Пригодишься ли там, где родился?

Чиновники продолжают думать, как противостоять «утечке мозгов»: в ход идут самые смелые варианты

Студенты вузов Москвы. Фото: Д. Гришкина/mos.ru

Студенты вузов Москвы. Фото: Д. Гришкина/mos.ru

Если верить недавним новостям, власти (пока об этом заявила Валентина Матвиенко) намерены взять в свои руки утилизацию талантливой молодёжи. В материале «Парламентской газеты», откуда мы узнали об этой инициативе, если отбросить то, что у нас традиционно ассоциируется с талантом, – клюшку и скрипку, – и рассматривать только интеллектуальную одарённость, которая и является одним из основных предметов общего среднего образования, приведены две мысли. Первая заключается в том, что в ближайшие пять лет России потребуются тысячи новых рабочих мест в сфере высоких технологий. (Само по себе – отметим в скобках – это напоминает недавние планы по созданию двадцати пяти миллионов высокопроизводительных рабочих мест, при том существенном отличии, что точное количество подлежащих утилизации талантливых молодых людей не названо и речь идёт о скромных тысячах.) Но оставим в стороне скепсис. Предположим, что эти места будут созданы и что нужно только направить молодёжь в нужную сторону. Вторую мысль мы приведём в виде точной цитаты из статьи, поскольку её можно понимать двумя способами: «государство, тратя огромные деньги на развитие способных детей, на их участие в конкурсах, после теряет их. Всё из-за того, что их отлавливают зарубежные „эмиссары“ и быстро „подсаживают“ на свои гранты и стипендии». (В скобках заметим, что нам хотелось бы статистики: сколько именно лауреатов конкурсов находят свои места за рубежом? Интересно, собирали эти данные? Анализировали? Никаких намеков в официальных речах не содержится и чем именно они руководствовались, кроме собственных впечатлений, непонятно. Личный опыт автора этих строк заключается в следующем: из двух-трёх лучших учеников, которые выигрывали престижные конкурсы молодых исследователей, одна девушка покинула РФ, остальные работают здесь. Конечно, это никакая не статистика. Возможно, в области точных наук вопрос стоит острее.) Для этого предполагается создать электронную базу данных о талантливых детях и подростках и засекретить ее – чтобы зарубежные партнёры не узнали и не расставили свои сети.  Сама себя высекла Здесь нам придётся сделать не одно, а два предположения: что талантливые дети будут названы верно и что удастся предотвратить утечку информации; оба эти предположения не представляются нам сколько-нибудь правдоподобными. Коррупционные искажения картины будут тем сильнее, чем больше пряников заготовят для попавших в список, и картина с их учётом далеко не будет лишена красоты и поучительности. Впрочем, если вместо пряников предусмотрят оковы и кнут (чего мы не исключаем), картину тоже станут искажать. Добавим, что с точки зрения стратегических и государственных целей управление образованием потеряно: все решения обладают лишь бизнес-логикой, перераспределяя денежные потоки среди бенефициаров –  в данном случае среди руководства школ и вузов, издателей, репетиторов и прочих. Но это общий фактор, он сказывается не только на этом частном вопросе и не может быть здесь рассмотрен подробно. У планирующих такие действия могут быть два мотива: один – обеспечить свои интересы и другой – не дать посторонним воспользоваться своими ресурсами. Если они совмещаются, это печально, потому что они предполагают прямо противоположные образовательные стратегии. Если есть желание доставить неприятности Западу, достаточно продолжать вести ту образовательную политику, какая проводится, – душить школы бумагами и унифицировать их. Тогда ресурс, о котором идёт речь… не будем писать «исчезнет» – этого, разумеется, не произойдёт, но уменьшится несомненно, и найти образованных талантливых ребят можно будет там, куда не простирается влияние современной школы, которая стала уже достаточно токсичной – прежде всего среди хоумскулеров и, возможно, учеников богатых частных школ, у которых хватает средств на то, чтобы откупаться от государственного контроля. Добавим еще одно чрезвычайно важное соображение. Неправильно полагать, будто Запад нуждается в наших талантах. Получив доступ к безграничным человеческим ресурсам Азии, он просто не заметит их отсутствия (тем более что очаги качественного высшего образования в России немногочисленны, а выпускники их живут уже в полностью глобализированной науке). (В скобках заметим, что и внимание Запада к нашей стране в сознании не только обывателей, но и правителей преувеличено). Потому в уловлении «грантов» и «стипендий» может быть заинтересована в первую очередь сама талантливая молодёжь. И здесь мы сталкиваемся с тем курьёзным обстоятельством, что эффективность работы властей РФ (если они не ограничатся созданием электронных баз данных и будут предпринимать какие-то меры и непосредственно в отношении талантливой молодёжи) зависит совсем не от них, а от того же Запада. Добавим, что недавно из материала этого сайта я узнал, что министр науки и высшего образования считает возможным сделать науку для молодёжи привлекательной с помощью кампусов (как будто удобства в настоящем способны перевесить тягостную перспективу и как будто для науки будут представлять ценность люди, настолько не думающие о перспективах, что их заслонят кафешки в кампусе). Кто быстрее опротивеет  Если брать среднюю школу, ни для кого не секрет, что её педагогический состав прошёл двойной отрицательный отбор: в педагогические вузы идут абитуриенты слабее, чем в университеты, а из выпускников лучшие уклоняются от школ. За исключением Москвы и, возможно, ещё нескольких мест, педагог отнюдь не находится на вершине социальной лестницы. Это, кстати, ещё советские традиции. Педагог со своим – скажем так – скромным общественным положением и не относящийся к интеллектуальной элите общества создаёт у школьника импринтинг – ведь именно с ним ассоциируется просвещение. Что касается высшего образования, то в его области наши власти ухитрились-таки создать вызывающий восхищение своей разрушительной эффективностью гибрид: совмещается худшее обеих социальных систем – от СССР взяли низкие зарплаты, от Запада – Болонский процесс и прочую бумажную наукометрию. Здесь, как видим, картина достаточно печальна, и наверху не видно даже осознания наличных проблем.

