Вечером 8 апреля 1912 года Большой зал Московской консерватории был переполнен возбуждённой публикой. Ещё бы, ведь консерваторию арендовал сам Александр Алексеевич Ханжонков, первый кинодел Российской империи, обещавший показать нечто совсем удивительное.
«Драма средневековая, разыгранная ЖУКАМИ! – гласила афиша новой фильмы „Прекрасная Люканида, или Война усачей с рогачами”. – Жуки влюбляются, страдают, ревнуют, воюют друг с другом, танцуют, палят из пушек, бомтарлируют и разрушают замок!»
– Ну скажите на милость, как это жуки могут палить из пушек?! – недоумевали зрители. – Наверное, переодели актёров, а пишут «жуки»...
Но едва в зале погас свет, зрители ахнули от испуга: прямо с экрана на них поползла армия закованных в хитиновую броню гигантских жуков-рогачей. И жуки не просто ползли – нет, они шли, как настоящие солдаты, выставив, словно алебарды, свои грозные челюсти. Самые настоящие жуки, только такие огромные, будто бы африканские слоны!
Впечатлительные дамы тут же вскочили с мест, мужчины схватились за трости, готовые отбивать вторжение гигантских насекомых...
О том, что жуки неживые, зрители даже не подозревали. А потому режиссёр киноленты 30-летний Владислав Старевич сразу же обрёл славу то ли колдуна, то ли гениального дрессировщика.
Западные газеты отмечали: «Если жуки дрессированные, то дрессировщик их должен был быть человеком волшебной фантазии и терпения».
Сам Уолт Дисней был в полном восторге от его фильмов: «Этот человек обогнал всех аниматоров мира на несколько десятилетий».
* * *
Владислав Александрович Старевич родился 8 августа 1882 года в Москве в семье литовских поляков. Его родители рано умерли, и в 7 лет он был отдан на воспитание тёте, жившей в городе Ковно.
С детства мальчик отличался независимостью характера. Учиться он не любил, предпочитая заниматься вещами более увлекательными.
Он активно участвовал в любительском театре, к концу гимназии у него появилось ещё два серьёзных увлечения: фотография и энтомология. Старевич собирал насекомых и засушивал их для коллекции.
По окончании гимназии Владислав пошёл работать смотрителем в Ковенский этнографический музей. При поступлении на работу он подарил представителям музея два альбома с собственными фотографиями города Ковно. Директор музея, известный археолог Тадеуш Довгирд, оценив таланты молодого человека, предложил ему снять с помощью имевшейся у музея кинокамеры несколько фильмов – например, для Варшавского сельскохозяйственного общества.
В итоге Владислав Александрович снял не только этнографический фильм «Над Неманом», но и два энтомологических фильма: «Жизнь стрекоз» и «Жуки-скарабеи». Посмотрев эти фильмы, директор музея предложил ему съездить в Москву, чтобы попытаться найти лучшее применение его талантам.
* * *
В Москве Старевич первым делом отправился к представителю французской кинематографической фирмы «Братья Пате», где его выслушали и даже – для приличия – задали несколько вопросов, но затем, расхохотавшись посетителю в лицо, выставили Старевича за дверь. Тогда настырный провинциал подался в другую французскую компанию – «Гомон», где повторилось примерно то же самое.
Судьбоносным для Старевича стало знакомство с российским предпринимателем и кинематографистом Александром Ханжонковым, которого можно назвать первым российским кинопродюсером.
Умный и дальновидный, Александр Ханжонков сразу увидел в Старевиче увлечённого человека. Он подарил посетителю подержанную кинокамеру и несколько рулонов плёнки с единственным условием, что Старевич будет передавать ему права на все снятые фильмы. И даже дал небольшой аванс на первый фильм. И через три месяца Старевич принёс ему уже два отснятых фильма: «Жуки-олени» и «Развитие головастика», – снятых по революционной методе на дне прудов возле деревни Крылатское. Ничего путного из этой идеи не вышло, мир не узнал о тайнах лягушачьего молодняка, однако Ханжонков, увидевший новое творение Старевича, признался, что «именно тогда понял, что в кино пришёл интересный, самобытный режиссёр».
