Хрущёв и Кеннеди: тёплые отношения в период «холодной войны»

***

«Уважаемый господин Президент! В настоящее время я нахожусь на берегу Чёрного моря... Это действительно чудесное место. Как бывший морской офицер, Вы наверняка оцените достоинства этих краёв, красоту моря и величие Кавказских гор. Под этим ярким южным солнцем даже трудно представить, что в мире существуют проблемы, которые бросают зловещую тень на мирную жизнь, на будущее миллионов людей». 

«Мысли не раз возвращали меня к нашей последней встрече в Вене. Помню, Вы утверждали, что не хотите идти путём войны и предпочитаете здоровую конкуренцию. Даже если последующие события развивались не так, как хотелось бы, я подумал, что было бы целесообразно неформально и лично обратиться к Вам и поделиться некоторыми своими идеями. Если Вы со мной не согласны, то можете считать, что этого письма не было, хотя я, естественно, со своей стороны не буду использовать переписку в публичных заявлениях. Ведь только в конфиденциальной беседе можно сказать то, что думаешь, не оглядываясь на прессу, на журналистов», – подчёркивает свои намерения Никита Хрущев.

Джон Кеннеди правила игры принял и включился в секретную переписку с советским лидером. Как сегодня отмечают многие историки, американский президент не доверял внешнеполитическим ведомствам США, разведке и военным. Вероятно, поэтому он вступил в тайные переговоры, понимая реальную угрозу третьей мировой ядерной войны.

На письмо советского коллеги Кеннеди даёт ответ 16 октября, извиняясь в самом начале за невозможность написать ранее.

«Я привёз Ваше письмо с собой в Кейп-Код на выходные, где смогу выбрать время, чтобы дать на него ответ, которого он заслуживает. Уже много лет мы приезжаем сюда всей семьёй, чтобы отдохнуть в домике с видом на Атлантический океан, где дети могут встретиться с двоюродными братьями и сёстрами.  Для меня это идеальное место, чтобы провести выходные, расслабиться, подумать, посвятить время важным задачам вместо постоянных встреч и телефонных звонков. Поэтому я понимаю, что значит для Вас то место на Чёрном море, откуда Вы написали письмо...», – отмечает Кеннеди.  

Джона Кеннеди с Банни Меллоном, Кейп-Код. Фото: JOHN F. KENNEDY PRESIDENTIAL LIBRARY AND MUSEUM

Далее президент США подчёркивает, что согласен с мнением советского коллеги о том, что переписку важно сохранить в тайне. Он добавляет, что о письмах будут знать лишь госсекретарь и несколько приближённых в правительстве людей.

«Хотим мы этого или нет, к лучшему или к худшему, мы являемся лидерами двух величайших соперничающих держав мира, каждая из которых способна нанести не только колоссальный вред друг другу, но и остальному миру... Мы с Вами не несём личной ответственности за события конца Второй мировой войны, которые привели к нынешней ситуации в Берлине. Но нам придётся ответить, если не сможем решить эти проблемы без вооружённого конфликта», – добавляет Кеннеди.

В письме американскому президенту автор «церковной реформы» и инициатор создания научного атеизма Никита Хрущев сравнивает период берлинского кризиса с библейским потопом, спастись от которого удалось только на Ноевом ковчеге. Кажется, глава Советского Союза знал, что подобная метафора будет близка католику Кеннеди. И не прогадал.

Американский политик написал: «Мне очень нравится ваша аналогия с Ноевым ковчегом, где и “чистые”, и “нечистые” животные вместе стараются сохранить его на плаву. Какими бы ни были наши разногласия, сотрудничество во имя сохранения мира также важно – если не более, – чем наше взаимодействие во имя победы в последней мировой войне».

Однако стоит отметить, что лидеры не просто обмениваются любезностями или декларируют друг другу прописные истины, а договариваются о вполне конкретных политических шагах, считая, что секретная переписка как раз должна добавить практичности во взаимоотношения двух мировых держав.

