Если говорят, будто Иран живёт в средневековье, – не верьте. Эти люди не знают ни современного Ирана, ни средневековья. Насколько мне известно, в истории ещё не было режима, подобного современному иранскому. Тем более ничего подобного мы не найдём в средние века ни на Востоке, ни на Западе.
Уникальное сочетание теократии и ограниченной демократии. Страной управляет избираемый на всеобщих конкурентных выборах президент. Законодательная власть принадлежит парламенту – меджлису. Президент формирует правительство. Парламент утверждает министров. Всё вроде бы понятно, но вся эта политическая система находится под жёстким контролем духовных властей.
Страна, которой почти невозможно манипулировать извне
Эти власти представлены прежде всего муджтахидами. Муджтахид – богослов, знающий Коран наизусть. Он разбирается в шариатском праве, он имеет право выносить юридически значимые решения на основании Корана. Самые почитаемые муджтахиды имеют особый почётный титул – аятолла. Единицы из них получают титул – великий аятолла. Богословы составляют особый Совет экспертов, в котором сейчас преобладает Ассоциация воинствующего духовенства (66 из 88 мест). Именно Совет экспертов назначает рахбара – верховного правителя страны. Система сдержек и противовесов не хуже американской. По крайней мере на бумаге.
Аятолла Рухолла Хомейни. Фото: общественное достояниеРахбара за всю историю исламской республики пока что было двое. Первым был великий аятолла Рухолла Хомейни, основоположник политической системы исламской республики. Вторым – соратник Хомейни, ныне правящий рахбар, великий аятолла Али Хоменеи. Закон предусматривает возможность отрешения рахбара от должности всё тем же Советом экспертов. Но фактически этого ещё не случалось. Нынешнему верховному правителю 85 лет, у власти он с 1989 года. Один из самых старых действующих правителей в мире.
Великий аятолла Али Хоменеи. Фото: Khamenei.irРахбар соединяет авторитет духовной власти с контролем над важнейшими силовыми ведомствами. Он назначает начальников силовых ведомств, командует вооружёнными силами и Корпусом стражей исламской революции.
Аналогов этой политической системы в мире не существует. Вряд ли её воспроизводство вообще возможно за пределами не только всего мусульманского, но даже и шиитского мира.
Представьте, что в России верховным правителем был бы патриарх Московский и всея Руси, который одновременно был бы одним из самых сведущих богословов. Патриарх назначал бы министров обороны, внутренних дел, главу ФСБ. Исполнял бы функции генерального прокурора. Но в то же время Синод мог бы отстранить его от власти. Даже во времена патриарха Никона представить такую систему невозможно.
Эта система власти делает Иран страной, которой почти невозможно манипулировать. В большинстве стран Ближнего Востока власть принадлежит королям или президентам, которые полностью контролируют и политическую систему страны, и выборы, если они вообще проводятся. Тем же американцам легко договориться с одним автократическим правителем. Легко доказать, какими преимуществами этот президент или король будет обладать, если его политика не будет противоречить интересам США. И так же легко показать ему все опасности антиамериканского курса. Но с Ираном так не договоришься, потому что даже рахбар – вовсе не неограниченный правитель. Надо договариваться не только со всем духовенством и всем политическим классом, но и с народом, а это просто невозможно. Америке противостоит не автократор, а целая страна, её население, её духовные и политические лидеры, которые находятся в тесной зависимости от народа.
Платок на затылке
Но всё течёт, всё меняется. Меняется жизнь, меняется народ. Исламскую республику создал сам народ Ирана, свергнув сильного и умного шаха, который пытался превратить Иран в современную и почти западную страну. Следы былого западнического Ирана ещё встречаются даже в повседневной жизни страны. В вестибюле Гранд-отеля стоит роскошный «Кадиллак» 1970-х, как будто напоминание о другом Иране. Европейские влияния начали проникать в жизнь Ирана ещё в позапрошлом веке. Стены шахских дворцов Гулистана украшают картины, портреты шахов и принцев. Слово «спасибо» в современном фарси звучит как «мерси». Я был удивлён, когда наши дипломаты рекомендовали брать с собой в Иран даже не евро, тем более не рубли, а доллары. Их легко поменять. Продавец персидских ковров вёл счёт не в риалах (официальной) или туманах (неофициальной) валюте страны, а именно в долларах. О дедолларизации говорят политики, но в повседневной жизни к доллару слишком привыкли. Даже в Иране.
Фото: Javad Esmaeili / UnsplashЖизнь берёт своё. Молодёжь Тегерана явно тяготится религиозными запретами. Женщины, и особенно, совсем юные девушки, стараются не носить платок. Иногда это маскируется: идёт девушка, платок съехал у неё на шею, а она этого будто не замечает. Встречал я и очень смелых девушек, которые гордо шли по улице вовсе без платка, не скрывая своих роскошных чёрных вьющихся волос. В нашей российской делегации все оказались законопослушными: волосы наших блондинок были скрыты платками. С тем большим изумлением смотрели мы на отважных иранок. Кстати, давно я не слышал столько разговоров о свободе! Это чуть ли не главная тема для молодых жителей Тегерана. «Мы, иранцы, любим свободу», – гордо говорят здесь.
Молодой, лет тридцати-сорока, издатель сетовал на цензуру. Проезжаем мимо бывшего американского посольства, где теперь находится Музей шпионажа. Молодой иранец говорит: «Сейчас у нас нет американского посольства». И добавляет: «К сожалению».
В Иране западные социальные сети и мессенджеры доступны только через VPN. Чтобы посмотреть ролик на Ютубе, потребуется VPN. Однако иранцы, видимо, им активно пользуются. Мир за пределами страны иранцы, мне кажется, несколько идеализируют, по крайней мере идеализируют молодые горожане.
Фото: Ali Haghighi / UnsplashВ каждом номере гостиницы лежит Коран. Рядом с ним – молитвенный коврик. Стрелка на потолке указывает направление Мекки – для молитвы. Мусульманин должен 5 раз в день совершать намаз. Но ни разу я не видел, чтобы на улице или во дворе люди вставали на колени и молились.
Мои коллеги говорили, что видели, как люди на ярмарке в Мечети имама Хомейни совершали намаз. Но на книжной ярмарке было много более религиозных арабов. Может быть, молились именно они.
Зато здесь с уважением говорят о династии Пехлеви, свергнутой исламской революцией. Вспоминают славное доисламское прошлое династий Ахеменидов, Аршакидов и Сасанидов.
Мечеть Азам в Куме. Фото: Javad Esmaeili / UnsplashКонечно, мои наблюдения поверхностны. В других городах я не был. Возможно, в Куме, центре духовной жизни Ирана, всё иначе. Возможно, как-то иначе настроена молодёжь Исфахана, Мешхеда, Тебриза, Шираза, Керманшаха, не говоря уж о сельских жителях. Но если тенденции, которые так заметны в столице, будут нарастать, то как бы Иран не ждал свой 1991 год, а исламская республика не превратилась бы в постисламскую. Возможен и другой вариант. Исламская республика сохранится, но крайности, связанные с буквальным исполнением норм шариата, с жёсткими ограничениями для женщин, будут отменены.
