Бывало ли у вас такое: прочтёшь о какой-то инициативе чиновников или о новом приказе и думаешь: «Да ну, не может быть! Это точно фейк». А потом вдруг раз – и это оказывается правдой. Приблизительно такие эмоции испытывали многие, когда впервые услышали о приказе Департамента здравоохранения Москвы, который вводит аудиозапись амбулаторных приёмов. Скажу честно: я тоже не верила, что можно настолько «потерять берега». Подслушивать нехорошо. Это аморально, это позорно, это безнравственно. И да, это тайна. Как сказал один адвокат, а уж адвокаты в силу профессии могут себе позволить быть и циничными, – это просто расчеловечивание.
Когда в медицинских чатах только начали обсуждать этот приказ, я написала пост. Привожу здесь его текст: «В канун Нового года в медицинских чатах начали обсуждать потрясающий приказ от Департамента здравоохранения Москвы о введении аудиозаписи амбулаторных приёмов. Часть медицинского сообщества считает, что это, конечно, фейк. Другая часть говорит, что тотальный контроль уже давно ведётся и этот приказ лишь легализует его. Согласно приказу №1241 от 20.12.2023 (если он действительно существует и это не фейк), запись приёма будет не только вестись, но и оцениваться третьими лицами на предмет выполнения алгоритмов, использования рекомендуемых речевых модулей, степени доброжелательности и участия к пациенту и т.п. Непонятно из приказа, будут ли спрашивать согласие пациентов на ведение аудиозаписи или обращение в госструктуру подразумевает, что пациент априори согласен, что все интимные подробности, которые он не всегда вслух может поведать даже врачу, будут доступны третьим лицам. Тотальный контроль, от которого хочется вмиг сделаться робокошкой: набор дежурных фраз, ничего личного, не дай бог отвлечь пациента во время неприятной процедуры сторонними разговорами: большой брат следит за нами)). Понятие врачебной тайны, таинства, имеющегося между врачом и пациентом, исчезает. На очереди, надо полагать, тайна исповеди. Мало ли о чём там не по протоколу священник и прихожанин говорят, исцеляя душу…».
Спустя несколько дней оказалось, что это никакой не фейк, приказ реально существует и аудиозапись действительно будет вестись. В соцсетях прокатилась волна негодования, своё возмущение выражали как врачи, так и пациенты. Есть, правда, и те, кого приказ порадовал. Некоторые пациенты считают аудиоконтроль благом, потому что уверены: если раньше врач мог не назначить какое-то обследование и лечить «просто наугад», то теперь он будет вынужден пройти все пункты чек-листа и назначить «полный курс». Честно говоря, такой аргумент кажется наивным, ведь врачи не назначают обследования вовсе не потому, что не знают о них или жадничают, а потому, что им начальство не велит назначать.
Некоторые врачи, в свою очередь, считают, что аудиозапись сможет их защитить от агрессии пациентов, от скандалов: мол, пациент не станет вести себя по-хамски зная, что его речь записывают. Это, конечно, плюс, но… Порой после каких-нибудь обидных обвинений типа: «Врач на меня орал, или хамил, или сказал что-то (чего не говорил)», – мы в сердцах выдыхали: «Как жаль, что не ведётся аудиозапись!». Но это скорее от обиды, чем серьёзно. Да и неувязочка имеется: запись приёма якобы будет обезличена и не позволит идентифицировать пациента. То есть не для защиты врачей она. Она затем, чтобы влезть туда, куда влезать не следует. Это унижение и пациента, которого держат за объект для отработки речевых модулей, и врача, которому демонстрируют открытое недоверие и поэтому устанавливают надзор и внешнее управление его действиями.