«Я согласен с Вами, что эти письма должны облегчить переговоры. Мы оба практичные люди, и это должен быть частный, откровенный разговор. Например, я могу сказать, что осознаю, насколько трудно будет добиться Вашего согласия по плану воссоединения Германии путём самоопределения в ближайшем будущем (каким бы необходимым это ни казалось), точно так же, как Вы признаете, что мы не могли быть участником какого-либо соглашения, которое навсегда узаконило бы нынешнее ненормальное разделение Германии».

Берлинский кризис – поиск идеологических сходств

В письме от 9 ноября 1961 года Никита Хрущев пишет: «Я полностью с вами согласен, что спорить о преимуществах нашего общественного строя бесполезно. Мы не найдём общего языка. Вот почему Советское правительство исходит из необходимости признания того, что существует два немецких государства и две системы в мире – капиталистическая и социалистическая... Подписание германского мирного договора способствовало бы ликвидации «холодной войны», созданию лучших условий для сотрудничества между нашими странами, развитию торговли, обмену научными достижениями». 

В ответном письме Джон Кеннеди признается:

«Я не могу поверить, что между советским и американским народом нет общих интересов, поэтому пытаюсь проникнуть в идеологические разногласия и найти некий мост, на котором мы могли бы объединить наши умы и найти способ защитить мир во всем мире».

Безусловно, центральное место в переписке занимает берлинский кризис.  

«Сегодня в практику международных отношений прочно вошли прямые контакты между руководителями государств: встречи, конференции, обмены посланиями... Чем страшнее становятся орудия уничтожения, тем выше градус ответственности руководителей и требования к их мудрости и прозорливости... История не простила бы нам, если бы мы упустили возможность рассмотреть проблему разоружения, как специально проводимая с этой целью встреча глав правительств 18 государств. Хотелось бы надеяться, что Вы правильно поймёте мотивы, побудившие Советское Правительство предложить начать работу Комитета 18-ти на уровне глав правительств», – пишет Никита Хрущев в письме от 10 февраля 1962 года. 

Однако в ответе американский лидер инициативу Никиты Хрущева не поддержал.

«Должен сказать откровенно, что я огорчён Вашим негативным отношением к этому предложению... Согласно Вашему посланию, Вы считаете, что даже если участие глав правительств в переговорах по разоружению возможно, то его следует отложить до того времени, когда в переговорах будет достигнут определённый прогресс. Но возникает закономерный вопрос – кто же может с наибольшей вероятностью обеспечить прорыв», – пишет Никита Хрущев в письме от 21 февраля 1962 года.

«Нашей целью сейчас должно быть достижение реального прогресса на пути к разоружению, а не участие в бесплодных обменах пропагандой. В этой связи я не возьмусь комментировать многие высказывания в Вашем письме, с которыми, Вы знаете, правительство Соединённых Штатов не может согласиться», – пишет Кеннеди 5 марта 1962 года.

На протяжении всей переписки политики пытаются убедить друг друга если не в принятии противоположной точки зрения, то в необходимости обратить на неё внимание. 

В письме от 10 марта 1962 года Никита Хрущев пишет: «Вы отмечаете, что нынешняя ситуация в Германии неудовлетворительна. Мы согласны с этой точкой зрения. Но что можно сделать в данный момент? Однажды, как гласит притча, два козла встретились на узком мосту над пропастью. Они не уступили дорогу друг другу и улетели вниз. Это были глупые и упрямые животные. Однако мы не сможем принять разумное решение, если сейчас не осознаем, что нам придётся потесниться и по-дружески разойтись в том месте, где принципиальные интересы пересекаются».

«Мы, несомненно, живём в переломный век. Благодаря науке у человечества появилась способность к разрушению, которая может поставить под угрозу существование мира. Это ставит нас перед необходимостью разумно решать разногласия. Читая историю развязывания войн очевидно, что зачастую недопонимание между государственными деятелями играло ключевую роль.  В ядерный век мы не можем смириться с пассивным принятием причинно-следственной связи, которая, кажется, с самого начала определяет ход истории», – ответил Кеннеди летом того же года.

Советский союз и США – небесные тела

Известно, что в период с 1957 по 1988 годы борьба за место под Солнцем шла не только на Земле, но и в космосе. СССР и США старались обозначить лидирующие позиции посредством освоения Вселенной. Хотя в письмах советский и американский лидер учтиво замечают, что космическое пространство пока не принадлежит ни одной из стран, а значит, его можно изучать сообща. 

