, и дискуссия во властных кругах Украины по нему продолжится. Во-вторых, если даже состоится второе чтение и закон подпишет Зеленский, одномоментно уничтожить УПЦ он всё равно не сможет. Как известно, с точки зрения украинского законодательства, никакой УПЦ и так не существует. У Церкви – как единой организации – нет юридического лица. Оно есть только у отдельных приходов. А значит, запретить УПЦ одним росчерком пера невозможно, начнётся череда судов над каждым приходом в отдельности. И по каждому делу ведомству г-на Еленского придётся готовить «религиоведческую экспертизу». От чего оно весьма скоро может начать захлёбываться. Ведь у УПЦ более 12 тысяч приходов и более 260 монастырей.

Далее, даже если какие-то приходы будут ликвидированы, по нынешнему украинскому законодательству они, конечно, потеряют здания, но смогут продолжить существование в виде «религиозных общин». Согласно ст. 8 Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях», «уведомление государственных органов об образовании религиозной общины не обязательно».

А дальше всё будет зависеть от линии фронта. Тогда и те, что окажутся в РФ, и те, что окажутся в ЕС, всё равно смогут получить всё обратно. В РФ – через воссоединение с РПЦ, в ЕС – через апелляцию в ЕСПЧ и восстановление незаконно попранных прав. То есть, помимо помощи Божией, главный «земной» ресурс УПЦ сейчас – это её юристы. И терпение.