Основное же большинство как медиков, так и пациентов считают введение аудиоконтроля недопустимым, нарушающим права пациента, предсказывают утечки персональных данных. Врачи небезосновательно полагают, что этот приказ направлен против них. Цитирую: «Ничего в “запретных” словах, поименованных в приказе, негативного нет. Жёсткий тон иной раз просто необходим. И этот приказ – просто ещё один способ избавляться от неугодных медиков, которые говорят о нарушениях в зарплате, организации труда и отдыха, проведении СОУТ (специальная оценка условий труда. – ред.) и т.д. и т.п. Голову даю на отсечение, что контроль будет выборочный и нацеленный исключительно на тех, от кого работодатель хочет избавиться». Вам есть что возразить на это? Мне – нет.
Фото: Роман Балаев/КоммерсантъКогда поднялась волна возмущения, Департамент здравоохранения Москвы опубликовал смешное оправдание: мол, «аудиозапись приёма является обезличенной и конфиденциальной, хранится без привязки к конкретному приёму и не позволяет идентифицировать конкретного пациента или врача. Соответственно, содержание такой аудиозаписи не является врачебной тайной». Даже не знаю, кто в это поверит, учитывая, что, согласно тому же предписанию ДЗМ, приём начинается с идентификации пациента. Полную несостоятельность и надуманность называемых причин введения аудиоконтроля обозначил Иван Давыдов, создатель паблика «Поясни за мед»: «Ещё в пресс-релизе Депздрава обозначили причину введения прослушки: “Мы получаем жалобы пациентов на формальное, не всегда уважительное отношение врачей”.
Формальное отношение врачей вы будете побеждать, заставив врача говорить только фразами из вашей таблички, ещё больше формализовав работу? Вы точно понимаете, что значит “формальное отношение”?
Формальное отношение – это когда человек выполняет работу в автоматическом режиме по инструкции, прикладывая минимум усилий. Это явный признак профессионального выгорания. Врачи о нём воют уже десятилетия. И причина этому явлению – постоянная высокая нагрузка и отчуждение от своего труда.
Устанавливать аудиоконтроль выгорающего врача – это как заставлять измотанного раба работать быстрее с помощью ударов плетью. Это эффективно, но очень ненадолго: скоро придётся искать нового раба.
Вернувшись к тезису о жалобах пациентов на неуважительное общение со стороны врачей, хочется спросить: “И что?”. Вы же никак не можете идентифицировать таких врачей, чтобы их наказать за слово “ясно”, “ваша проблема” или другие запретные слова. Или всё же можете?
Ещё из интересного.
“В сообщении уточняется, что записи будут храниться не более одного месяца на защищённых серверах для возможности оперативной оценки”.
Оперативной оценки чего? Всё же обезличено. Непонятно, кто на записи, где и когда говорит. К чему оперативно что-то оценивать? Или оперативно оценивать запись конкретного приёма по жалобе пациента? Тогда к чему эти рассказы про сохранность врачебной тайны? Много вопросов, мало ответов.
Кстати, очень удобно с помощью прослушки давить на врачей, если они по какой-то причине не угодны начальству. А ещё можно слушать не только приёмы, но и вообще всё. Например, можно будет “оперативно оценивать” мнение врачей и сестёр о начальстве, когда те забудут о стенах с ушами, а также принимать меры».
Приказ о введении аудиоконтроля настолько пестрит беззаконием и несоответствием, что прокуратуру попросили проверить его. А заодно было бы неплохо проверить тех начальников, которые его подписали и собирались внедрить.
В завершение хочу заметить, что введение аудиоконтроля произошло не на пустом месте. Оказывается, прослушка уже велась в нескольких пилотных поликлиниках и признана успешной. Получается, что всё это делалось по-тихому, без согласия врачей и пациентов, и могло быть распространено на все поликлиники без ненужной огласки. Просто кто-то, потерявший понятия о допустимых границах, решил, что уже можно всё и стесняться нечего. Скандальный приказ был издан, и с ним начали знакомить врачей. Поднялась волна негодования, которая, возможно, приостановит введение аудиоконтроля. Но не факт. Иметь такой инструмент манипуляций, как подслушивающее устройство, – просто мечта.
