Выборы без выбора

И для правых никакой альтернативы Путину во власти не проглядывается. Только для них это наполнено своим великодержавным содержанием: в режиме СВО необходима стабильность и сильная рука. Статистический прогноз на выборы уже сейчас показывает фантастический отрыв действующего лидера от его «конкурентов». 

В России оформились и прочно заняли своё место в истории выборы без выбора. Лично я полагаю, что у действующей власти, целиком выросшей из партийной номенклатуры КПСС, путь возвращения от выборной системы практически к плебисциту, то есть к простому опросу мнения граждан (плебса) на предмет одобрения того или иного решения, принятого не ими, всегда был наиболее вероятен. Чему тут удивляться? 

Но заканчивая описание очевидного, важно подумать о том, что же делать нам, людям, которые хотят выбирать свой путь, свою страну и свой удел? Что уготовано нам в ситуации выбора без выбора? Или где наш выбор может действительно осуществляться, если не в кабинках для голосования? 

Можем ли мы выбрать то, что качественно сильнее, выше и крепче политического шторма (или штиля – тут как посмотреть)? 

Николай Бердяев почти 100 лет назад уже объявил, что «человек должен почувствовать себя освобождённым и облегчённым, когда ему не нужно уже выбирать, пребывая в состоянии раздвоенности, когда выбор уже сделан». То есть свобода выбора – не совсем свобода. Точнее сказать, это совсем не свобода, или свобода падшая. Так как в ней нет реальности творческого решения, лишь что-то из предложенного. «Свобода воли не возвышает, а унижает человека, и через свободу воли ничего сотворить он не может, он лишь принимает или отвергает извне ей данное», – писал Николай Александрович в своей книге «О назначении человека». 

Поэтому и перед русским человеком сейчас встаёт вопрос не о том, за кого проголосовать, «а то проиграешь», но о том, как и что выбрать в своей жизни.      

Мы можем выбрать свою страну. Что показал отток молодых и талантливых людей из России с началом СВО? Хочется выбрать не реальное отечество, а некую прекрасную Россию будущего. А чтобы таковую выбрать, человеку неважно, где и как жить. Ведь это идея для пассионариев. К слову, Алексей Навальный тут совершил поступок, обратный тренду, который он же и создал: он вернулся, несмотря на смертельную опасность. А хранить верность реальной России – это куда сложнее. Тут надо различать власть, государство, народ, общество и так далее. Надо знать свои корни, опираться на традицию, верить. Это особое качество жизни, которое, прежде чем обрести, надо выбрать! 

К слову, такое старомодное понятие, как верность, нужно человеку для того, чтобы сохранить его выбор в силе. Где нет верности – там нет и силы. 

Человек в России может выбрать, как и во что он верит. Мы переживаем время тотального недоверия друг другу. Время разобщённости и распада. Тут военные действия на Украине помогли некоторым слоям общества оторвать глаза от своего бытоустройства, вырваться из комфортоцентричности и посмотреть вокруг с большей трезвостью. Но это лишь встряска. А поверить в то, что у тебя и твоего народа есть призвание, есть исторический путь, что твоя жизнь единственна и уникальна как особое творение Божие – это то, что можно только свободно принять, извне это не усваивается. 

Далее,  в наши будни ворвалась тема смерти. Телеграм-каналы ежедневно показывают нам «прорывы», «прилёты», «работу наших», «работу их».  То, от чего человек так старается спрятаться, забыться, уверить себя в том, что «смерть – это то, что бывает с другими», теперь липнет к нашим глазам. С началом войны это блюдо под разными соусами подают к нашему столу: новости, слухи, видео, рассказ в очереди в поликлинике, сообщения в общих чатах – везде можно найти сигналы о погибших. Мы можем выбрать сочувствие человеческой жизни. Если у нас нет власти начинать и останавливать войны, то возможность сочувствовать человеку всегда остаётся на нашей стороне. 

Мы можем выбрать своих родных – близких и дальних. Обрести родство – великое дело, которое концентрически распространяется в жизнь человека. То есть узнать, кто были твои предки, где они жили и чем занимались, – это укрепиться. Но это позволит и найти свою новую родню или как бы заново обрести старую, поговорить с ними о том, о чём никогда не говорили, хотя это и есть сама жизнь. Таким образом можно собрать наследие, которое будет у детей и внуков. Оно может стать для них основой их выбора: как и где им жить, на что в жизни опираться, на кого равняться… 

Можно выбрать и что-то попроще. Каждый день делать доброе дело. Начать писать дневник, осмысливать всё, что происходит, встать на сильную позицию, перестать чувствовать себя пёрышком в потоке истории. Познакомиться со всеми соседями и начать ходить к ним в гости, поздравлять с праздниками. На 80% меньше читать новости и на 80% больше читать книги. Можно выбрать прощение, а не обиду. Свободу, а не страх. Жизнь, а не жизнеустройство. Продолжать можно бесконечно! 

Но в итоге парадоксальным образом человек оказывается свободен тогда, когда ему не нужно выбирать. Когда он видит путь, осознаёт своё призвание и свои связи с другими людьми. Тогда человек становится собирателем и созидателем. 

Тогда станет понятно, что имел в виду Бердяев, когда писал, что «человек призван к творчеству в социальной жизни», а не к «рабскому хозяйствованию».