После этого Старевичу выделили квартиру (к тому времени он женился и воспитывал двух дочерей – Нину и Ирину) с ателье для работы, предоставили более серьёзную аппаратуру и полную творческую свободу.
В своих воспоминаниях сам Владислав Александрович писал: «Моей мечтой было снять битву мужских особей жуков-рогачей или жуков-оленей. Самцы рогачей – профессиональные воины в мире насекомых, их грозное оружие – челюсти, похожие по форме на оленьи рога. В борьбе за самку они устраивают целые турниры, сопровождающиеся громким треском и заканчивающиеся обычно тогда, когда одному из жуков удаётся сбросить соперника с дерева на землю...»
Владислав Старевич подготовил на столе специальную декорацию, закрепил над ней лампу и поставил две мужские особи рядом, дав им почуять самку. В природе, если помешать турниру, обычно испуганные жуки немедленно перестают бороться и замирают, но через некоторое время возвращаются к битве. Но на столе при включённом свете лампы жуки окаменели и оставались неподвижными.
Старевич пишет: «Я пробовал связать их волоском, но эта уловка не удалась. В конце концов я бросил свои попытки. Перед сном я раздумывал над этой неудачей, пытаясь найти способ решить проблему. Я представил себе ручки и ножки проволочных живых фигурок, которые я в былые годы рисовал на полях тетрадей.
Если таким способом можно оживить рисунок, то почему бы не попробовать сделать то же самое с мёртвым жуком, придавая ему необходимые позы? Естественно, сначала насекомое нужно соответственно подготовить. Не так уж трудно пропустить сквозь лапки тонкую проволочку, прикрепив ее воском к туловищу. Я сделал из пластилина «поле битвы», чтобы иметь основание, в котором держались бы лапки насекомого. С движениями жуков трудностей не было. Продумав будущую схватку рогачей, я набросал основные позы. При съемке я делил каждое движение на ряд фаз. Для каждого кадра устанавливал свет».
Получившийся фильм так понравился режиссёру, что он решил превратить жуков в героев рыцарской романтической истории! Так на свет появился ревнивый муж Сервус ле Корню (это переделанное латинское название жуков-оленей), его супруга прекрасная Люканида и высокий красавец Серамбикс – жук-усач Cerambixcerdo.
«Я обул своего жука-рогача в мушкетерские сапоги и снабдил саблей, сделав из него истинного рыцаря, – писал Старевич. – Прекрасная Люканида выглядела скромнее, жук-усач получил роль любовника за свои длинные усы. Декорация была навеяна средневековьем. А в основе сюжета фильма была вариация на тему Прекрасной Елены».
Итак, красавец Серамбикс завоёвывает сердце Прекрасной Люканиды, танцуя с ней на балу. Сервус ле Корню, ревнивый муж, застаёт влюблённых в парке и вызывает соперника на дуэль. Прекрасный Серамбикс разоружил противника и увёл Люканиду. Но Сервус просто так не сдаётся. Он собирает армию и берёт штурмом замок врага. Серамбикс обнимает Люканиду и взрывает замок.
Влюблённые возносятся на небеса и садятся на цветок розы, лепестки которой закрываются над ними.
Кадр из анимационного фильма «Прекрасная Люканида, или Война усачей с рогачами»* * *
Премьера «Прекрасной Люканиды...» стала настоящей мировой сенсацией.
«Как всё это сделано? – писала лондонская газета The Evening News. – Если жуки дрессированные, то дрессировщик их должен был быть человеком волшебной фантазии и терпения. Что действующие лица именно жуки, это ясно видно при внимательном рассмотрении их внешности. Как бы то ни было, мы стоим лицом к лицу с поразительным явлением нашего века…»
По сути, этот фильм стал первым кукольным российским мультфильмом, который пользовался бешеным успехом у российских и зарубежных зрителей до середины 20-х годов.
