Дело происходит в эпоху «до или после социальных сетей, когда люди не пользовались смайликами и даже читали книги». То есть примерно в конце 1990-х – начале 2000-х. Москвичка Надежда Страхова (Екатерина Вилкова) днём работает библиотекарем, а вечером – гардеробщицей в театре. Ей 35 лет, у неё есть муж-дармоед Виталик (Максим Стоянов), очки и комплексы, приобретённые благодаря маме и взлелеянные супругом. Мама умерла, но передала дочери неуверенность в себе, бигуди и маленькую квартиру. С детства неказистая Надя слышала, что пошла не в «ту породу», а потом встретила Виталика, который поразил её беспочвенной уверенностью в себе, придуманным недугом памяти, а главное – тем, что заговорил с ней, а потом даже женился.
Надя живёт в придуманном мире, как это нередко случается с дочерьми деспотичных матерей, особенно обременённых филологическим образованием. Она поминутно извиняется, любит смотреть на пузырьки кипящей воды, книги и даже Виталика, любить которого в принципе не за что, но у героини это получается, ведь она выдумала мужу биографию. Виталик изнурён ленью, к жене относится как к вещи, настаивая на своём исключительном праве её обижать и тиранить. Он не работает, целыми днями пролёживая в халате у телевизора. Когда же Виталику предлагают работу, он сообщает, что «уговаривали час», но горбатиться он не готов.
Кроткую женщину список грехов мужа не смущает, как и то, что он врёт про армию, в которой не служил. Она сама называет супруга героем, сильным и смелым. Виталика такое положение вещей устраивает, ему вообще удобно: жена обихаживает, не поднимая глаз, а он требует борща, секса и денег. На мечту – машину.
Кадр из фильма «Сказки Гофмана». Фото: Пан-Атлантик СтудиоИ безответная забитая Надя эти самые деньги начинает зарабатывать своими руками. В прямом смысле. На её кисти обращает внимание второй режиссер Гарик (Евгений Цыганов), которому для крупного плана в рекламном ролике срочно требуется найти женщину с красивыми руками. А белые тонкие гибкие пальцы Нади – именно то, что надо. «Барокко» – восхищаются на площадке. В жизнь библиотекарши пришла красота, пусть и частично, и руки получили то самое внимание, которое на самом деле было необходимо ей.
Но, познав радость признания, Надя получила и горечь обиды – муж изменил ей с Надирой (Наргис Абдуллаева), которую жена наняла помогать по дому и кормить «хозяина». Киношные заработки Нади стали позволять такую роскошь, как домработница, тем более что надо беречь руки как рабочий инструмент. А на крем и маникюр она берёт деньги из семейного бюджета, то есть сама у себя, но это вызывает недовольство Виталика. Надя не только бытовой тыл ему обустроила, но и подарила тамагочи – чтобы не скучал, ну и память тренировал: кормил-поил игрушку по сигналу. Сам Виталик от тамагочи отличается разве что габаритами и громкостью воплей. А репертуар его – это упреки жене: «Да кому ты нужна, кроме меня?» или: «Сама виновата!» В измене тоже виновата Надя, потому что оставила одного, а он, пусть и герой, но больной. Лживый, наглый абьюзер-потребитель, он не скупится на «добрые слова». Если жена для него – удобная вещь, которая годится в фильм «для слепых», то Надиру после связи он называет «чушкой». А та резонно замечает: «Хозяин злой», но «мужчине отказывать нельзя». Надю цепкая в жизни Надира считает глупой и доброй, возмущается, что несознательные люди не возвращают книги в библиотеку, как воры. Сама же она с легкостью взяла чужое – и мужа Нади, и её имя.
За измену Надежде бы кулаком по столу да пощечину супругу влепить, но это совсем не её амплуа. Она терпит, мечтая о том, что Виталик купит на её деньги машину и исчезнет. А зритель ждёт заданной сюжетом про Золушку метаморфозы – ну вот сейчас дурнушка станет принцессой. Не станет. Недаром на площадке восхищаются изящностью её рук, отмечают большие глаза, но припечатывают: несуразная. И это не про внешность, про внутреннее содержание.
Кадр из фильма «Сказки Гофмана». Фото: Пан-Атлантик СтудиоНадя влюбляется в Гарика, потому что он «устал от всего», а томный измождённый бременем невзгод циник простодушной близорукой женщине может показаться интересным. Она про таких в книжках много читала. Но Гарик – герой не сказочный, а прозаический: у него проблемы с женщинами и алкоголем. Зритель по инерции ждёт от режиссера очередной истории Золушки, но Надя признается, что поцелуй её в принцессу не превратит, да Гарик совсем не царевич, о чём он прекрасно знает. Пожалуй, правильнее «Сказки Гофмана» смотреть именно как сказку с заданным набором узнаваемых типажей, стереотипность которых не портит фильм, а наоборот, позволяет в знакомых образах увидеть до зубовного скрежета знакомое.
Надо отдать должное режиссеру: Тина Баркалая без лишний декоративных рюшей вывела вполне реальные типажи, не обделив красками как мужчин, так и женщин. Забитая Надя не станет Золушкой: принца не встретит, красоту не обретёт, а, наоборот, потеряет стараниями супруга, который изуродует её руки. Начальница в библиотеке – настоящая мачеха Золушки, которая готовится закрывать библиотеку под караоке, гнобит подчиненную и заставляет выплачивать штрафы за несданные книги. Одна из таких книг – «Сказки Гофмана» – на руках у забывчивого читателя, который оказывается художником-гением. Его жену-музу, собирающуюся эмигрировать, играет Ксения Кутепова. Она роняет опасную в наше время фразу: «Ничего не надо покупать в этой стране – отберут!» Не судьба Надежде встретить своего рыцаря в кино на замену Виталику. Артист, играющий героя-любовника, требует хороводов и уверений в своей брутальной неотразимости. Из кого тут выбирать?
Только книги, которые так нежно любит Надя, отплатят ей добром за добро – встречей с мастером, который разглядит спрятанную красоту её рук. И её способность видеть невыразимое.
