Донос на Егора Егоровича Седова написал его двоюродный брат Митяй – бывший тунеядец, пробившийся при новой власти в комитет бедноты, а ныне поставленный уполномоченным от райкома партии по созданию колхозов. Именно Митяй, испугавшись, что из-за несознательного родственника-единоличника, никак не желающего идти в колхоз, его самого возьмут на карандаш, и ходатайствовал, чтобы Егору Седову дали вместо обычного налога «твёрдое задание». «Твёрдое задание» – так назывался налог для разорения единоличников, побуждавший их идти в колхозы. Механизм грабежа был прост: в райкоме партии, исходя из каких-то своих соображений, решали, что один гектар пахотной земли должен приносить 400 рублей чистой прибыли. Крестьянин-единоличник должен был заплатить 32 % налога с этой «прибыли», причём никого не интересовало, какую прибыль приносило хозяйство и что именно крестьянин выращивает на земле и выращивает ли вообще: раз земля есть – то плати налог! Если же крестьяне были не в состоянии платить этот «налог», то всё имущество описывались в пользу колхозов, а сами «фермеры» отправлялись в не столь отдалённые места. Впрочем, Егор Егорович уже дважды отделывался от «твёрдого задания» – дескать, как выполнить его, если в семье пятеро маленьких детей. Но Митяй написал в район донос, что дети в семье Седовых хоть и маленькие, но вполне способны работать в поле как взрослые. И Егора Егоровича обложили по полной ставке.
– Зачем же ты так с нами? – только и спросил он Митяя при встрече. – Зачем ты мою семью по миру пускаешь?
– А ты Боженьку своего попроси помочь! – зло зашипел тот в ответ.
Что ж, Господь действительно помог Седову.
* * *
Георгий Седов родился в 1883 году в обычной крестьянской семье в деревне Чурилово Юрьев-Польского уезда Владимирской губернии. Ныне от этой деревеньки остались лишь название да заросшие травой остовы домов посреди заброшенных полей. Но 100 лет назад это было процветающее село.
Отец, Егор Седов-старший, унаследовал и утвердил в своей семье русские православные традиции. Каждое воскресенье и во все церковные праздники он ходил в храм Покрова Пресвятой Богородицы в соседнюю деревню Лыково, что в трёх километрах от дома: храм был для семьи приходским. Как дети подросли, брал их с собой.
Учился Егор грамоте, как и все крестьянские дети, в семье и с юности занимался крестьянским трудом.
В 1907 году Егор Егорович женился на Анастасии Степановне. С годами в их семье родилось пятеро детей: дочери Анна, Мария, Анфиса, Серафима и сын Михаил. В церковь ходили все. И вскоре Седов был назначен старостой лыковского храма.
Георгий (Егор) Седов с родителями. Фото: Юрьев-Польское благочиниеА в революционные годы дом Седовых стал пристанищем для всех нуждающихся священников и монахов, изгнанных из храмов и монастырей, скитавшихся в поисках временного крова и утешения. Егор Егорович привечал всех, каждому помогая по мере сил.
* * *
Именно в это время Господь и послал Егору Егоровичу верного друга и наставника: в 1918 году во Владимирскую епархию был направлен иеромонах Афанасий (Сахаров), проходивший своё послушание сначала в должности преподавателя Владимирской духовной семинарии. В 1920 году он был возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Владимирского Рождественского монастыря.
Неизвестно, при каких обстоятельствах состоялось знакомство Егора Егоровича с отцом Афанасием, но для старосты церковного, неустанно помогавшего духовенству храмов и монастырей, оно должно было произойти неизбежно. Очень скоро между ними сложились отношения глубокой взаимной любви, и Егор Егорович стал близким и преданным духовным сыном отца Афанасия.
В июне 1921 года архимандрит Афанасий (Сахаров) был хиротонисан во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии, а уже в следующем году он был арестован ОГПУ по обвинению в контрреволюционной деятельности.
Егор Егорович сразу принял на себя заботу о владыке, стараясь облегчить его положение в тюрьме и помогая продуктами.