Картина "Устный счёт в сельской школе", художник Николай Богданов-Бельский, 1896 год. Фото: wikipedia.org
Вернемся к идеологической стороне вопроса. Нам сразу придётся признать, что опыт Российской империи,  на который мы призываем ориентироваться, – здесь скорее отрицательный. В XVII веке (несколько огрубляя) в России не было оппозиции и не было образования выше начального, в XVIII веке (до зрелой екатерининской эпохи) не было оппозиции, но и учеников было немного, а в XIX веке оппозиция появилась – практически одновременно с массовой школой выше начальной. Взаимоотношения образования и  оппозиционности – вопрос сложный, запутанный; возможно, ученическое положение по отношению к западным странам, неизбежное в рамках петровской образовательной реформы, заставило или побудило позднее некритически отнестись и к западным общественно-политическим теориям, и к западным взглядам о России (В.Р. Мединский не сумел ответить на вопрос, как они формировались, и тема ещё ждёт своего исследователя). Сыграл свою роль и насильственный характер образовательных реформ, выросших не из потребностей сословий, а из государственных требований к сословиям; провал среднего звена между святостью и зверством, именно культурного, характерный для Московской Руси и унаследованный её преемниками, обрекал образование на работу во враждебной среде и заведомо ставил под вопрос истины, произнесённые с учительской кафедры. Так или иначе, оптимальным образом справившись с образовательной задачей, воспитательную Российская империя решила – если оценивать только результаты – значительно хуже. (Сравнивая с тем, насколько успешно идёт промывка мозгов молодёжи в западных странах, поневоле начинаешь завидовать. И оговоримся: эффективность воспитания мы оцениваем исключительно с точки зрения интересов воспитывающего субъекта, независимо от нашего отношения к нему, в то время как эффективность образования – исходя из собственного понимания минимально необходимых требований.)  Но у нас нет никаких оснований предполагать, что нынешние власти смогут добиться большего воспитательного успеха, чем Российская империя, коль скоро они не способны ничего сделать и в области образования и упрямо идут по стопам СССР, с блеском и треском завалившего и то, и другое. Читатель вправе задать вопрос: а считает ли автор этих строк задачу в принципе разрешимой? Ответим так. С одной стороны, без изменения общего социального контекста никакие образовательные реформы не приведут к нужному результату. С другой стороны, общий социальный контекст нуждается в адекватном образовании и в продолжительной перспективе не может поддерживаться без него. И если о социальном контексте автор этих строк не имеет что сказать, то разумную образовательную систему для жизнелюбивого и жизнеспособного общества (при всей трудоёмкости задачи) представить себе вполне можно. Там найдётся место и для талантливых, которые не захотят уехать, – и без традиционных советских шараг.

Читайте также