Интересные дела: в обществе опять широко заговорили о разводах. А вместе с ними, как водится, и о традиционных ценностях. Хотя какие уж традиции можно обсуждать в контексте начавшейся и не останавливающейся трансформации семьи – решительно непонятно. В такой ситуации размышлять уместно скорее о трендах. Они, понятно, могут перерасти и в традиции. Но это ж когда ещё будет! А можно не только размышлять, но и задавать направление. На одно из них – весьма прогрессивное – указал недавно, как это ни парадоксально, консерватор Виталий Милонов. Он заявил, что при разводах нужно отойти от приоритета матери на воспитание ребёнка, что необходимо развивать у нас совместную опеку. Прекрасное предложение. Вот только реализуемо ли оно в массовом формате?
Конечно, не вполне понятно, насколько депутат сам верит в то, что говорит. Ведь ещё недавно вместо цивилизованного урегулирования последствий разводов он предлагал «негодяев», инициирующих эти самые разводы, отправлять на СВО, чтобы они там пришли в чувство. А тут вдруг народный избранник как будто смирился с печальной реальностью, принял её как данность и даже заговорил о способах менее травматичного её проживания. И в качестве такого способа неожиданно предложил нескрепный западный подход. Удивительно. Однако искренность и глубина понимания проблемы непосредственно господином Милоновым – дело десятое. А вот перспектива совместной опеки в России – вопрос сам по себе более чем актуальный.
Сама возможность, при которой потери детей при разводе родителей будут минимальными, – благо. Любому ребёнку лучше, когда и мама, и папа одинаково участвуют в его жизни, даже несмотря на то, что по каким-либо причинам они больше не могут жить вместе. Вряд ли с этим кто-то готов спорить. Однако действительность такова, что успешным опытом равного воспитания детей после развода сегодня мало кто из взрослых может похвастать. Такие случаи настолько редки, если не сказать исключительны, что это почти никак не регулируется в правовом поле.
Серьёзно, в Семейном кодексе РФ, например, вообще нет понятия «совместная опека». И если говорить о том, как закон регулирует последствия развода родителей, то в основном он разрешает вопросы определения места жительства детей с одним из родителей, определяет порядок общения с ребёнком отдельно проживающего родителя, ну и, конечно, разъясняет аспекты, связанные с алиментами. Ситуация, при которой ребёнок может проживать то у матери, то у отца, никто никому не платит алименты и никакая психолого-педагогическая экспертиза не требуется для выяснения того, к кому же больше эмоционально привязан несчастный ребёнок, как будто вовсе не представляется нашим законотворцам возможной. Нет, иногда какие-нибудь энтузиасты закидывают наверх подобные идеи, но они что-то игнорируются.
Фото: Jordan Whitt / UnsplashВот сейчас, например, внесли в Госдуму законопроект, предлагающий пересмотр в Семейном кодексе понятия «интересы ребёнка». В пояснительной записке указывается, что в основе нынешнего понимания этих интересов лежат чуждые нашему обществу идеи детоцентризма и ненужное бессмысленное апеллирование к мнению малолетних, ничего не понимающих детей. Ещё уверяют, что учёт пожеланий ребёнка при разводе как-то усиливает депривацию отцов. Депривация отцов – это, разумеется, нехорошо, и тут даже можно выйти на необходимость установления той самой совместной опеки. Но ничего этого нет, как будто устранение вероятной дискредитации одного родителя без создания условий для равноправного участия обоих, не влечёт автоматически дискредитацию родителя другого. Короче, законопроект непонятный, странный, вместо конкретики там много пафосных пассажей про разное духовно-нравственное и традиционное.
Вероятно, законотворцам просто все равно, какие вносить поправки. Скорее даже, чем они будут абстрактнее и абсурднее, тем и лучше, потому что никакого реально массового запроса на совместную опеку от общества нет. Есть именно что инициативы отдельных энтузиастов. А запроса нет, потому что непонятно, как такое осуществить в наших условиях.
И тут мы переходим к экономике. Совместная опека (оформленная ли через суд в тех странах, где она возможна, достигнутая ли в результате неофициальной договоренности супругов) – удовольствие недешёвое, по-настоящему позволить её себе могут лишь представители крепкого среднего класса. Посудите сами. При разводе и разделе имущества супруги должны извернуться как-то так, чтобы оба могли купить довольно просторное жильё в одном районе и ребёнок, и так переживающий стресс от расставания родителей, не волновался бы ещё и из-за вероятной смены детского сада или школы, привычного детского окружения. Оба родители должны иметь такую работу, которая, с одной стороны, хорошо бы оплачивалась, а с другой, оставляла бы человеку много свободного времени на общение с ребёнком и просто решение всевозможных детских вопросов.
Вот только большинству наших разводящихся в плане жилья делить либо нечего, либо делят они тесные однушки и двушки, и после люди могут оказаться на разных концах города, а то и в разных городах. А что? Жили в квартире, доставшейся мужу по наследству, не сложилось, и женщина с сыном или дочкой возвращается в родной город к маме. И какой закон ей запретит, если она нормальная любящая мать? Ну нет у неё денег, чтобы взять ипотеку на квартиру в доме неподалеку от дома бывшего супруга. Сам бывший супруг ей тоже таких условий обеспечить не может, хотя бы это и было для него залогом неразлучения с ребёнком.
Фото: Picsea / UnsplashТочно так же большинство разведённых родителей вынуждены больше времени тратить на работу – а это часы, отнятые у детей. Почему так? Да потому что бедные семьи в России всё ещё часто создаются на фундаменте экономии: вместе жить дешевле и проще. Но и роли распределяются традиционно. Мама меньше работает, но тянет быт, папа работает и халтурит по вечерам, а в выходные сына берёт на условную рыбалку или ведёт дочку на турнир по танцам. А разойдутся – отцу придётся работать больше, потому что надо будет, допустим, платить аренду, алименты. Опять же, халтуры начнут съедать не только вечера, но и субботы. Ну и женщина вынуждена будет теперь пахать. Какая уж тут совместная опека? Выжить бы.
А уж если рискнут несчастные попробовать установить это самое равенство в родительстве после развода, так ведь переругаются все. Начнётся: один купит сыну куртку за три тысячи и потребует от второй стороны равного идентичного вклада в ботинки, чтоб не меньше и не больше, чтобы по-честному и с демонстрацией чеков. Один сводит ребёнка на спектакль в субботу, так пусть другой непременно порадует ребёнка походом в парк аттракционов, чтоб не уклонялась. Один выделит в своём жилье на наследника десять квадратов, пусть и другой извернётся. И вот идёт мелочный подсчёт рублей, часов, метров, а следом и затраченных чувств, душевных ресурсов – ругань, ссоры. Так «совместная опека» превращается в какой-то гнусный пополам, от которого на самом деле плохо всем, а больше всех – ребёнку. И в конце концов все психуют, всё разваливается, и ничего уже не поровну-вместе, а разбег по разным вселенным и уклонение от алиментов.
Это не значит, конечно, что раз такое дело – ничего менять не надо. Надо. И не только в кодексах. Но и в головах. Культивировать идею совместной опеки в обществе можно и нужно. Но без фанатизма и формализма. С пониманием, что это некий идеал, к которому следует стремиться, но вообще-то всё сложно, и если не получается – значит, не идти напролом. И, конечно, для равноценной самореализации каждого из родителей и счастья детей нужно создавать условия, повышать в стране общий уровень жизни, преодолевать социальные проблемы. Впрочем, если будут условия, тогда, пожалуй, и разводов будет меньше, а семьи станут крепче.