Так на 30 лет простой крестьянин стал неустанным «опекуном» епископа Афанасия, не оставлявшим владыку во всех многочисленных скорбях и испытаниях.
Епископ Афанасий (Сахаров) и Егор Седов. Фото: Юрьев-Польское благочиние
В промежутках между тюрьмами и ссылками владыка часто гостил в Чурилове и служил в лыковской церкви. Дочь старосты Серафима Егоровна Седова вспоминала: «Папа звал отца Афанасия „Владыко святыйˮ, и мы все тоже стали его так звать. Отец Афанасий был очень хорошим человеком! Он благословлял детей, учил их молиться, говорил: на клиросе петь надо. Мы, дети, его очень любили».
В Ярославской епархии даже была издана переписка епископа и простого мирянина, наполненная светом истинной христианской любви. Вот одно из писем Егора Егоровича: «Христос Воскресе. Христос Воскресе. Христос Воскресе. Воистину Воскресе. Приветствую вас, дорогой наш Папочка, Преосвященный Владыко, с высокоторжественным праздником Воскресения Христова. Желаем в добром здравии встретить и проводить и целуем несколько раз целованием святым, простите ради Воскресшего Христа, что не могу написать своевременно. Провели Великий пост не в молитве и в добрых делах, а в кромолех и нестроениях, оземлянились заботами житейскими...».
* * *
В один из таких приездов, в ноябре 1925 года, на службе в Лыкове епископ Афанасий произнёс проповедь о великомученике Георгии Победоносце, которая и послужила причиной ареста – уже 4-го по счёту! – с обвинением в антисоветской агитации.
Об обстоятельствах этой проповеди в следственном деле сохранились показания священномученика Вениамина Благонадеждина – настоятеля Троицкой церкви села Чекова, который сослужил святителю Афанасию в лыковском храме: «26 ноября, в престольный праздник святого Георгия, я был от имени церковно-приходского совета церкви села Лыково приглашён для участия в богослужении. Я в богослужении участвовал как за всенощной, так и за обедней, во время совершения епископом Афанасием службы. За вечерним богослужением 25 ноября старого стиля епископ Афанасий сказал проповедь, смысл которой в общих чертах сводится к следующему. Он Церковь разделил на два течения. Одно, которое держится старых форм и учения, а другое – отделившееся с новыми формами, идущими вразрез со старыми, обрисовав обновленцев как фальшивую монету, ибо они так же молятся, так же крестятся, но на самом деле они церковной благодати лишены как нарушители церковных канонов. Прямо в своей проповеди, что от обновленцев нужно избавиться, их гнать из приходов, он не указал, но в общем проводил в проповеди такую мысль, чтобы миряне вразумили обновленцев-священников и просили бы их раскаяться, ибо Церковь принимает кающихся. Также в своей проповеди он не говорил о том, что от обновленцев нужно избавиться как от приверженцев советской власти и к этому не призывал молящихся. Вторую проповедь он сказал за литургией 26 ноября после чтения Евангелия на тему праздника, обрисовав великомученика Георгия как образец веры и христианской жизни, указав, что он подвергался за веру мучениям – колесованию, был брошен в известковую яму и т. п. Какова должна быть вера Христова при современных условиях, он не обрисовал, но говорил вообще о вере Христовой. Содержания, даже приблизительного, не помню. О том, что в настоящее время при современных условиях существуют за веру Христову гонения, а также наводящие мысли на это в его проповедях, первой, так и второй, я не слыхал, но уверенно сказать, что он этого не говорил, не могу, т. к. я, возможно, мог прослушать».
Сам отец Вениамин тоже сподобился мученического венца за исповедание имени Христова: в 1937 году уважаемый в округе пастырь был приговорён к расстрелу и погребён в безвестной могиле.
После ареста владыка Афанасий писал своей матери Матроне Андреевне Сахаровой: «В заключении следователь Ефимов спросил, не могу ли я указать свидетелей, которые опровергли бы обвинение по 69-й статье (антисоветская агитация в проповеди в Лыкове). Я, конечно, никого не указал: зачем заставлять людей волноваться. Но если бы там, в Лыкове, нашёлся бы добрый человек, который бы не побоялся бы явиться в это прекрасное учреждение и опровергнуть донос, это было бы очень важно. Может быть, как-либо сумеете дать знать в Лыково».