В письме от 21 февраля 1962 года, сразу после первого орбитального полёта «Меркурия-Атласа-6» Никита Хрущев писал: «От имени народа Советского Союза и от себя лично поздравляю Вас и американский народ с успешным запуском космического корабля с человеком на борту. Сделан ещё один шаг к освоению космоса и на этот раз семья астронавтов пополнилась Джоном Гленном, гражданином Соединённых Штатов Америки».

 «Исследование космоса – это широкая деятельность, которая отличается разнообразием возможностей для сотрудничества. В этой связи я не намерен ограничивать обсуждение вероятных совместных космических проектов. Наоборот, я рад приветствовать конкретные предложения по тем или иным направлениям», – пишет Кеннеди.

Запуск «Дружбы-7», первого американского пилотируемого орбитального космического корабля. Фото: NASA

Американский президент представил целую программу по сотрудничеству в области освоения космоса. Например, предложил совместно создать первую оперативную систему метеорологических спутников, разработать план по передаче данных оперативного радиослежения на территориях обоих государств. Более того, политик считал целесообразным организовывать обмен технологиями и специалистами при создании таких станций. Среди предложений были также сотрудничество при составлении карт магнитного поля Земли, в области космической медицины и тестировании экспериментальной спутниковой связи.

«Господин Президент, мы представляем небесные дела. Мы искренне желаем, чтобы налаживание сотрудничества в области мирного использования космического пространства способствовало улучшению отношений между нашими странами... Между тем мне кажется очевидным, что масштаб сотрудничества, а также выбор направлений в определённой степени связаны с решением разоруженческой проблемы... Не секрет, что военные ракеты и космические корабли, запускаемые в мирных целях, созданы на основе общих технических достижений... Более широкие перспективы сотрудничества и объединения наших научных исследований, вплоть до совместного строительства космических кораблей для изучения других планет – Луны, Венеры, Марса, – откроются после достижения соглашения о разоружении», – подчёркивает Хрущев в письме от  20 марта 1962 года.

Председатель советского правительства также предлагает ряд направлений для сотрудничества. Уже 16 июня СССР отправляет в космос первую в мире женщину Валентину Терешкову. Страны открыто заявляют о своём лидерстве на разных позициях.

«Уважаемый господин Президент! Благодарю Вас за поздравления в связи с успешным длительным полётом космонавта Валерия Быковского и первой в мире женщины-космонавта Валентины Терешковой. Советские люди гордятся успехами своих космонавтов, прокладывающих путь в неизведанные просторы Вселенной, и считают, что космос должен стать зоной мира, полем сотрудничества между народами», – пишет Хрущев.

Карибский кризис – обострение отношений

Тайная переписка Хрущева и Кеннеди продолжалась и в самый острый момент «холодной войны», которая едва не перешла в открытое вооружённое противостояние – наступление карибского кризиса. Однако в американских архивах больше сохранились письма Хрущева того времени. То ли Кеннеди в частной беседе контактировал меньше, то ли сообщения затерялись в истории.

22 октября американский президент обратился к народу с речью, в которой подтвердил присутствие ракет на Кубе и объявил военно-морскую блокаду – карантинную зону. 24 октября почти 200 кораблей США окружили остров в Латинской Америке. В этот момент к Кубе уже направлялись военные суда с ракетами на борту и подводные лодки. Советское правительство отменило увольнения, а также демобилизацию срочников – войска были приведены в боевую готовность. В этот же день Никита Хрущев отправил американскому президенту новое письмо. 

«Представьте себе, господин Президент, что мы предъявили Вам условия ультиматума, который Вы поставили нам своими действиями... Вы, господин Президент, бросили нам вызов. Кто просил Вас это сделать? По какому праву Вы предприняли такие действия? Наши связи с Республикой Куба, как и наши отношения с другими государствами... касаются только двух стран, между которыми существуют эти отношения. В свою очередь замечу, что карантин, о котором говорится в Вашем письме, согласно принятой международной практике, может быть установлен только по соглашению сторон».