«Вестник кинематографии» в 1912 году писал: «Лучшей оценкой технических и художественных достоинств фильма является то внимание, которым почтили эту ленту наши западноевропейские товарищи по делу кинематографии. Нам известно из самых достоверных источников, что тираж её за границу уже перевалил за сотню экземпляров, что само собою говорит о достоинствах товара…»
* * *
«Эзоп XX века», «художник-чудесник», «волшебник экрана» – так в 1912 году Старевича именовали все газеты мира. Созданию имиджа «волшебника» способствовало то, что в свою мастерскую Старевич никого не пускал.
Впрочем, один из его коллег-кинематографистов описывал случай, когда они со Старевичем разошлись во мнениях об окрасе крыльев редкой бабочки. Старевич не выдержал и потащил оппонента в мастерскую, где в тот момент шла работа над новым фильмом «Стрекоза и муравей».
«Я, изумлённый, остановился на пороге. Все стены комнаты были сплошь увешаны большими и малыми коробками со стеклянными крышками. И чего там только не было!.. Я не знал, на что смотреть и чему удивляться... На огромном рабочем столе лежала распластанная стрекоза. Больше всего меня поразило то, что рядом с ней лежал дубликат такой же стрекозы, сделанный в тех же размерах из различных материалов, главным образом из тонкой резины. Старевич увлёкся и рассказал о некоторых деталях: приходится, создав миниатюрные актёрские фигурки, расчленять их на суставы и делать каждый из них подвижным с помощью шарниров, а дальше снимать кадр за кадром, последовательно двигая их при помощи чёрной проволоки. Всё зависит от точного расчёта каждого движения стрекозы и муравья...»
Следом Владислав Старевич в 1913 году снял картины «Месть кинематографического оператора» (пародия на салонную мелодраму), «Рождество у обитателей леса», «Весёлые сценки из жизни животных».
После этого обозначился конфликт с Ханжонковым: первый российский кинопродюсер, выжимая из своего подопечного максимальные прибыли, оплачивал кропотливую работу с марионетками по расценкам художественного фильма, чем фактически поставил аниматора перед необходимостью отказа от работы в любимом жанре.
И Старевич уходит в обычное кино, экранизировав повесть Николая Гоголя «Страшная месть». Причём к временному разрыву с мультипликацией его подтолкнул сам Ханжонков. Дело было так. На фабрике Ханжонкова снимали ленту «Алкоголь и его последствия». Актёр Иван Мозжухин играл главного героя – алкоголика в преддверии белой горячки. По замыслу режиссёра, из бутылки, опустошённой пьянчугой, должен был вылезать чёртик. Но сколько ни бились на студии, снять чёртика никак не получалось. И тогда к делу привлекли Старевича. Он вылепил из пластилина рогатого дьяволёнка, который с первого же дубля вылез из бутылки и начал измываться над актёром. Рассказывают, что измученный Мозжухин ловил куколку с нешуточным остервенением.
После этого Старевич и решился на экранизацию повести Гоголя – специально для Мозжухина, которого он снял в роли чёрта. Для фильма Старевич придумал невиданные по тем временам эффекты: чёрт похищал месяц с неба, кузнец Вакула летал по воздуху, а сам чёрт уменьшался до микроскопических размеров и забирался кузнецу в карман...
* * *
В годы Первой мировой войны Старевич снимал пропагандистские фильмы по заказу правительственного комитета: «Как немец выдумал обезьяну» и «Пасынки Марса».
Февральскую революцию Старевич не принял, и весной 1917 года он вместе с Ханжонковым, а также со всем художественным и техническим персоналом уехал в Ялту, где кинематографисты намеревались пересидеть трудные времена.
Но лёгкого путешествия не получилось.
Как вспоминала дочь режиссёра Ирина Старевич, они скитались с места на место в вагоне для скота. Однажды в поисках продуктов они шли тридцать километров пешком по снегу, а крестьяне не хотели продавать ничего съестного за бумажные деньги, потому что «царь и царица мёртвые».
Когда они добрались до Ялты, Украиной уже правили петлюровцы, которые первым делом конфисковали у студии все деньги и плёнку – для нужд новой власти.