И такой «добрый человек» нашёлся. 15 февраля на приходском собрании церкви села Лыково под председательством старосты Егора Седова было решено ходатайствовать перед Владимирским ОГПУ об освобождении из заключения епископа Афанасия. Егор Егорович был уполномочен собранием отвезти это прошение граждан во Владимир. В итоге следственное дело было прекращено и владыка освобождён.
Но вскоре он был арестован снова: с 1927 года началось многолетнее непрерывное заключение епископа Афанасия.
* * *
По благословению отца Афанасия Егор Егорович стал заботиться о священнослужителях, заключённых в тюрьмы города Владимира, и голодающих священниках на приходах во Владимире и Юрьеве-Польском. Он узнавал о них и привозил им мёд со своей пасеки, картофель и другие продукты. Бывало, приезжал в сумерках, чтобы никто не видел, и просто оставлял мешок с продуктами у дверей или у калитки.
В колхозы Егор Егорович никогда не вступал, за что в 1932 году всё его имущество было конфисковано, а сам Седов был осуждён за неуплату налога на один год исправительно-трудовых работ.
В тот год старшая дочь Егора Егоровича – Мария – вышла замуж за прихожанина лыковской церкви. Зять посоветовал Анастасии Степановне с детьми уехать из Чурилова – всё равно Митяй жизни не даст.
Зять пошёл советоваться к батюшке: куда переехать? Тот сказал: «Переезжайте в Романов-Борисоглебск, у меня там знакомые есть. Купят они вам дом, деньги отдадите после».
В 1933 году, после окончания срока заключения, Егор Егорович тоже не захотел возвращаться в деревню Чурилово. Он нанялся в пастухи и работал столько времени, сколько потребовалось для собрания необходимой суммы, чтобы выплатить долг за покупку дома в Романове-Борисоглебске (ныне Тутаев).
В Тутаеве он устроился на фабрику «Тульма» конюхом. Серафима Егоровна рассказывала: «Бывало, придёт он на конюшню, а лошади, как услышат его голос, так все заржут! Его и лошади любили».
* * *
В Тутаеве Егор Егорович стал прихожанином Воскресенского собора. В отличие от многих непоминающих, он никогда не оставлял церковное богослужение и храм. Более того, хорошо читая по-церковнославянски, он часто, особенно в будние дни, прислуживал псаломщиком.
В его доме по-прежнему останавливались изгнанные монахи и репрессированные священники. Один из священников, очень часто бывавший у него в доме, и написал донос на мирянина – дескать, участвует в работе контрреволюционного подполья, проводит нелегальные религиозные обряды.
В декабре 1943 года Егор Седов был арестован сотрудниками 2-го отдела УНКВД. Следствие длилось 11 месяцев, и за это время Егор Егорович был допрошен всего 6 раз – причём на каждом допросе он упорно отрицал проведение антисоветской деятельности: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Ни в какой антисоветской организации церковников я не был и антисоветской пораженческой агитации не проводил, клеветы на руководителей советского правительства не высказывал, ничего плохого против соввласти не говорил и фашистскую Германию не восхвалял. Я говорю правду и ещё раз подтверждаю, что никакой антисоветской работы не проводил, и соработников у меня не было...».
Во время следствия встал вопрос и о епископе Афанасии (Сахарове).
– Кто такой Сахаров Афанасий Григорьевич?
– Сахаров Афанасий Григорьевич – священник, – кротко ответил Егор Егорович. – С ним я познакомился лет 20 назад, когда он служил священником в городе Владимире Ивановской области. Тогда я возил продавать картошку и останавливался в их доме ночевать. Его мать всегда покупала у меня картошку, и через неё я познакомился с Сахаровым.