«Вы обеспокоены Кубой, потому что она находится в 90 милях по морю от побережья Соединённых Штатов Америки. Замечу, что к нам примыкает Турция, на территории которой сейчас советские и американские часовые находятся в зоне видимости друг друга. Считаете ли Вы, что имеете право требовать безопасности своей страны и устранение оружия, которое вы называете наступательным, не предоставляя такого права нам? Поскольку буквально рядом с нами Вы разместили разрушительные ракеты», – пишет Хрущев.

К началу ноября лидерам удаётся достигнуть некоторых успехов в тайных переговорах. Джон Кеннеди в своём письме пишет: «Стремясь облегчить дело, я поручил нашей делегации в Нью-Йорке сообщить Вашему представителю, господину Кузнецову, что в ближайшие дни любые советские корабли, находящиеся в карантинной зоне, будут пропускаться без досмотра».

Оттепель наступила ненадолго. Дело в том, что лидерам оставалось принять решение по принципиальным позициям размещения вооружения.

«Только что я получил информацию от господина Кузнецова, нашего представителя на переговорах в Нью-Йорке, по ликвидации напряжённой ситуации вокруг Кубы, о списке оружия, которое Вы называете наступательным. Я ознакомился с перечнем вооружений и, признаться, подход американской стороны к этому вопросу меня серьёзно обеспокоил. В таком шаге, скажу откровенно, я вижу желание осложнить ситуацию, потому что к разряду “наступательных” эти наименования отнести нельзя», – пишет Никита Хрущев.

«Я удивлён тем, что в вашем письме, которое я получил вчера, вы предполагаете, что, передавая вашему представителю в Нью-Йорке список оружия, которое мы считаем наступательным, с нашей стороны было какое-либо желание осложнить ситуацию. Наше намерение было прямо противоположным: придерживаться известного списка и не вводить никаких новых позиций», – отвечал Кеннеди.

Несмотря на крайне острую ситуацию в Латинской Америке, о потере доверия политики заговорили лишь к концу ноября 1962 года.

В письме от 20 ноября Никита Хрущев сетует: «Не скрою, в последнее время мне все чаще приходится слышать, что мы слишком доверчивы к заявлениям о готовности США выполнить свою часть соглашения по Кубе и что американская сторона под разными предлогами будет уклоняться от выполнения взятых на себя обязательств. Я не хочу в это верить и исхожу из другого: Президент дал слово, и он его сдержит, как и мы держим слово. Но в таком остром и деликатном вопросе, который перед нами стоит, не могут не существовать границы, за которыми доверие начинает терять свою ценность, если оно не подкрепляется практическими шагами навстречу друг другу».

Конфликт стал утихать лишь к концу года. В письме от 11 декабря председатель советского правительства написал: «За короткий период времени мы с вами пережили достаточно острый кризис: и Вы и мы уже были готовы воевать, что привело бы к ядерной войне. Да, к мировой войне с ужасными последствиями. Мы учли это, будучи убеждены, что человечество никогда не простит государственных деятелей, которые не смогли предотвратить катастрофу».

Однако Кеннеди и Хрущев смогли не допустить атомную трагедию. Последним письмом, которое по секретному каналу получил Никита Хрущев из Белого дома, стало сообщение супруги Джона Кеннеди Жаклин Кеннеди. Первая леди писала уже после убийства мужа. 

«Итак, сейчас, в одну из последних ночей, которые я проведу в Белом доме, я хотела бы написать Вам. Я пишу это письмо только потому, что знаю, как сильно мой муж заботился о мире и какое место отводил выстраиванию Ваших с ним отношений. В некоторых своих выступлениях он цитировал Ваши слова: «В следующей войне выжившие будут завидовать мертвым».

Вы и он были противниками, но вы были союзниками в решимости не допустить взрыва мира. Вы уважали друг друга и могли иметь дело друг с другом. Я знаю, что президент Джонсон приложит все усилия, чтобы установить с Вами такие же отношения», – подчеркнула Жаклин Кеннеди.

Мы привели в пример эти письма неслучайно. По ним можно изучать не только историю, но и такую сложную сферу жизни – человеческие отношения в период глобального противостояния на всех фронтах.