Тем не менее выжить в этот период Старевичу помогла работа над фильмом «Звезда у моря», который он снимал на обрывках случайно оставшейся у него киноплёнки.
Но денег расплатиться за работу у Ханжонкова уже не было (кстати, когда сам Ханжонков отправился в свою недолгую эмиграцию до 1923 года, то единственный фильм, который он взял с собой и выгодно продал в западный прокат, это как раз «Звезда моря»).
Решив, что оставаться в Ялте более невозможно, Старевич рвёт все отношения с продюсером и по приглашению фирмы «Икарус-фильм» в 1919 году переезжает в Италию. Впрочем, в Италии ему тоже не понравилось, после чего он переехал во Францию.
* * *
В Париже он поначалу работал как кинооператор на фабрике у Тимана, а затем решил основать собственную студию в Фонтенэ-су-Буа, где занялся объёмной мультипликацией.
Французский литератор Александр Арну писал в восхищении: «В один прекрасный день Старевич приехал к нам из Восточной Европы со своей дочерью и целым чемоданом всякого барахла – настоящий персонаж Гофмана. Он нашёл пустынное место недалеко от Фонтенэ, сказал несколько слов на языке, который не понимает никто, и даже он сам, и сейчас же перед ним вознеслись каменные стены загородной виллы. Ещё несколько слов, и в камне прорезались окна и двери...»
Но слово «студия» было слишком громким. Скорее, это было семейное предприятие: жена Анна шила костюмы для его персонажей; старшая дочь Нина, взявшая себе псевдоним «Стар», была единственной живой актрисой, которую он снимал в своих фильмах; младшая дочь Ирина была его постоянной ассистенткой, помощницей, сценаристкой.
Одной из первых его работ во Франции стала экранизация басни Лафонтена «Как лягушки выпросили себе короля», удостоенная в 1923 году одной из высших кинематографических наград эпохи – золотой медали Розенфельда.
Следом Старевич выпустил замечательные кукольные короткометражки «Песнь соловья» (1923), «Любовь в белом и чёрном» (1923), «Крыса сельская и крыса городская» (1927), «Маленький парад» (1928).
Самой же знаменитой и часто упоминаемой работой позднего периода его творчества можно считать фильм «Щенок-талисман», созданный в 1934 году.
* * *
Война фактически никак не коснулась Старевича. Более того, гитлеровцы даже помогли выпустить на экраны его полнометражный кукольный анимационный фильм «Рейнеке-Лис» (Le roman de Renard), снятый по мотивам одноимённого произведения Иоганна Вольфганга Гёте. Замысел режиссёр вынашивал десять лет, а само производство заняло полтора года – для плодотворного Старевича срок немалый.
Фильм был полностью готов к 1930 году, но к тому времени появление звукового кино полностью обесценило работу Старевича. Десять дет фильм пролежал на полке, а в 1940 году был полностью озвучен на немецком языке по заказу Третьего рейха, правительство которого было заинтересовано в появлении своеобразной экранизации «народной поэмы» Гёте.
В 1941 году фильм был также выпущен в парижских кинотеатрах и на французском языке – немцы были заинтересованы в популяризации культуры Германии.
«Рейнеке-Лис» принес Старевичу восемь международных премий, в том числе вторую медаль Розенфельда. Увы, то обстоятельство, что фильм был создан на деньги Третьего рейха, самым негативным образом повлияло на его прокатную судьбу: в большинстве стран он до сих пор неизвестен.
Сотрудничество с нацистами на этом и ограничилось: Старевич предпочёл уехать из Парижа в Фонтенэ-су-Буа и жить уединённой жизнью в кругу семьи.
До самой смерти он занимался любимым делом, параллельно зарабатывая на жизнь постановкой рекламных роликов.
А в самые трудные времена, когда предложения на постановку фильмов приходить перестали, а старшая дочь начала терять зрение, великий режиссёр зарабатывал тем, что продавал сделанные им куклы.
Скончался Владислав Старевич в Париже в феврале 1965 года.