– Следствию известно, что епископа Афанасия вы намеревались взять на содержание и добивались разрешения на въезд его в Ярославскую область, выдавали за своего родственника. Какую цель вы этим преследовали?
– Да, действительно, я имел намерение взять Сахарова к себе на содержание, чтобы облегчить его материальное положение, так как он писал мне, что в Омской области он живёт плохо. Пропуск я ему получил и послал в город Ишим. В заявлении о выдаче пропуска Сахарову на проезд ко мне я назвал его родственником, но с какой целью это сделал, не знаю сам.
– Вы уклоняетесь от ответа и не хотите рассказать правду о своей связи с Сахаровым по антисоветской работе. В чём же заключается в действительности причина намерения Сахарова приехать в Тутаев?
– С какой целью Сахаров намеревался приехать на жительство в Ярославскую область, мне не известно. Оказывая ему помощь в этом, я преследовал только одну цель: обеспечить спокойную старость своему близкому знакомому, которого я ценил не менее, чем близкого родственника.
Несмотря на давление, следствию не стало известно ничего нового ни о том, что в доме Седовых постоянно бывали репрессированные священники, ни о совершении тайных богослужений, ни о помощи репрессированному духовенству.
В итоге в октябре 1944 года по приговору Особого совещания при Народном комиссариате внутренних дел СССР Седов Егор Егорович был освобождён, срок предварительного заключения был зачтён в наказание.
Официальная фотография из следственного дела. Фото: Юрьев-Польское благочиние* * *
Выйдя из тюрьмы, Егор Егорович узнал, что епископ Афанасий был арестован в Ишиме незадолго до него и все хлопоты о переводе владыки в Тутаев остались напрасными.
Ещё 10 лет Егор Егорович добивался освобождения епископа. Он писал ходатайства во все инстанции, консультировался с юристами.
И деятельность Егор Егоровича вскоре возымела успех: в 1947 году епископАфанасий был признан инвалидом, но был переведён в специальный дом инвалидов под надзор МГБ.
Лишь после смерти Сталина епископ был возвращён из ссылки и перевезён в Зубово-Полянский дом инвалидов.
Наконец в марте 1955 года Егору Егоровичу удалось забрать совершенно больного епископа Афанасия из дома инвалидов, взяв его на поруки. Епископ был в полном изнеможении, едва ходил. Егор Егорович бережно привёз его в Тутаев, к себе домой. Около года прожил владыка в его доме, пока церковные дела не вынудили его вернуться во Владимир.
* * *
В 1950-х годах Егор Егорович стал старостой Воскресенского собора в Тутаеве. С любовью заботился он о храме. Порядок был во всём: и ремонт производил, и в хозяйстве всё имел, и денег в храме было достаточно.
Но в 1959 году во время ремонта стены храма Егору Егоровичу на голову упали три связанные между собой лестницы. Седов проболел около года. Сначала надеялся поправиться, писал епископу Афанасию о том, что очень хочет приехать, но не может – нет сил. Звал владыку в гости.
«Тятя… болел очень шибко, – писала владыке дочь Серафима Егоровна, – он у нас никогда не охнул, был большой терпеливец. А было ему ни сидеть, ни лежать – была водянка и нарывы. Тятя всё просился: „Отпустите, отпустите меня!ˮ, а я ему говорю: „Куда тебя отпустить?ˮ Говорит: „Домой, на тот светˮ. Всё говорил, не один раз, всё просился, говорил: „Мне здесь надоело, там лучшеˮ. В 10 часов вечера кричал: „Ангел! Ангел!ˮ, а на другой день помер».
Скончался Егор Егорович 16 декабря 1960 года.
Незадолго до смерти, г. Тутаев. В верхнем ряду его дочери: Серафима (слева) и Анфиса. Фото: Юрьев-Польское благочиние* * *
28 октября 2000 года, в день памяти священноисповедника Афанасия (Сахарова), во Владимире состоялось торжественное перенесение его святых мощей.
Вскоре после этого Русской православной церковью и Егор Егорович Седов был причислен к лику святых исповедников. Ныне мощи исповедника Георгия хранятся в Воскресенском соборе Тутаева.
